N-T.ru / Текущие публикации / Человек и общество

Российская и американская науки: их проблемы и пути развития

Александр БОЛОНКИН

Главная движущая сила технического прогресса

Нет посева – не жди урожая

Когда задаешь этот вопрос, что только не услышишь в ответ: тут и талант ученых, инженеров, изобретателей, престижность их деятельности, постановка образования, менталитет народа, отношение промышленности, и т.д. Мое же изучение этого вопроса показало, что главным фактором является государственное финансирование науки и передовых, решающих технологий. США долгие годы вкладывали в науку и перспективные разработки государственные средства, поощряли налоговыми льготами разработку и внедрение передовых изделий и стали самым богатым государством мира. Это позволяет Штатам вкладывать еще большие средства и быть паровозом, за которым тянется весь мир. Практически все государства только повторяют или осваивают за Америкой те разработки, которые оказались удачными и ознаменовали прорыв в той или иной области знаний и техники. Даже когда США засекречивают новинку, как например это случилось с атомной бомбой, простое знание факта,что это осуществимо поощряет государства и промышленность вкладывать средства и повторять эту новинку. Такой политикой пользуется большинство государств. Как говорил академик Сахаров, по готовой лыжне идти легче. Такая политика дешевле, но она имеет один, но весьма существенный недостаток – вы всегда позади, иногда на много лет.

Меня часто спрашивают: когда Россия догонит Америку. Ответ прост: при нынешней научно-технологический политике – никогда. Как какая-то страна собирается догнать США, например, в освоении космоса, если в освоение космоса все страны вместе взятые вкладывают в тридцать раз меньше, чем США? Россия похожа на крестьянина, который, чтобы не голодать, проедает семенное зерно, ничего не сеет, а осенью ждет богатого урожая. Ясно, что он обречен вечно подбирать колоски на чужом поле.

Где же выход обычно спрашивают у меня. И предлагают: Запретить утечку «мозгов», обязать ученых разрабатывать новые технологии. Но мне представляется, что выход может быть только один: правительство и население должны осознать – как бы не было тяжело с бюджетом – надо выделять средства на поддержание науки, на развитие технологий, определяющих технический прогресс. Надо выбирать перспективные проекты, ведущие к прорыву в важнейших областях техники, объединять усилия нескольких государств и осуществлять эти проекты. Лучше не доедать несколько лет, чем быть вечно нищими побирушками.

О методах организации проектов и недостатках я скажу немного позже.

Кое-что о российских ученых в США

Эффект центра

Судьба их складывается по разному. Все, как говорят математики, зависит от начальных условий, обстоятельств, знания языка, энергии, возраста и т.п. Общая черта большинства приезжающих в США (ученых, инженеров, туристов, родственников, по бизнес-визе) – любыми путями зацепиться, остаться в США. Самое лучшее получить статус беженца (от коммунизма, расизма, антисемитизма и т.п.) – т.е. права американского гражданина еще до получения американского гражданства, которое дают как минимум только через 5 лет легального проживания в США. Тогда, как бедный, человек садится на велфер (пособие для бедных, примерно 580 долл. в месяц), получает фудстемпы (талоны на питание, примерно 100 долл.), хлопочет о субсидируемой квартире (оплата не более 1/3 его дохода), получает медикейт (бесплатное медобслуживание), деньги на обучение профессии (языку – бесплатно) и так при полном коммунизме многие черные и эмигранты жили всю жизнь. Лишь когда их число стало превышать всякие разумные пределы, главным образом, после так называемой третьей волны эмиграции из бывшего СССР (в одном Нью-Йорке стало более миллиона велферщиков), американцы спохватились и ограничили пребывание на велфере пятью годами.

Хуже складывается судьба тех, кто приехал по гостевой визе или иным способом и остался на нелегальном положении. Однако многие из них готовы на любые лишения лишь бы зацепиться в Америке. Я знаю одного доктора наук, бывшего профессора Московского авиационного института, автора солидной монографии, который много лет живет в общежитии для бедных, питается в благотворительной столовой, но не хочет возвращаться в Москву. Знаю одного бывшего заведующего кафедрой провинциального российского ВУЗа, приехавшего в США, находящегося в полулегальном положении (подал заявление на статус беженца), бедствующего, но не желающего возвращаться в Россию. Знаю кандидата наук, несколько лет потратившего на то, чтобы доказать американскому суду, что возвращение в Россию опасно для его жизни и получившего, наконец, статус беженца. Знаю профессора, которого выдавили из Узбекистана (обязали читать гидродинамику на узбекском языке, которой на этом языке не существует). Знаю женщину, кандидата наук, которую вполне устраивает велфер.

Все это пожилые люди, которые вряд ли вернуться в науку. Некоторые из них подрабатывают на русскоязычных ученика-школьниках.

Более удачно складывается судьба тех, кто приехал как редкий специалист по приглашению какой либо фирмы. Фирмы идут на это, т.к. эмигранты согласны на более низкую зарплату, чем американцы. Я знаю двух таких специалистов уже много лет работающих в США. У них главная проблема, найти новые контракты, когда кончаются старые. Но нехватка специалистов появляется только в новых областях (например, программисты новых программ) и, как правило, это временное явление.

А лучше всего приезжать молодым, кончать американский университет и быть полным американцем. Пример, я знаю женщину, которая приехала хотя и не очень молодой, но кончила американский университет и получила работу в НАСА.

В среднем у активных и достаточно молодых специалистов в США уходит примерно 5 лет, чтобы восстановиться в той профессии, которую они имели в России.

Различен и менталитет бывших советских и американских ученых. Один эмигрант-доктор наук мне жаловался. Заключил контракт на год, чтобы показать какой я классный специалист, работал как вол и выполнил работу за три месяца. В итоге был уволен. Когда стал жаловаться, что работа рассчитана на год, ему ответили: «Значит мы ошиблись, ее можно сделать за три месяца». Другой более опытный поделился со мной: «Я всегда в конце контракта доказываю, что остались еще проблемы и работу надо продолжить».

Что же заставляет российских ученых порой бросать все в России и искать счастья в развитых странах? Я думаю, что это и надежда на лучшую жизнь, на реализацию своих замыслов и просто «эффект центра» научной мысли, жизни. Вспомните, что в советские времена (не знаю как сейчас), но мечтой активных ученых, инженеров и обывателей была жизнь (прописка) и работа в Москве.

И не надо бояться утечки мозгов. Мозги потекут туда, где будет финансирование и достойная жизнь и работа. Директивные методы и запреты поднять науку не помогут.

Организация научного финансирования

Страсти людские

Как я уже писал (см. «Особенности советской и американской науки») финансирование науки и новых разработок может быть организовано по разному. В Советском Союзе финансировали научно исследовательские институты Академии Наук и отраслевые НИИ и ОКБ Министерств. В Америке финансирование осуществляется через Государственный Научный Фонд, Министерства Обороны, Энергетики, организации малого бизнеса, контракты с промышленностью. Министерства также обычно имеют научно-исследовательские лаборатории, определяющие технологическую политику и отбор приоритетных направлений развития.

Основной формой финансирования являются проекты и контракты на их развитие. Желающих получить деньги всегда много больше, чем денег. Я не буду касаться гигантских государственных контрактов в десятки миллиардов, например, на замену парка устаревших боевых самолетов или космических ракет. Здесь в борьбу за жирный пирог вступают такие гиганты промышленности как Боинг, Грумман, Макдоннелл. Они представляют свои проекты. Постройка опытных образцов частично финансируется государством. Недостаток этой системы в том, что все они боятся проиграть (как говорил советский конструктор вертолетов Миль: «Я не могу себе позволить, чтобы моя первая машина оказалась неудачной»), получить неконкурентную конструкцию, а потому создают улучшенный вариант старой технической концепции, которая часто уже исчерпала свои возможности, как, например, пилотируемые самолеты или жидкостные ракеты.

Кроме того, направление развития, выбор концепций часто определяют военные или малокомпетентные чиновники, причем на много лет вперед. Я вначале удивлялся, когда посылал революционные предложения разработки новых перспективных идей, прорыва в данной области, например, недорогой космической установки, позволяющей снизить стоимость запуска в тысячу раз и запускать ежегодно тысячи тонн груза, и получал странные ответы: «Вашей работы у нас нет в плане». Свежий пример, Министерство Энергетики объявляет конкурс на разработку источников энергии. Я посылаю принципиально новое предложение по использованию постоянных мощных стратосферных воздушных течений, позволяющих дешево и в больших количествах получать энергию. Получаю странный ответ, что в использовании энергии ветра запланировано улучшение башни ветряка. Зачем мне улучшать башню, если я обхожусь вообще без нее?

Большинство американских ученых привыкли к такому положению, смотрят, что же нужно по плану и подают соответствующие предложения. Ученые тоже люди. Каждый хочет жить и оторвать свой кусочек пирога. Грустно, но мне никогда не удавалось за госсчет работать над собственными идеями. Приходилось развивать только кем-то запланированные разработки.

Правда в системе Союза университетских ученых (USRA) создан специальный Национальный Институт Перспективных Идей (NIAC) по космосу. И НАСА ежегодно отваливает несколько десятков миллионов долларов для отбора и финансирования перспективных космических проектов. Но президент USRA м-р Блэк (D. Black) поставил во главе института (состоящего, кстати, из директора и секретаря) малокомпетентного человека некого м-ра З. Кассанова (R. Cassanova), который превратил ценное начинание в кормушку для друзей. Известно, например, что главная задача НАСА в настоящее время драматическое снижение себестоимости запусков. Но м-р Кассанов выделает деньги на построение трехмерного образа на двухмерном экране телевизора, на информацию о погоде, на биокостюм для космонавтов и т.п. Правда в последний раз он отвалил более полмиллиона долларов на изучение космического элеватора. Но такая сумма дается для изготовления действующей модели устройства. А поскольку как уменьшить гравитационное поле Земли никто не знает, то и все исследование сведется к компиляции существующих работ по данной проблеме. Формально Кассанов создал Совещательный Совет из докторов, проживающих в разных городах. Однако собираются они раз в год, когда Кассанов уже вынес решение кому дать деньги. НИАС объявлена открытой публичной организацией для развития космических идей будущего, осуществимых через 10...50 лет. Но вся деятельность НИАС держится м-ром Кассановым в величайшем секрете. Так хорошая идея превращена в фикцию.

Очевидно, что подобное государственное финансирование перспективных разработок необходимо (необходим Государственный Научный Фонд). Но решать болезненный вопрос – какие идеи финансировать – должен специальный комитет авторитетных ученых в каждой отрасли.

Патентование

Как двигатель превратить в тормоз

Известно, какую важную роль играет патентование для технического прогресса. Подавляющее большинство перспективных идей выдвинуто индивидуальными изобретателями. Да и какой смысл крупную идею отдавать компании, в которой работает ученый или инженер, если по условиям трудового договора, он должен отдавать свои изобретения, связанные с работой, бесплатно.

Для патентования изобретений в США как во всяком государстве создано Патентное Бюро (ПТО). Как всякое бюрократическая организация оно давно забыло, что создано для содействие техническому прогрессу страны. И видит свою задачу в получении максимального дохода. Простейший путь для этого у любой монополии – вздувать цены. И если в начале прошлого века патентование в США стоило всего несколько долларов, то в 1982 году патентование для небольших компаний (до 500 чел.) уже стоило 165 долл. А после 1982 г. цены стали расти с катастрофической быстротой и в этом (2002) году плата только ПТО достигла 4010 долл. За последние 10 лет ПТО перечислило Конгрессу около 800 миллионов долларов. А в 2003 г. новый директор ПТО Джем Роган (James Rogan) планирует увеличить оплату аж до 6680 долл. и достичь прибыли около одного миллиарда долларов. Это не считая патентных поверенных и адвокатов, которые требуют еще 30...50 тыс. долл. за каждое изобретение.

Для крупных фирм платежи вдвое больше. Возможно такие суммы для них и не деньги. Но для индивидуальных изобретателей они непосильны. И изобретатели уже окрестили «Стратегический план Рогана» планом удушения технического прогресса США. ПТО занято только одним – изобретением уловок и правил, за нарушение которых оно налагает большие штрафы, а то и просто наглым вымогательством денег. Приведу только один пример. В 1997 г. я подал заявку на новый вид запуска грузов в космос, позволяющий снизить стоимость запуска в тысячу раз и забрасывать в космос (а в военное время и на территорию врага) тысячи тонн полезного груза. Экзаменатор Барефут (G. Barefoot) не смог найти даже близкого патента, который бы можно было противопоставить новаторской идее. Тогда он заявляет, что он не понимает мое изобретение. Напрасно двое ученых НАСА и ряд докторов наук писали в ПТО, что описание достаточно для понимания инженером среднего уровня. Но большинство экзаменаторов знают только огромный том правил оформления изобретений. По ним, если изобретатель не подал заявку и не оплатил все заново в течении 3-х месяцев после окончательного решения экзаменатора, он теряет дату приоритета. Я подаю заявку и оплату заново и жалуюсь на тупость экзаменатора и его начальника м-ра Жордана (Charles Jordan). О господи, что тут началось. Мне тянут с рассмотрением заявки два года, потом заявляют, что ее отклоняют, т.к. я использую четыре слова («также», «как ракета», и др.), которые по их никому неведомым постановлениям, использовать не рекомендуется. Я немедленно удаляю злополучные четыре слова, но мне говорят, что решение было окончательным и я должен снова подавать эту же заявку и все оплатить заново. Я жалуюсь в Комиссию по жалобам при ПТО (PTO Board of Appeal) за что с меня тут же берут 310 долларов. Год моя жалоба лежит в Комиссии, после чего мне сообщают, что она к ним не относится, т.к. они решают только вопрос – есть ли новизна в изобретении. Чтобы не потерять приоритета подаю (и оплачиваю!) ту же заявку в третий раз! Несколько месяцев ПТО не может найти мой чек. Потом получает деньги, а мне после многих жалоб в Конгресс и офис Президента США пишут, что они, наконец, решили признать мою вторую заявку за изобретение. Я пишу, тогда хоть верните деньги за третью заявку. Мне отвечают, что возвращать кому-либо деньги у них не принято. Прошло уже пять лет, но когда я получу патент – неизвестно. Кроме того, начальство РТО все мои заявки теперь направляет только м-ру Джордан, который не имея возможности противопоставить что-либо оригинальности и новизне, просто саботирует их.

ПТО также использует обратную силу закона. При подаче заявки одни цены. В процессе рассмотрения, которое иногда тянется годами, цены на старые заявки увеличиваются иногда в несколько раз.

К сожалению, за Америкой тянуться и ПТО других стран. Изобретатели, приехавшие из России, жалуются не только на непосильные (особенно для российских граждан) платежи, но бюрократию и даже прямое воровство ПТО России чужих изобретений.

Вся эта важная тема нуждается в отдельном детальном рассмотрении. Если здесь не будет наведен порядок, то вся система патентования станет серьезным тормозом технического прогресса.

Коротко, я могу предложить две главные меры: разрешение 3...4 организациям выдавать патенты (чтобы создать конкуренцию) и поддержку государством изобретений важных для обороны или технического прогресса страны (возможно, восстановление института авторских свидетельств бывшего СССР, т.е. бесплатное патентование и выплата хотя бы одного процента от цены изделия, в котором используется данное изобретение). Иногда удивляются, почему же больше всего изобретений в США? Да потому, что здесь самый большой и богатый рынок сбыта и все крупные компании мира стремятся через патентование получить к нему доступ своих изделий.

Технические достижения как гордость нации

«Зато мы делаем ракеты, и покоряем Енисей,
а также в области балета – мы впереди планеты всей»

Крупные достижения в любых областях являются тем цементом, который связывает народ любой страны в единый конгломерат, вызывает чувство гордости за свою родину, позволяет забыть о недостатках и лишениях. Крупные вожди и правители всегда понимали это. В былые времена это были великие походы и завоевания других народов.

Что школьники изучают в истории? Походы Чингизхана, Батыя, Ганнибала, завоевания Европы Наполеоном, Гитлером, Сталиным. В наш ядерный век, завоевания стали невозможны. Единственный способ сплотить нацию (кроме гипертрофированного национализма), вызвать у людей чувство гордости за свою страну, вдохновить их на подвиги – это технические достижения, возможность показать иностранцам то, чего нет ни у кого в мире.

Так Сталин в мирное время заставлял Туполева строить в единственном экземпляре рекордные самолеты для перелетов через Северный полюс в Америку или самый большой в мире самолет (Максим Горький) для парадов.

Я вспоминаю какую радость испытывали многие советские люди, когда Советский Союз первым в мире запустил искусственный спутник Земли. Молодежь без всяких принуждений сверху пришла на Красную площадь, пела и танцевала.

Новые поколения забудут про коммуналки, лишения, голод, массовые репрессии (ведь это было не с ними!), но всегда будут помнить, что их страна первой в мире запустила спутник, человека, женщину, сделала выход в открытий космос. Важно для патриота любой страны сказать: «А у нас самая высокая в мире башня» или «Самый мощный в мире компьютер», «Самый длинный в мире мост». Это и дополнительный доход, ибо всех туристов всегда тянет посмотреть «самое, самое», а тем более чудеса света, которые есть только здесь. Вспомните слова студенческой песни 50-х лет: «Зато мы делаем ракеты, и покоряем Енисей, а также в области балета – мы впереди планеты всей».

Поэтому НАСА уделает такое огромное внимание пропаганде своих достижений, имеет специальный центры по связям с общественностью, туристические подразделения при каждом своем центре. Министерство обороны США возможно имеет не меньшие технические достижения. Но кто об этом знает? Все только требуют сократить на него расходы.

Мир стоит на пороге огромных технических прорывов. Это не только космос, но и компьютерная техника, искусственный интеллект, сверхпрочные материалы, нанотехнология, генная инженерия, ядерная энергетика. Появилась технические возможности соединять материки и острова дешевыми транспортными системами без мостов и тоннелей (Гибралтар, Сахалин с Россией и Японией, Россию с Америкой через Берингов пролив), быстро и дешево строить газопроводы без стальных труб и вреда для окружающей среды, летать в Космос без ракет, самолетами на большие расстояния при помощи любого двигателя, расположенного на Земле, построить недорогую туристическую надувную башню высотой 3 км. Для многих такие заявления звучат дико. Но когда они знакомятся с предложениями и расчетами, то удивляются, как это люди не додумались до этого раньше.

От правительств, прессы и общественности зависит насколько они осознают факт новой ситуации, решающую роль научного и технического прогресса. Зависит будущее страны и ее народа.

 

См. также:

  1. Болонкин А.А. Американская и мировая науки: их развитие и проблемы. НиТ, 2001.
  2. Биглов Ю.Ш. Мир как большая гонка. Психологические проблемы. НиТ, 2001.
  3. Кирсанов В. Об интеллигенции в целом, о российской интеллигенции в частности. НиТ, 2002.

Дата публикации:

5 октября 2002 года

Электронная версия:

© НиТ. Текущие публикации, 1997



В начало сайта | Книги | Статьи | Журналы | Нобелевские лауреаты | Издания НиТ | Подписка
Карта сайта | Cовместные проекты | Журнал «Сумбур» | Игумен Валериан | Техническая библиотека
© МОО «Наука и техника», 1997...2013
Об организацииАудиторияСвязаться с намиРазместить рекламуПравовая информация
Яндекс цитирования