История ядерной программы Ирака

Сергей ЛЕСКОВ

История ядерной программы в Ираке начинается в 1959 году, когда в бытность Саддама Хусейна вторым лицом в государстве СССР и Ирак подписали договор о строительстве научно-исследовательского реактора и изотопной лаборатории в 15 км от Багдада на площадке Тувайта. Реактор ИРТ имел мощность 5 тысяч киловатт. Подобные типовые реакторы были построены во многих местах – в Киеве, Грузии, Узбекистане, Югославии... Сейчас такой реактор работает в Московском инженерно-физическом институте. Степень обогащения урана в реакторе всего 36%. Ирак проводил на ИРТ-2000 исследования в области материаловедения, сельского хозяйства, медицинских радиоизотопов.

В 1975 году Ирак подписал контракт с Францией по сооружению еще двух исследовательских реакторов «Тамуз» со степенью обогащения уже 93%. Эти реакторы были построены также на площадке Тувайта. Одновременно Италия поставила Ираку горячие камеры со свинцовой защитой для работы с высокооблученным топливом. В ядерном центре в Тувайте находилось много и американского оборудования. В то время эксперты не высказывали опасений, что исследовательские реакторы – при отсутствии необходимой промышленной базы – приближают Ирак к обладанию ядерным оружием. Все три реактора и прочее оборудование с самого начала находились под гарантиями МАГАТЭ, и претензий к их работе очень долго не предъявлялось.

– Из топлива на исследовательском реакторе в принципе можно сделать оружейный материал, – говорит Виталий Фоменко. – Но это напоминает мне древнее изречение: «Дай мне точку опоры – и я переверну мир». Нет такой точки опоры. Обогатить уран до оружейных кондиций очень трудно – нужна мощная промышленность, нужны средства и очень много времени. Но даже если обзавелся материалом, костюм не всегда сошьешь. У Ирака, образно говоря, не было ни портных, ни иголок, ни даже ниток...

В 1981 году французские реакторы «Тамуз» были разрушены ВВС Израиля. Наш реактор во время тех бомбардировок нападению не подвергался. Российский реактор ИРТ-2000 разбомбили союзники в 1991 году в ходе операции «Буря в пустыне». Если здания, в которых находились французские реакторы, сложились как карточный домик, то перекрытия в российском корпусе выдержали несколько прямых ракетных попаданий.

До начала военных действий в 1991 году Ирак успел выгрузить 96 топливных сборок из реактора ИРТ-2000 (обогащение урана в них достигло 80%) и вывезти их в пустыню, где было организовано специальное захоронение в железных бочках, закопанных в глубокие ямы. Там же было захоронено французское топливо. Несмотря на внезапность израильского удара, оболочка французских реакторов не была нарушена, и радиационное загрязнение местности было минимальным, в пределах допустимой нормы. Однако 74 российские сборки (со степенью обогащения 36%) остались под обломками здания.

После войны в Заливе была раскрыта тайная программа разработки ядерного оружия в Ираке. Стало известно, что было выделено несколько граммов плутония из облученного топлива. Как заявил бывший генеральный директор МАГАТЭ Ханс Бликс, Ирак планировал переключить находящийся под гарантиями МАГАТЭ высокообогащенный уран на изготовление ядерного заряда, повторно обогатить уран с 80% до 93%. Несмотря на все усилия, Ираку не удалось достичь прогресса в повторном обогащении и в очистке урана. Однако опыт Ирака заставил МАГАТЭ принять программу по переводу исследовательских реакторов на низкообогащенный уран со степенью обогащения не более 20%.

Согласно резолюции Совета Безопасности ООН №687, принятой 3 апреля 1991 года, Ирак был обязан прекратить все программы по созданию оружия массового поражения. Специальная комиссия ООН объявила тендер по изъятию имеющегося в Ираке ядерного топлива. Российский Минатом в кооперации с американской «Nuclear Assurance» выиграл тендер у четырех крупнейших компаний. По условию тендера все топливо должно было быть вывезено из Ирака до 13 февраля 1994 года. Никогда в истории таких сложных технологических операций не осуществлялось. И впервые же эвакуацию ядерного горючего предстояло провести по воздуху. Россия выполнила свои обязательства, организовала две экспедиции. С 1994 года, по заключению МАГАТЭ, Ирак лишился ядерных материалов и закрыл ядерную программу. Хотя обвинения в тайных исследованиях в его адрес раздаются и поныне.

Как вспоминает Виталий Фоменко, международная команда работала по 14...15 часов в сутки. Условия нельзя было признать нормальными с точки зрения обеспечения безопасности. Технология выгрузки и перемещения ядерного топлива разрабатывалась впервые. Риск был велик. Предстояло вывести 208 топливных сборок – 38 французских и 170 российских. Всего около 120 кг ядерного топлива. Для работ на площадку завезли 127 тонн сложного оборудования. С учетом контейнеров и прочего оборудования перебросить на Урал предстояло 180 тонн грузов, для чего потребовалось два рейса «Руслана».

Было немало драматических моментов. Весной 1993 года во время ночного американского авианалета все специалисты собрались в гостиничном номере Фоменко. Почему? Как говорится, боялись взрыва народного возмущения, а российского специалиста, была уверенность, иракцы не тронут. Во время того налета ракета попала в дом известной иракской художницы, которую хоронил весь Багдад.

Как вспоминает Виталий Фоменко, во время работ дважды его сердце уходило в пятки. Однажды сборка с горючим выскользнула из захвата и, ухнув обратно в железную корзину, накрепко засела в ней. Захватить ее снова ковш экскаватора не мог. Наши умельцы взяли багры и голыми руками, поругиваясь, поставили капсулу в гнездо, а потом вытащили ее наружу. Работать с французскими сборками, которые долго лежали в воде, было рискованно. Всюду ржавчина – приходилось выбивать ядерные сборки молотом. Рядом стояли дозиметристы и вели посекундный хронометраж пребывания человека в опасной зоне.

Второй эпизод грозил еще большими неприятностями. Огромный американский кран, который перетаскивал ядерную сборку, вдруг пошел вразнос. «Надо было видеть, как в одно мгновение сдуло с площадки всех американцев, – вспоминает Фоменко. – Наши и иракцы не растерялись – подцепили стрелу разбушевавшегося крана тросом другого крана и остановили вращение».

Из жары в 40 градусов самолет «Руслан» перелетел в Екатеринбург, в мороз минус 40 градусов. Пройдя несколько километров пути на челябинское предприятие «Маяк» колонна встала. На американском трейлере отказали тормоза. Наши водители за полтора часа у костра разобрали треснувшую втулку, устранили дефект – и тронулись в дорогу. Американцы сидели в трейлере, закутавшись в тулупы.

– Больше всего я не хотел бы, чтобы выработанные технологии оказались востребованными, – говорит Виталий Фоменко. – Надеюсь, бомбить ядерные реакторы, пусть даже исследовательские, никто больше не станет. Но топливо в них должно быть все-таки низкообогащенным – тогда никаких военных соблазнов не возникнет. Что касается продолжения ядерной программы Ирака, то ядерное топливо – это не отравляющие химические вещества. Спрятать их просто невозможно. Ядерный центр в Тувайте и все реакторы уничтожены фактически полностью. А все топливо мы вывезли на Урал. Сначала оно считалось собственностью МАГАТЭ, были планы продать его в Чили. А потом МАГАТЭ передало топливо в собственность России.

Ранее опубликовано:

Лесков С. Ни портных, ни иголок. Газета «Известия». Технологии, 2003.

Дата публикации:

7 апреля 2003 года