Сарсан

Повесть

Кадыр Адылов

I. Подарок Александра II

Итак, он все-таки подходил, новый XIX век...

Тихо исчезали темные следы неторопливого рабовладельческого времени. Средняя Азия, внимательно вглядываясь в новые приближающиеся к ней события, вступала на путь исторического обновления.

И вот это-то неопределенное время и стало временем рождения Насретдина.

Он родился в Ташкенте, в самом сердце некогда знаменитого духовными поисками Шейхантаура. Здесь, совсем рядом с мечетью, жил его отец, обычный землевладелец с более чем десятью гектарами принадлежащей ему земли. Возможно, ему не очень нравилось заниматься этим, принадлежащим ему хозяйством, потому что как только Насретдин достиг совершеннолетия, он легко передал сыну управление всем этим землевладением.

Насретдин, кстати сказать, тоже повел себя, по общим меркам, достаточно странно, – вдруг взял да и стал сдавать чуть ли не всю ее в аренду бывшим, только что освобожденным, рабам.

Однако осуждать его за это побоялись, поскольку сам кокандский хан, узнав о таком благородном деле, тотчас присвоил ему титул советника по городу Ташкенту, входящему тогда в Кокандское ханство, что дало ему право именоваться теперь во всех документах именем Насретдин-хан.

В 1841 году в семье Насретдин-хана родился сын Мирсаид, он-то и стал моим дедом...

Способности к делам у него оказались большие. Как-то само собой он быстро сблизился с самим ханом Коканда – Худояр-вали. И очень скоро за свои качества и заслуги тоже получил титул хана.

Мирсаид-хан был высоким, красивым – с достойными усами – человеком. Ходил он необычайно торжественной походкой, и все жители Шейхантаура относились к нему со всем возможным уважением. Тем более они зауважали его после того, как Мирсаид-хан, взявшись за переработку косточек от фруктов своего сада, стал получать из них добротное масло, быстро наживая достойное богатство.

Такое положение вещей не могло не понравиться хану Худояр-вали. И он предложил в жены Мирсаид-хану свою дочь Мехри-биби. Отказа не последовало. Высокий союз был заключен.

У Мехри-биби от Мирсаид-хана родилось много детей, впрочем, отчего-то тотчас погибающих во младенчестве или малом детстве. Мирадыл, мой будущий отец, родился последним и – слава Аллаху! – остался живым...

Среди всех этих дней счастья и печалей случилось еще одно немаловажное событие – Кокандское ханство стало новой колонией Российского императора, вовсю старающегося понравиться восточному народу.

Узнав о том, что хан Коканда весьма любит красивых женщин, демократичнейший Александр II как будто бы отправил ему важный подарок – уговоренную возможными сказочными перспективами красивую и молодую даму.

Подарок был благосклонно принят. Дама вошла в альковы кокандского хана и от имени царя Александра возлегла с ним на одну постель.

Утром, при известии о случившемся, в Коканде зашумел народ. Знатоки шариата осуждали любвеобильного хана, причем не столько из-за простительной для него любвеобильности, сколько из-за того, что он легко принял этот теплый подарок от русского царя Александра.

В Коканде поднялся бунт.

Что стало с молодой дамой, осталось неизвестным, но самому хану пришлось очень быстро отъезжать в Ташкент, говоря попросту – бежать.

Есть версия, что вся эта драматическая ситуация была заранее просчитана и разыграна Александром II по прямому совету одного из российских генералов...

Как бы там ни было, но после появления в Ташкенте, естественно, в доме у своего зятя, Худояр-вали попросил срочно отправить его еще дальше – за границу, и Мирсаид-хан исполнил его просьбу.

По рассказам, бытующим в нашей семье, перед тем, как уехать, кокандский хан все свое золотое и серебряное богатство перевел в российские банки Москвы и Оренбурга.

II. «Золотые» калоши

В то давнее-давнее время кастовая замкнутость была, как никогда, четко определена и регламентирована. Всякий более или менее значимый человек обязательно был кем-то. Он мог быть – «саид», «мир», «бек», «мирзо», «ходжа», «фукаро», «шо», а совершив хадж – еще и «ходжи».

Мирсаид-хан относился к касте «мир» и долгое время оставался советником правителя.

В 1902 году, оставив родину, Мирсаид-хан тоже уехал за границу. Жена же его – Мехри-биби, дочь хана Худояра-вали, осталась с сыном Мирадылом. Подросшему Мирадылу очень скоро пришлось пожинать первые тяготы жизни. Он начал работать каменщиком.

Примерно в это же время его мать смогла поменять случайное место жительство на постоянное, переехав в соседнюю махаллю, которая носила имя – Кар-ягды. Это стало возможным, поскольку, уезжая, Худояр-хан все-таки успел поручить одному из своих кокандских друзей покупку дома с двором, чтобы затем перепродать его дочери. Что и было исполнено...

В 1905 году Мирадыл женился на милой девушке Ойсаре. От нее у него было трое дочерей и один сын.

Но в 1916 году Ойсара умерла.

Жить стало еще сложнее.

Хотя и после 1915 года было не легче. Тогда, по доносу кого-то из начальствующих в Шейхантаурской части города, городской голова Н.Г. Малицкий и некий делопроизводитель Корчинский подписали бумагу, облагающую все имущество Мирадыла абсолютно неподъемным налогом на имущество. Платить же, как оказалось, было нечем.

Кормить мать и детей становилось все труднее и труднее. Кое-как сводя концы с концами, Мирадыл все-таки продолжал бороться за существование. Через два года после смерти Ойсары он женился во второй раз. И опять у него родилось трое дочерей и два сына. Самого последнего из них назвали Сарсан – Странствующий.

Сегодня не верится, но это был я...

Сам Мирадыл скончался в 1933 году. Скончался от голода, настигшего в тот год немалую часть страны. Вообще, в Ташкенте, в промежутке между 1931 и 1933 годами, умерла от недоедания едва ли не большая часть населения, не ходящего на государственные работы и на государственную службу.

Чтобы хоть ненамного улучшить свое положение, мать Сарсана, Муккарам, – моя мать, принялась искать выход.

Она пригласила в свой двор предприимчивого европейца – Джами, и тот тотчас же умело организовал артель, производящую мармелад с шоколадом. Но через пару лет такая продукция стала невыгодной. Тогда он столь же активно взялся за другую – решил изготавливать кожаные ремни для мужчин, вовремя разглядев, что в Ташкенте того времени во множестве появились пункты забоя домашнего скота, что гарантировало дешевое поступление кожи в его артель.

И мать Сарсана, и он сам, как умели, трудились в этой новоявленной артели.

За саманными дувалами двора шел 1938 год, а восьмилетний, не придающий этому тоже страшному году никакого значения, Сарсан на особом станке рисовал красивые украшающие дорожки по краям готовых ремней.

Джами оказался хорошим человеком. И жена у него тоже была хорошая, добрая. Это она обучила Сарсана русскому языку, и это она показала Сарсану настоящее электричество, впервые проведенное в тот год во двор к соседям.

Сам Джами, из-за недостаточных доходов артели, такой роскоши себе позволить пока не мог.

Вместе с белокожей женой, полной, трудно переставляющей свое тело с места на место он, Джами, жил в первой из комнат двора, во второй – функционировала сама артель, а на долю хозяев – Сарсана и его матери – оставалась веранда... И хотя все комнаты были темные, с земляными полами и точно такой же крышей, зимой они все-таки согревались, поскольку отапливались небольшой печью, куда уходили целые охапки саксаула. На веранде же все это оказывалось невозможным.

Дом с двором стоял в самом центре Ташкента – ныне на его месте Дворец искусств – в конце одной из тупиковых улиц, которые многочисленно ответвлялись от как бы основной улицы, вели только к определенному двору и – больше никуда. Если б не нужно было разворачиваться, то телега или арба смогли бы по ним проехать, правда, не осенью и не зимой. Зимою и осенью такие улочки переполнялись желтой глинистой грязью едва ли не полуметровой глубины. Здесь легко было навсегда утопить калоши, а калошами Сарсан дорожил как зеницей ока. Особенно потому, что сам он их купить не мог, а на те старые и рваные, которые он случайно находил, уходило столько сил и труда, чтобы зашить их старыми нитками, что такие восстановленные калоши становились буквально «золотыми».

Кто бы рискнул их потерять?

И все мокрые дни Сарсан просиживал дома.

Но зато, когда их тупичок и улочки, на которые он выводил, просыхали, Сарсан выбирался наружу и гордо ходил по городу как юный интеллигент.

Больше всего хорошего Сарсан видел от опекающего его хозяина артели.

У Джами был мягкий, незлобный характер. Никогда он ни с кем не ругался, а когда был не в настроении, любил молча прохаживаться по двору, хотя это был даже не двор, а дворик.

Крошечный, будто блюдце.

Почему-то все соседи были уверены, что когда он так вот прохаживался, то становился похожим на русского генерала. Очевидно, еще и из-за того, что был рыжеволос, белолиц, невысок ростом, слегка упитан и умел важно держать спину.

Джами едва-едва мог прокармливать себя и свою жену, но и для Сарсана и его матери Муккарам всегда находил немного хлеба. Мог бы им предложить даже еще и чуть-чуть мяса, но поскольку сам он с женою часто питался свининой, а мусульманский обычай не позволяет употреблять в пищу такое мясо, от этого приходилось отказываться...

Но как-то все-таки жили. Примерно до 1941 года, когда началась война. Вот тут стало совсем трудно.

Джами свернул свое непродуктивное хозяйство и покинул дворик Сарсана и его матери. Да и та надолго в нем не осталась. Чтобы совсем не умереть с голоду, вышла замуж и, оставив дворик-блюдце сыну в наследство, переехала к новому мужу.

И он остался один.

Впрочем, не совсем: вместе с ним во дворике росли две урючины, одна яблоня и одна слива.

III. «Заборные» карточки

Еще до начала этой войны Джами как-то однажды сводил мальчишку в настоящую школу. Ни тетрадей, ни учебников у того не было, да и проучился он всего два месяца – свалила корь. У учителя в классе оказалось сорок учеников, помочь каждому он бы никак не смог, и когда десятилетний мальчишка все-таки выздоровел, вновь идти в школу уже не было смысла, – пришлось бы заново начинать изучать «Букварь», в дни болезни все позабылось.

Всю ту зиму Сарсан просидел дома, мечтая учиться, но когда потеплело, он надел подновленные «золотые» калоши и пошел искать какую-нибудь работу.

Ему повезло. Совсем неподалеку, буквально через дувал от них, оказывается, жил один старик, бывший мираб*. От постоянного хождения босыми ногами по ледяной воде он получил паралич и вот уже лет двадцать лежал в постели, не поднимаясь. Какая-то преданная, черная как уголь женщина, приехавшая из Таджикистана, потихоньку ухаживала за ним.

* Мираб – распределитель вод в Средней Азии.

Но много ли могла сделать женщина, пусть даже и такая же крупная, как и сам старик?

И Сарсан, как умел, принялся помогать переворачивать амаки*, как он стал называть больного старика, подавать воду, кормить, менять ему мокрую постель... Да к тому же делать все это в душной полутьме: электричества, понятно, здесь тоже не было, а был чадящий ватный фитиль, вымоченный в хлопковом масле и плавающий в глиняном блюдце.

* Амаки – дядя (узб.).

Однако и такая работа была все-таки работой, почти счастьем.

Увы, совсем-совсем недолгим.

В жаркий августовский день того самого 1941 года, который принялся изменять его жизнь, Сарсан вдруг услышит рыдание черной жены своего амаки. Мгновенно перешмыгнув через дувал и влетев в знакомо душный полумрак комнаты, он понимает: старик умер, равнодушно лишив его и прежней работы.

Так начались поиски новой.

И опять повезло.

Две одиноко живущие пятидесятилетние женщины попросили одиннадцатилетнего Сарсана выкопать яму, куда можно было бы ссыпать большую гору накопившегося мусора. Дел было на несколько дней, но зато в каждый из отпущенных дней они давали ему по два куска хлеба. При таких хороших условиях он мог бы копать до самого центра земли, но однажды они все-таки остановили его, сказав, что глубина уже вполне достаточная.

Он согласился.

Зато, пережив лето, в сентябре он вновь достал свои «золотые» калоши, надел рваные штаны, худую рубашку, прикрыл все это поверху худою же телогрейкой, и опять пошел в школу.

Все в тот же первый класс.

Правда, теперь он стал постарше, а потому – у него появилась даже школьная сумка, сшитая им самим из старой тряпки. Но положить пока туда было нечего. «Букваря» не нашлось. А ручку с пером, чернила и одну тетрадь ему дали не сразу, но лишь после того, как поняли – этот станет учиться серьезно. Серьезно – это значило, что он стал первым в своем классе; школы тогда уже поделили на «мужские» и «женские». Очевидно, так было легче обучать главному – военному делу.

Осенью того же года государство ввело так называемые «заборные» карточки. По ним было установлено: пожилые и инвалиды получают триста граммов хлеба, дети – четыреста.

Чуть-чуть пока можно было существовать. Одному.

Мать Сарсана жила у мужа. Сарсан сначала радовался за нее, ему казалось, что на этот раз Аллах послал ей блаженство, и в 42 года она нашла свое маленькое счастье.

Оказалось, что все не так. Ее мужу уже набежало 60 лет, и у него от первого брака остались больной сын и такая же больная дочь, за которыми следовало ухаживать. Правда, скоро сын умер, но все равно...

Жили они лишь за счет своего сада, точнее – большого, старого виноградника. Главным здесь был прозрачно-зеленый и липко-сладкий сорт «дамский пальчик».

Расстояние от центра города, где жил Сарсан, до той дачи, где ветки гнулись под тяжестью плотных гроздей «дамского пальчика», было километров в восемь. Далеко, конечно, но Сарсан все-таки однажды пошел навестить свою мать.

Однако дверь ему не открыли. И даже во двор, где остывал от дневного солнца созревший виноград, не впустили: новый муж побоялся, что изголодавшийся Сарсан обязательно ощиплет сладко-прозрачный их урожай.

Больше он туда никогда не ходил.

Зато – ходил в школу, ходил, как ходили едва ли не все остальные, – чтобы поесть. В школе тогда обязательно выдавали жидкую кашу из отрубей, а еще – один пончик. Это было здорово, поскольку пришла зима, и в городе стали находить умерших от истощения. Почти каждый день их тела находили на улицах и куда-то увозили.

Ташкент все больше и больше переполнялся эвакуированными. Их расселяли по частным домам. Две семьи были вселены и в дом Сарсана.

Горожане, прописанные в городе и получающие «заборные» карточки, закреплялись за ближайшими магазинами. Одинокий Сарсан, практически сирота, был «закреплен» за солидным магазином «...уполномоченного Совета Министров в Узбекской ССР по заготовкам», кажется, так. Этот магазин отличался тем, что здесь на «заборную» карточку в 400 граммов давали целых две булочки в день. Если хватало сил их не съедать, то можно было пойти на базар и продать их, как ему казалось, состоятельным персонам. Сил с трудом, но иногда хватало.

Через день он приходил в магазин и получал уже четыре булочки. Каждая шла по двести рублей. На шестьсот он покупал овощи, фрукты, всякую зелень, а на остальное – черный хлеб. Про мясо можно было не вспоминать: оно стоило две с половиной тысячи.

Хотя от черного хлеба и раздувало живот, но все-таки в буханке было целых два больших килограмма. А это – кое-что!

Одно всегда интересовала Сарсана, а откуда все-таки берется тот черный хлеб, буханками продаваемый на базарах, если в городе все по карточкам? Если даже в трамваях, медленно ползущих по улице Навои, в трамваях, временно превращенных в передвижные госпиталя и перевозящих раненых – людей и без рук, и без ног – довольствия явно не хватало?

И Сарсан, часто заскакивающий в вагоны, чтобы помочь, делился с ними своим черным хлебом.

IV. Голос из репродуктора и первая почти любовь

А однажды его пригласил к себе домой одноклассник, – кто лучше Сарсана помог бы решить задачку по арифметике?

В комнате, куда вошел Сарсан, никого не было и – в то же время – как будто бы кто-то был... Сначала этот кто-то невидимый разговаривал с самим собой, а потом вроде бы даже начал говорить с Сарсаном...

Конечно же, Сарсан почти сразу же догадался, что это репродуктор, он про такое уже слышал, а тут вдруг еще и увидел.

Внимательно поразглядывав обнаруженный прибор, он заметил, что провода от него тянутся через окно к столбам на улице. И таких столбов в городе было уже много. Наверное, он и сам бы мог к ним подсоединиться, вот только репродуктора у него не было. Выручил друг, – расплатился за решенные задачки по математике, – подарил Сарсану один черный наушник, подтвердив, что и с ним можно подключиться к проводам над земляною крышей.

Дома Сарсан не вытерпел – развинтил наушник до основания. Внутри обнаружились две катушки, но понять – для чего они здесь прилеплены? – он не мог.

«Железки» требовали изучения.

Не всякий, кого он расспрашивал, понимал – что ему нужно... И на то, чтобы хоть чуть-чуть разобраться, ушло не меньше месяца.

Тонкие – как волосы – провода плотно обматывали обе катушки. Одну из них он попробовал распустить, а освобожденный провод подтянуть к основному, висящему над крышей. Кое-как дотянулся. Еще одна часть провода, намотанная на железку, вбитую в землю, сделалась заземлением. Подчистив концы проводов и связав их с почти выпотрошенными наушниками, он, наконец, зацепился и за главный воздушный провод...

– Говорит Москва! – прерываясь от плохого контакта, произнес голос в наушниках.

Это было удивительно. Это было почти сказочное счастье.

Несколько дней, до первого ташкентского дождя, слушал Сарсан слова дикторов и шипящее исполнение музыкальных концертов, проходящих где-то далеко-далеко, на другом конце света, на другой планете...

Только после дождя все стихло, – наушник перестал работать...

И Сарсан начал искать причину.

Конечно же, следовало начинать с крыши, куда он, оскальзываясь на мокрой глине, нетерпеливо полез. Ржавым ножом подчистил главный воздушный провод, подцепил к нему свой, от катушки. Затем спустился вниз, чтобы сделать то же самое и с заземлением. Подчистил железку, вбитую в землю, взялся за провод, соединяющий все с наушником и – тут его ударило током...

Полдня провалялся, никем не увиденный, Сарсан на мокрой земле. Мог бы, наверное, и умереть – случись удар посильнее. А только выжил. Поднялся, обмотал руку тряпкой: обожженная, она горела так, будто он до этого схватился за раскаленную стенку тандыра*.

* Тандыр – круглая глиняная узбекская печь для выпечки хлебных лепешек, самсы и т.д.

Приложил к уху наушник... Удивительно, тот опять заработал!

В остальном – жизнь текла без приметных изменений: утром – в школу, после школы – в магазин за булочками, после магазина – на базар за черным хлебом, потом надо было бы идти домой, но он, если встречал по пути госпитальный трамвай, вновь и вновь запрыгивал в него, чтобы поделиться едой. Иногда заскакивал даже и специально, это – когда ему казалось, что если он принесет для больных специальной медицинской витаминной травы, похожей на зеленый лук, которую ему в детстве показала мама, то раненым станет легче, быстрей поправятся.

После таких трамвайных поездок черного хлеба для самого себя оставалось – совсем ничего.

Не было и бумаги для домашних заданий.

В уборной можно было найти выдранные страницы из толстых книг, попадались даже совсем чистые, белые. Страницы оказывались из самых разных книг, даже из политических. Но только страниц из Маркса, Энгельса и Ленина не попадалось, как не попадалось и страниц из книг Сталина. Хотя им, самым скучным, по мнению Сарсана, быть может, здесь было самое место.

Но их – не было.

И не потому, что – как позже узнал Сарсан, – никто не хотел попасть за такое надругательство над важной советской книгой в смертельные сибирские лагеря, а потому, что у других считалось (хотя никто и никогда не читал этих книг по-настоящему), что в них как будто бы были напечатаны самые умные в мире мысли.

Особенно в книгах Сталина.

Про все это он узнал из наушников, слушая их ночами, вместо того, чтобы спать.

Зато и русский язык теперь стал понимать достаточно хорошо.

Много, очень много он бродил в те дни по Ташкенту. Особенно – между Старым и Новым городом. Как-то дошел даже до Рабочего городка – массива, где жили коммунальные работники, и где была конечная остановка трамвая. Считалось, что на этом массиве жили самые грамотные и самые состоятельные люди того времени.

От Урды до Рабочего городка – примерно километра четыре – он тоже прошел пешком.

И вот там...

И вот там он вдруг однажды увидел девчонку, лет примерно десяти. Ее черные глаза были так же темны, как были темны и ее блестящие длинные волосы. Смуглолицая, в белоснежном платьице – она поразила Сарсана. Он замер, не решаясь пройти мимо и больше ее никогда не увидеть.

Он даже следующей ночью долго не мог уснуть, даже наушник свой не слушал, – все думал о ней. И на другой день, вместо того, чтобы после школы привычно бежать в магазин, снова дошел до Рабочего городка, чтобы долго-долго, почти полдня, простоять там на остановке, но – все-таки – дождаться ее.

И снова она была в своем белоснежном платьице, таком неуловимо-воздушном, что, казалось, это совсем не обычная земная девчонка подходит к нему, а какое-то нежное облако является невесть откуда.

– Вас как зовут? – первой спросила она, очевидно, сразу догадавшись по его лицу, что он ждет именно ее, ее одну.

– Сарсан, – произнес он, и не услышал собственного голоса.

– А меня – Ферузой... – ответила она, все-таки как-то расслышав. – Знаете... Я опять приду завтра. Если... если вы до этого дня не забудете мое имя.

Он мог бы, наверное, даже крикнуть что-нибудь вроде того: «Нет, нет! Что ты! Да как я могу забыть?!», но в горле сделалось сухо, слова высохли будто куски старой лепешки, и он только молча кивнул...

Он, конечно, заметил, как она повернулась и ушла, он мог бы теперь очень долго вспоминать каждое движение ее маленького тела, но вот как он сам пришел в тот день домой, он так никогда и смог восстановить в своей памяти.

Зато стихи, которые он написал той ночью, в общем-то совершенно не зная, как их писать вообще, запомнились на всю его длинную жизнь:

Ты стала моей луной.
Теперь мне ночью светло.
Теперь – полнолуние.
Мои тяжелые годы ушли.
Пришли годы блаженства.
Жизнь мне видится светлой.
Как я мечтал о таких годах.
Теперь – полнолуние.

Была еще одна встреча. И была даже нежная записочка, написанная ее рукой, переданная Сарсану. Но он так и не ответил на нее...

Почему?

Всего-навсего из-за того, что Феруза написала ее на русском языке, который он хотя знал, и даже смог прочитать, но вот ответить такими же нежными словами, какими умела пользоваться она, по-русски, у него не получилось. И любовь окончилась, не начавшись. Что делать, ведь она училась в школе для эвакуированных, где преподавание велось только на русском (была тогда такая школа между Урдой и Рабочим городком)... И разве смогла бы она понять все то, о чем он написал для нее по-узбекски, все то, о чем говорили стихи, и о чем захотел сказать он, Сарсан...

V. Опять стихи и немножко любви

А еще отвлекло его от любви другое, очень важное. Сговорившись со своими махаллинскими друзьями, он убежал на фронт. Не было в то время ни одного мальчишки, который хотя бы не предпринял попытки сделать это. И вот они – предприняли...

Было не холодно, и потому сразу же попробовали ехать на крыше вагона. Вроде бы удалось.

Железная дорога длинно и долго тянулась через степи. Часами их поезд стоял на одиноких разъездах, ожидая встречного состава. Стараясь не показываться на глаза, мальчишки либо молча распластывались на плоской крыше своего вагона, либо осторожно слезали на землю, чтобы размяться, отдохнуть от тяжкой езды.

Так доехали до самого Аральского моря. Оно подходило почти к самым рельсам и, шевеля своими волнами, будто жабрами многочисленно всплывающих рыб, шумно дышало. Конечно же, не искупаться было нельзя. И Сарсан нырнул в его зеленые воды. Они оказались прозрачно-чисты, и золотистые рыбы, похожие на птиц, летающих в водяном и светлом своем небе, стайками разлетались от движений Сарсана.

Этим морем как будто бы сразу закончилась знакомая мальчишке азиатская земля. Дальше началось непривычное. Небольшие сухие холмы вдруг принялись все сильнее и сильнее зеленеть живою травой. Появились никогда не виданные Сарсаном деревья. Деревья, словно недавнее море, приблизились к железной дороге, обхватили ее и проглотили в своих шелестящих зеленых волнах. Паровозный дым путался в их густых ветвях, оставался там навсегда, и Сарсану от взгляда на эти черно-голубые рваные клочки дыма делалось грустно.

Чужие домики смотрели своими окнами на двигающийся мимо них пыльный состав. В них жили незнакомые мальчишке люди. Все-таки от дома уже было очень и очень далеко.

Неужели они подъезжали к фронту?

Но это всего-навсего был еще только город Куйбышев...

Где их и сняли с поезда.

Единственное, в чем теперь была радость Сарсана, так только в одном – обратно он ехал уже не на крыше, а в настоящем вагоне, хотя и в общем. За ним здесь приглядывали особенно внимательно, – он ведь тоже мог сбежать, как все-таки сбежали те два русских парня, с которыми он начал свое путешествие. И только уже почти у самого Ташкента разрешили ему одному выбегать на полустанки за кипяченой водой.

Первое, что сделал Сарсан в Ташкенте, так это – пошел в магазин за булочками. Босые ноги привычно поднимали легкую, какую-то совсем невесомую пыль, которая так же мягко опускалась на горячую землю, и Сарсану даже не верилось, что вот совсем недавно он видел другую землю, другие города, другие деревья...

А в магазине у прилавка стояла то ли взрослая девочка, то ли маленькая женщина – та же, что была и прежде. Она сразу узнала его и спросила просто, как о чем-то самом обыкновенном:

– Ты почему за булочками не приходишь так долго? Я не могу оставлять твою долю.

Сарсан не удивился, а только подумал, что тоже, наверное, давно знает ее и почему-то хочет именно ей рассказать про то, как ехал куда-то на крыше вагона, где хлесткий ветер парусом надувал старенькую рубашку и больно в ребро впивалось гнутое на стыках железо, про то, как не доехал до фронта, хотя тот был совсем близко, про то, как бегал на станцию за кипяченой водой и как билось его сердце от страха, что состав вот-вот тронется. А он останется на чужой, совсем ему незнакомой земле...

Но, наверное, именно потому, что хотелось сказать так много, слова как-то стерлись, потерялись, не складывались гладко в красивый рассказ. И Сарсан глупо молчал, не зная, как теперь эти слова найти. А девушка – или женщина? – ни о чем спрашивать не стала.

– Меня Кларой зовут, а тебя? – так же просто спросила она и, едва услышав ответ, предложила, – Давай работать вместе.

Покупателей было не очень много – булочки по карточкам старались забрать еще рано утром, а другого товара особо-то и не было, – Клара легко справлялась и одна, но вместе было повеселее. Сарсан старательно складывал в картонную коробку спички и папиросы, стирал легко налетающую на подоконник пыль, следил, чтобы не было на полу никакого мусора и слушал, как Клара рассказывала о своем муже, которого в конце 42-го забрали на фронт и от которого совсем никакой весточки так и не было до сих пор, о том, что теперь она совсем одна и как это плохо... А когда рабочий день кончился, Клара, жившая совсем рядом с магазином, повела Сарсана к себе домой.

И здесь она все делала просто и легко. Нагрела в большой кастрюле воду, налила ее в старенькое, мятое кое-где корыто, раздела Сарсана и, как маленького, искупала, намыливая щедро крохотным кусочком мягкого, размякающего от воды мыла.

Чистая простыня, на которую он лег, тоже пахла мылом, и такой же запах исходил от обнаженного тела Клары. Она целовала его, оробевшего и стыдливо прячущего свои худые руки, гладила по лицу мягкими ладонями, что-то шептала, касаясь горячими губами его щеки, разрешая целовать свою грудь и ласкать истосковавшееся по любви тело...

Он остался у Клары.

Утром они вместе пошли в магазин, и он опять стирал с подоконника мягкую белесую пыль, складывал по порядку неровно отрезанные ножницами талоны, собирал с пола брошенные кем-то окурки, а вечером они – тоже вместе, рядом – возвращались в ее дом, ложились в теплую, не успевшую остыть после жаркого дня, постель и любили друг друга. Она – восемнадцатилетняя маленькая женщина, и он – маленький мужчина тринадцати с половиной лет...

В сентябре начались занятия в школе, и после уроков Сарсан сразу же шел в магазин, где его ждала Клара. Но однажды ее в магазине не оказалось. Он просидел у магазина до позднего вечера, ничего не понимая и не зная, что делать, потом пришел сюда утром...

Клары не было.

Булочки по талонам теперь выдавал пожилой инвалид, строгий и от всего уставший, у которого Сарсан боялся спросить про Клару. А когда, наконец, спросил, то узнал, что Клару забрали на фронт медсестрой, и что-то оборвалось в его душе.

Сразу стало тоскливо и одиноко.

Каждый день он зачем-то приходил к магазину...

А однажды написал следующие строки:

Я повстречал любовь на полдороге.
На ней было красивое платье.
Теперь покидаю ее навсегда.
Чтобы идти дальше.
Потому что и она исчезла на всю жизнь.
Унеся с собою половинку меня.
Хотел было идти за ней.
Чтобы вернуть тот огонь.
Что она оставила в моем сердце.
Чтобы воссоединиться с похищенной частью
Себя самого.
Но ее красивое платье осталось лежать
У моих ног.
И мне теперь не видно
Куда идти.

Так попрощался Сарсан со своей любовью. Приближался новый сорок четвертый год, такой же холодный и снежный, как сорок третий...

VI. Мешок зерна и философия любви

Эвакуированные в Ташкент люди с удивлением смотрели на этот снег. Они были уверены, что здесь должно быть жарко круглый год.

Сарсан не удивлялся. Ему просто было холодно. И в школе, где совсем не топили, и дома, где стены даже изнутри покрывались инеем. И еще хотелось есть. Жидкую кашу из отрубей, которую выдавали в школе, он выпивал как воду, и сытости от этого не было.

Как-то он услышал, что на Урсатьевской железнодорожной станции якобы есть склад зерна. Взял старый кенафный мешок и на пустой платформе поехал на эту станцию. Приехал глубокой ночью. Было холодно, дул ледяной сильный ветер, станцию освещала одна тусклая лампочка.

Старик лет семидесяти в стеганном ватном халате стоял на этом ветру, словно встречая платформу. Он смотрел на Сарсана, а тот на него. Оба молчали. Потом, увидев старый мешок, старик произнес:

– Ты за зерном? Идем со мною.

Больше он не сказал ни слова: ни на складе, где насыпал в мешок зерна, ни позже, когда помогал тащить этот мешок до платформы состава, идущего в Ташкент, ни когда подсаживал на платформу самого Сарсана.

Лишь когда паровоз дернул платформу, произнес еще несколько слов:

– Ложись, иначе продует ветром.

Чей это был склад и почему старик так отнесся к нему, Сарсану, он так никогда и не узнал. Но отчего-то потом ему стало страшно, и он до утра дрожал то ли оттого, что хотелось есть, то ли от холода, то ли еще от чего-то опасного.

Озябший и голодный, он спустился с платформы на станции «Тукимачи».

Руки не слушались, мешок с зерном казался неподъемным. Кое-как стянув его на землю, Сарсан оттащил мешок в сторону и тут же, положив на него голову, уснул...

Когда проснулся, не сразу понял, где находится, но – сообразив, потащил мешок с зерном домой. Дома долго сидел на земляном полу, ждал, когда успокоятся дрожащие руки.

Вспомнив, наконец, что два дня уже он не получал по «заборной» карточке своих булочек, с трудом поднялся и пошел в магазин. По дороге попил воды из арыка, так как водопроводов в ту пору не было, а воду отпускали по талонам в построенной из каменных кирпичей будке.

Пожилой инвалид, тот самый, сердитый и от всего уставший, сказал, что за булочками Сарсан опоздал, теперь только завтра получит, но, глянув на Сарсана, молча протянул мальчишке свой кусок хлеба.

Сарсан съел его еще по дороге домой, потом снова попил воды из арыка и опять уснул на земляном полу. Когда утром – все такой же голодный – пришел в школу, учительница, взглянув на него, даже не спросила, почему он пропустил занятия.

После третьего урока раздали жиденькую кашу из отрубей, и Сарсану стало полегче.

По вечерам Сарсан по-прежнему надевал наушники и слушал новости с фронта. Диктор говорил так взволнованно, что Сарсан иногда невольно вставал и в темноте – освещать комнату было нечем – слушал диктора стоя.

Что-то надо было делать с зерном. Водяная мельница находилась в северо-западной части старого города, рядом с бывшим тогда там Дворцом пионеров, на овраге. И Сарсан пошел туда.

Пожилой, седой и бородатый – с зелеными глазами – мужчина, весом килограммов в сто двадцать, ходил, несмотря на сильный мороз, в рубашке, испачканной мукой. Он встретил Сарсана улыбкой:

– Я слушаю тебя.

Но в тон ему, не растерявшись, Сарсан строго сказал:

– Хочу с вами договориться. У меня есть зерно, сколько – не знаю. На каких условиях вы можете сделать из него муку?

Теперь старик посмотрел на мальчишку внимательнее:

– Попей пока теплого чая.

Сказал как равному или другу.

Сарсан принял пиалу, выпил и спросил:

– Значит, договорились?

И, довольный тем, что умеет вести деловые беседы, попрощался, чтобы идти обратно.

На следующий день Сарсан с другом Турсуном, что жил по соседству, притащил мешок с зерном на мельницу. У него еще было немного денег от продажи на базаре булочек. Но хватит ли их? И не обманет ли старик, не запросит ли дороже?

В весах, на которые мельник поставил мешок, Сарсан не разбирался, но все равно внимательно следил за стрелкой и цифрами, запомнив только, что стрелка перевалила за цифру девять.

– Молодец, понимаешь, что к чему, – улыбнулся ему старик, и прежде чем отойти к медленно вращающемуся круглому жернову, чтобы засыпать зерно в верхний бункер, опять произнес:

– Садись-ка пока с другом на тахту. Попейте чаю с лепешкой.

Вкусной была та лепешка. Сарсан ел ее и почему-то произносил про себя странные слова: «Ты была такая, как я, я тоже буду таким, как ты»...

А еще он задавал себе очень важный вопрос: «Все ли сделано на этой земле человечеством, чтобы было жить хорошо?»

И отвечал сам себе же: «Нет! Потому что не выросли еще и не стали настоящими мужчинами такие, как он, Сарсан, потому что не родились еще все люди на свете, а значит, их дела пока не сделаны, и не будут никогда и никем сделаны, если эти люди не родятся. Каждому – свое, и у каждого – свое...»

Между тем мельник уже подошел к каменному жернову и какой-то деревянной посудиной стал выгребать из ямы готовую муку, пересыпая ее в мешок.

Стрелка весов уже перебежала за цифру девять.

– У меня мало денег, – глянув на весы и убедившись, что все правильно, сказал старику Сарсан. – Возьмите за работу часть муки.

Засмеялся старик:

– Не волнуйся, забирай все.

И поставил полный мешок на землю.

Чуть не заплакал Сарсан, совсем позабыв, что он не маленький и что уже давно умеет договариваться с людьми.

Наклонился быстро к мешку, чтобы не увидал старик навернувшихся на глаза слез, поблагодарил еле слышно.

А потом, по дороге, все думал о том, что вот и такие, оказывается, бывают люди на свете...

Дома решили попробовать испечь лепешек.

Друг сбегал домой за водопроводной водой, Сарсан намесил теста и нашлепал тонких заготовок из настоящей муки.

И очаг растопили настоящими тоже дровами.

Удивительно, но у них получились и настоящие же казанные лепешки, вкусные, совсем не такие, как буханочный хлеб из черного теста, мякоть которого, наверное, прилипла бы к стене, если б какой-нибудь дурак кинул его об стенку.

Сарсан ел тонкую и жестковатую лепешку и вновь философствовал, что хорошо, когда есть хлеб, когда есть такие люди, как этот седой зеленоглазый мельник, как друг Турсун, тащивший с ним мешок к этому старику, и еще тот инвалид в магазине, что отдал ему свой кусок хлеба.

VII. Там, где уже не было войны

А война все не кончалась.

И хотя все чаще и чаще сообщалось о том, что наступающие войска освободили то какой-то город, то какой-то очередной населенный пункт, конца ей пока видно не было.

Сарсан тогда снова решил съездить на фронт.

Попутчиков на сей раз не нашлось, и пришлось решиться отправиться туда одному. Вещей у него было немного – заготовленные впрок лепешки да старенькая рубашка, на всякий случай. Да и зачем солдату много вещей?

Тем более, летом, в июльскую жару.

Тем более в деревянном вагоне поезда, который совсем недавно стал курсировать от Ташкента до Москвы, куда так удачно забрался Сарсан.

В вагоне было удобнее, чем на крыше. Правда, сидеть на одном месте все равно оказалось страшно – могли и с поезда снять. А потому он то и дело переходил из вагона в вагон.

Ехали в тех вагонах разные люди, но говорили про одно и то же.

Почти все возвращались домой из эвакуации, не зная, что их там, на конечной станции, ждет.

Разрушен ли дом или же цел? Живы ли те, кто там остался?

На станциях в вагоны заходили нищие и бродяги, – одни просили подаяния, другие всего лишь привычно перебирались с места на место.

Было шумно, дымно, тесно.

Сарсан, надкусывая подсохшие лепешки, с интересом вслушивался в разговоры. Иногда ему казалось, что он уже видел этих людей и даже знает, откуда они и кто такие... А потому и сам тоже охотно о себе рассказывал.

Особенно ему нравилось повторять про то, что едет на фронт, и что уже один раз туда ездил.

Сидевшая рядом женщина всякий раз во время этих рассказов посматривала на него удивленно. Но однажды почему-то грустно сказала:

– Если б не одни только такие мальчишки с первых дней воевали, мы давно бы войну закончили.

И добавила:

– А ты – ничего, молодец, смелый!

До Москвы Сарсан добрался без приключений, вышел из вагона и зашагал, куда глаза глядят.

Один раз его остановил милиционер, спросил:

– Куда идешь?

– Домой, – сказал Сарсан, и пошел себе дальше.

Его не задержали. Наверное, тогда, в июле сорок четвертого, в Москве на улицах огромного города было немало таких, как Сарсан, – босых, плохо одетых, давно не стриженых мальчишек, и они были никому не нужны и не интересны.

Долго бродил он по Москве, пока снова не попал на вокзал, откуда поезда уходили в другую сторону, туда, где, как подсказали ему, было теплее и ближе к фронту: поезд шел до Харькова.

В вагонах оказалось полным-полно и других маленьких бродяг, и на них тоже никто не обращал внимания.

А вот разговоры в этом поезде слышались другие: все больше о войне и о том, куда теперь продвинулись войска и где теперь передовая. Получалось, что бои идут около Львова, что дерутся за Киев, одним словом, – что быстро продвигаются вперед.

Здесь, в вагонах, Сарсан впервые услышал слово «командировочный». Их тоже ехало очень много. Одни возвращались домой, другие – наоборот – двигались к месту службы. Но всем не терпелось скорее добраться до пункта своего назначения.

Сарсану тоже хотелось поскорей, наконец, попасть на фронт, но поезд тянулся медленно, часто останавливаясь, пропуская военные и санитарные эшелоны.

В Харьков они въехали лишь в первых числах августа.

Вокзал оказался разрушенным, кирпичи и осколки стекол, разбросанные повсюду, трещали и хрустели под ногами у всех идущих. Сарсан, на ходу жуя лепешку, прохрустел по ним до первой, тоже разбитой, улицы, потом повернул в какой-то парк и, не зная, чего делать дальше, уснул под деревом.

Проснулся он оттого, что кто-то пристально его разглядывал. Оказалось – парнишка, примерно его лет. Светловолосый. Сероглазый.

– Ты кто такой? – спросил он Сарсана.

– Сарсан, а ты?

– Это что, кличка? – вместо ответа спросил он опять.

– Сам ты... – обозлился Сарсан. – Это имя. По-вашему значит – странствующий... А ты кто такой?

– Саша, – теперь ответил и мальчишка. – И куда ты странствуешь?

– На фронт. Там повоевать надо, чтобы войну скорее кончить.

– Хм... – сказал мальчишка. – А я не поеду. Я уже там был. Когда город Львов освободили. Это далеко, в конце Украины, тебе туда и не дойти. А я был... А война так и не стала короче. И от тебя не станет. И от них тоже...

И мальчишка кивнул в сторону парка, где, как сразу теперь увидел Сарсан, бестолково бродили такие же, как и он мальчишки да еще даже и девчонки. Сразу было ясно, – и кто они, и что здесь делают: определенно, такие же беглецы на фронт, что и он...

В их толпе Сарсан сразу же потерял Сашу, который, наверное, смог бы ему подсказать – как поступать дальше. Пришлось возвращаться на вокзал, – все-таки вокзал, это было почти что-то родное, уже хорошо знакомое.

Там как раз задымил своей черной трубою паровоз, прицепленный к составу с надписью на вагонах: «Харьков-Киев». Удивительно, но и сейчас, когда он забрался в один из вагонов, опять абсолютно никто не обратил на него внимания – ко всему, наверное, привыкли здесь, недалеко от фронта...

Прижавшись носом к стеклу и покачиваясь в такт движению, Сарсан вдруг в который уже раз принялся сочинять стихи. Они были такие:

Зачем воюют трезвые люди.
Когда жизнь и так сама их приводит к концу.
Был бы я взрослым, сказал бы: – Не будет
Войны, несущей смерть старику и юнцу.

В Киеве никого на вокзал не выпустили. Появились милиционеры, стали проверять документы.

Подошли и к Сарсану, спросили:

– Откуда? Зачем в Киев?

– На фронт я, – тихо ответил им Сарсан.

Но те то ли не расслышали, то ли не поняли и все равно попросили пройти с ними.

На грузовой машине привезли в какую-то контору и снова принялись расспрашивать – и кто он, и откуда?

Наконец, поняв, что мальчишка из Ташкента и что хочет на фронт, чтобы бить врагов, похвалили его, сытно накормили, дали продуктов (он даже подумал, что это паек на дорогу до фронта), однако дальше вокзала не пропустили, велев возвращаться домой.

– На фронте, – сказали, – пока и без тебя управляются.

«Наверное, Сашка не прав», – подумал тогда Сарсан, прижимая к груди буханку черного хлеба и пару банок тушенки.

В Ташкент Сарсан возвращался теперь еще лучше, чем в прошлый раз. Возвращался настоящим пассажиром – с твердым картонным билетом.

Случайным попутчикам он рассказывал, что на Украине уже нет фронта, что война теперь где-то дальше, куда он не смог добраться, что в Киеве и Харькове очень много развалин, но совсем уже нет врагов, и что война, скорее всего, уже скоро кончится, раз его на нее не пустили.

Солдаты, возвращавшиеся с войны – кто без руки, кто с костылями, а кто с повязкой на голове, – слушали его серьезно, не перебивая.

И только дым махорки щипал им глаза, заставляя рукавом гимнастерки оттирать невольные слезы.

VIII. Да будет свет...

В Ташкент Сарсан вернулся двадцать шестого августа сорок четвертого года. Когда зашел в свой дворик, то никого там не увидел. У соседей узнал, что жившие в его доме последние эвакуированные уехали на родину, на Украину.

«Ведь там же одни развалины? – сначала подумал Сарсан, но потом решил, – они потому и уехали, чтобы все заново построить и жить как прежде – с самого начала».

Наушники оказались на месте. Лежали рядом с «заборными» карточками за последние десять дней июля.

За август карточек у него не было, и Сарсан пошел за ними в махаллинский комитет. Но карточек там не дали, сказали, что поздно, да и карточки давно кончились.

В магазине по старым карточкам хлеба тоже не дали.

Голодным в тот вечер лег спать Сарсан, а утром из остатков муки пожарил в казане лепешку. Она получилась сухой и не очень вкусной, но Сарсан съел ее целиком.

Потом пошел в школу узнать расписание занятий.

Секретарь директора – худая женщина с желтоватой кожей – неожиданно для него без всяких ненужных расспросов написала справку для получения «заборной» карточки. Сарсан вздохнул: теперь можно было не думать о хлебе.

А скоро в его дворик подселили новых жильцов.

Эти были русскими. Отец работал шофером, мать оказалась машинисткой, а дочь Оля училась во втором классе.

Мать Оли с утра до ночи стучала на машинке – печатала диссертацию какого-то неизвестного ему ученого Кары Ниязи. Но эта «неизвестность» была недолгой, – скоро Сарсан узнал, о чем писал ученый, потому что теперь помогал матери Оли сличать напечатанное с черновиком. И делал это с удовольствием.

А еще ему нравилось вечерами заниматься с Олей по арифметике. Она так быстро привыкла к этому, что иногда даже не заходила после школы в свою комнату, а прямиком шла в комнату Сарсана.

Той осенью Сарсан научился готовить новое блюдо – жарить картошку: как-то попал в одно хозяйство, где в больших цистернах увидел желтое масло. Попросил налить немного в бутылку. Ему налили. Может, это было и машинное масло, но такое светлое, прозрачное, что Сарсан попробовал пожарить на нем картошку. Получилось очень вкусно.

Желтого масла хватило на всю зиму.

А когда пришла весна, все чаще стали поговаривать о том, что война вот-вот закончится.

И еще – в их тупик провели электричество.

Правда, провод протянули мимо домика Сарсана, хотя и над самой его крышей. Протянули к соседу, богатому человеку, бывшему во времена царя настоящим кази.

Сарсан долго смотрел, как электромонтеры устанавливали на крыше соседа траверс, как соединяли провода. Те висели прямо над Сарсаном, и однажды он решил присоединить к ним собственный шнур, чтобы и в его доме был свет.

Отец Оли, Николай, дал ему провод. Сарсан зачистил концы, один присоединил к патрону, другой – к висящему над крышей проводу, а включатель – к лампочке.

Когда все было сделано, и выключатель щелкнул, – шнур тотчас же заискрился, затрещал и... загорелся. Следом вспыхнула и вся трава на его крыше.

Пришлось тушить пожар, а потом снова соединять провода, но уже в другой последовательности.

Это был второй после истории с наушниками практический урок по электротехнике, который освоил Сарсан.

Самое интересное, что этот его временный шнур потом исправно служил Сарсану еще много-много лет.

А война действительно кончилась.

Девятого мая сорок пятого года знакомый голос диктора объявил о полной капитуляции врага. Сарсан, услышав эту новость, сразу же побежал на главную площадь в новой части города. Там уже было полно народа. Все кричали что-то, смеялись, плакали.

Он слышал, как с трибуны кто-то хрипло говорил о том, что война закончилась, что теперь начнется мирная жизнь, что домой вернутся отцы, сыновья, и радовался за тех, к кому вернутся эти отцы, сыновья, мужья.

Митинг продолжался долго. И у Сарсана не осталось сил стоять перед трибуной. Еще раз радостно вздохнув, он отошел чуть в сторону, лег на густую траву и от избытка чувств громко и весело засмеялся.

Не спеша возвращался он домой, продолжая повторять все одно и то же слово:

– Победа... Победа!

Дома Сарсан решил обо всем рассказать соседу Ашрану, которому всегда помогал выполнять домашние задания, но бабушка Ашрана, открывшая дверь, вдруг сказала, что ее внук больше не будет дружить с Сарсаном.

Ничего не поняв, Сарсан решил поговорить с другом в школе. Но и там Ашран отвернулся от него и даже пересел на другую парту.

Потом-то он понял, отчего так случилось. Приближались каникулы, и в уроках Сарсана Ашран теперь не нуждался. А внешне безалаберная, не такая как у всех, даже – как кому-то казалось со стороны – почти неприличная жизнь Сарсана была не по душе его всевозможным родственникам.

Сарсан остался совсем один. Но не надолго.

Однажды он шел по улице Навои и рядом с четырехэтажным Домом специалистов, был там такой, его остановил незнакомый мужчина, спросивший, не знает ли мальчишка, где тут можно было бы найти квартиру?

И Сарсан радостно пригласил того к себе.

Оказалось, что Исмаил приехал из Намангана, что у него есть жена и два маленьких сына, что сам он хорошо жарит шашлыки и этим зарабатывает семье на жизнь.

Он и Сарсану предложил помогать ему продавать шашлык. Да еще в очень удобном и людном месте – около кинотеатра на Саперной улице, там, где была остановка трамвая.

Сарсан с радостью согласился.

Шашлыки у Исмаила получались действительно – что надо: ароматные, вкусные. И Сарсану без особого труда удавалось привлекать к ним внимание прохожих.

Ему даже самому нравилось, как он звонко, задорно расхваливал шашлык, – люди, смеясь, подходили и заказывали одну или две палочки.

Торговать ему не мешали. Наверное потому, что однажды к Сарсану подошел милиционер и заметил, что вокруг немало шпаны, которая может и деньги отобрать, и шашлык.

– Я понял, – дипломатически-вежливо ответил Сарсан, протянув милиционеру одну палочку шашлыка и кусочек черного хлеба.

Тот поблагодарил мальчишку. И потом, когда к Сарсану подходили беспризорные мальчишки и девчонки, обязательно отгонял их, чтобы те ничего не стащили.

Только, все равно, долго продавать шашлыки не получилось.

Исмаил, который, оказывается, бежал из Намангана из-за пьянства, снова начал пить. А напившись, устраивал дома скандалы, ругал жену и детей, только что не избивал их. А однажды вообще куда-то исчез.

Его жену и двоих малышей забрала к себе старшая сестра жены – известная артистка Шаходат Рахимова.

И Сарсан снова остался один.

В общем-то, он к этому как-то давно привык. Не получилось торговать шашлыком – снова стал на базаре продавать полученные по карточке булочки. Одну менял на буханку хлеба, на выручку от второй покупал картошку, помидоры, муку, яблоки. Иногда удавалось купить немного хлопкового масла. Так и жил.

А послевоенный Ташкент жил все активнее и веселее.

Возле знаменитого пьян-базара началось строительство какого-то нового объекта: за колючей проволокой молодые совсем мужчины из какой-то неизвестной Сарсану, наверное, тоже восточной страны, месили глину, таскали кирпичи.

Хотелось подойти поближе, чтобы все рассмотреть, но охранник с высокой деревянной вышки махнул в его сторону то ли автоматом, то ли винтовкой – издалека не разглядеть, – мол, уходи, не стой здесь, не положено.

Сарсан ушел. Но в магазине на соседней улице «Правда Востока» попросил продавца выдать ему хлебную норму сразу за два дня. Тот, хоть и недовольный такой просьбой, все же вырезал корешки «заборной» карточки за эти два дня и завернул в бумагу четыре свежих булочки.

Вернувшись к колючей проволоке, Сарсан изо всей своей силы кинул две булочки работающим на стройке военным. Уже издали, убегая, он увидел, как один из пленных солдат как будто махнул ему благодарно. Там были японские военнопленные, которые начали строить театр, позже названный в честь великого поэта Алишера Навои.

А на Шейхантауре снимали кино.

Сарсан и там подолгу стоял и смотрел, как играют актеры. И один раз вместе с такими же как он ребятами даже снялся в эпизоде: на территории кладбища соорудили домики – издали их трудно было отличить от настоящих, – потом подожгли, а Сарсан вместе с другими выгонял скот из горевшего «кишлака».

После съемок всем дали по пять рублей. Сарсан тоже получил свои деньги. На базарчике он купил стакан семечек и раздал ребятне. Почему-то привиделось, как здесь же, у базара, он видел во время войны Кагановича, друга Сталина: тот приветственно махал всем правой рукой и раздавал тридцатирублевки с фотографией покойного Ленина.

Позже ему говорили, что это он сам все придумал.

Вообще в политике Сарсан, как казалось ему, неплохо разбирался.

После эвакуированных в его доме осталось немало книг. Сарсан, хотя и не читал их, скучнее написанного там, наверное, ничего в мире не было, но фамилии авторов, понятно, запоминал. Кстати, и их школа носила имя Сталина, того самого, что писал скучные книги. И когда уже после войны, в октябре сорок шестого, школьников отправили в совхоз Дальверзин собирать хлопок, и они ехали сначала в железнодорожных вагонах, в которых прежде перевозили скот, а потом вот их, – то им тоже говорили, что это для родины, для того же самого Сталина...

Для его имени было и то, что будили их тогда в шесть часов утра, что выдавали кусок черного хлеба, посыпанный сверху сахарным песком, и что выводили на поля, на целый день, до позднего вечера: дневная норма для шестиклассников была в шестьдесят килограммов, для старшеклассников, наверно, была куда больше...

IX. Сарсан вернулся домой

Хлопок собирали до темноты. Пошли дождливые дни, на землю лег снег. В галошах собирать хлопок стало трудно. Из-за непролазной грязи на полях временно остановили сбор. Учителя были надзирателями и следили за каждым учеником, не давая возможности им садиться. Ученики не выдерживали условий на хлопке. Сарсана мучило то, что за него некому было получить паёк по заборной карточке. Ведь у других ребят были родители, которые заботились о них. Сарсан каждый день продумывал возможность побега отсюда еще и по причине того, что его искали в махаллинском комитете.

Сарсан изучал движение бортовых и грузовых машин, т.к. в то время автобусов еще не было. Однажды он заприметил, что невдалеке остановилась грузовая машина, шофер покинул машину и ушел по своим делам. Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, Сарсан взобрался в кузов машины и спрятался, распластавшись на полу. Машина стронулась с места, а Сарсан молил бога лишь о том, чтобы машина не увезла его в другом направлении, но оказалось, что машина действительно была отправлена в Ташкент за посылками родителей. Когда машина, въехав в город, остановилась на железнодорожном переезде, Сарсан скинул свой мешок и легко спрыгнул с машины на землю. Однако водитель заметил спрыгнувшего с машины мальчишку и кинулся за ним вдогонку. Но в этот момент прошел поезд, и он был вынужден вернуться в кабину и продолжить свой путь. Сарсан вернулся к дороге, подобрал свой рваный мешок и побрел домой пешком.

Было темно и холодно. До дому он добрался лишь в полночь. Двери дома ему открыла квартирантка Валя, она встретила его гостеприимно, накормив ужином. На веранду взбежала Оля, она крепко обняла его и долго целовала, лицо ее лучилось радостью. Сарсану уже шел семнадцатый год, а Ольге было двенадцать. Они допоздна сидели и беседовали, им было интересно вдвоём. Вдруг Ольга резко вскочила и убежала в свою комнату, вскоре она вернулась с каким-то незнакомым предметом в руках. Это было что-то круглое в виде тарелки, в середине которой полукруглая железка с катушкой была соединена с центром конической черной бумаги металлическим проводом, кроме того, у этой штуковины был длинный шнурок с вилкой. Ольга похвасталась, что это репродуктор и его принес её папа. Конечно, тогда Сарсан не знал название вилки, он был заинтригован увиденным, они включили репродуктор в висячий провод и в землю. Репродуктор ожил, он начал говорить человеческим голосом. Они оба начали безудержно прыгать и хохотать.

Оля ушла спать в дом, а Сарсан спрятал наушник и еще долго сидел, слушал радио и читал литературу, по которой он сильно истосковался на хлопке – это были избранные произведения Маркса, конечно, он уже кое-что начал понимать.

Все школьники были на хлопке, часть из них заболела, а других «унесла смерть», так закончился «хлопковый сезон».

Сарсан ежедневно ходил за булочкой. Когда он пришел в школу, в школьной библиотеке появились учебники по отдельным предметам, он успел получить книги из библиотеки первым. В шестом классе его избрали класскомом и пионервожатым четвертых классов, ему выдали значок и приняли в ряды комсомола. Когда все вернулись с хлопка, в школе начались занятия – это был конец ноября. Декабрь в том году почему-то был очень теплым, народ практически весь разделся, мужчины ходили в рубашках.

В начале декабря старший пионервожатый школы Атхам зашел в класс к Сарсану и начал разбирать всех кто не поехал на хлопок и больных педикулезом (вшивых). Весь класс был заражен педикулезом. Очередь дошла и до нашего Сарсана, пионервожатый попросил его выйти к доске. Пионервожатый был страшный – здоровенный детина с головой похожей на тыкву, практически без шеи, с руками похожими на ноги осла. Сарсан вскочил и обозвал пионервожатого «Атхам – кавак», то есть «Атхам – тыква» и удрал из класса. После этого он перестал ходить в школу.

Однажды днем Атхам пришел домой к Сарсану, видимо директор школы поругал пионервожатого за то, что Сарсан пропускает занятия. Сарсан увидел пионервожатого и мигом взобрался на крышу дома. На крыше дома росла высокая трава, после лета она была высокая и колючая, но Сарсана не было видно снизу. Сарсан с крыши наблюдал за происходящим. Около калитки о чем-то судачили соседки, Атхам подошел к женщинам и сказал: – «Мальчик, сын вашего соседа почему-то перестал посещать школу». Женщины явно были удивлены и ответили Атхаму: – «А что, он еще и в школу ходит, а мы думали он только и знает, что бродить во сему союзу, у него же нет родителей».

Атхаму стало стыдно, он развернулся, пошел в сторону дома Сарсана и начал стучать в калитку, наш озорник Сарсан прямо с крыши пописал на пионервожатого и снова затаился. Атхам очень сильно разозлился и ушел восвояси мокрый.

На следующее утро Сарсан решил пойти в школу. Пионервожатый встретил его, как ни в чем не бывало, погладил по спинке и повел в кабинет директора школы. Директор поздоровался с Сарсаном и попросил секретаршу пригласить завхоза. По приходе завхоза директор распорядился обуть и одеть мальчика. Сарсан уходил домой в красивой одежде и обуви, которой у него уже давно не было.

Сарсан продолжал помогать тете Вале по дому, внимательно изучал формулы диссертации Кари Ниязий. Однажды, Кари Ниязий застал Сарсана внимательно просматривающим страницы его диссертации, он понаблюдал за ним и сказал: – «Этот парень будет ученым». Тетя Валя поддержала его и сказала, что он не только помогает с диссертацией, но и занимается с ее дочерью Ольгой, благодаря ему она стала отличницей, но и стал секретарем махаллинского комитета будучи очень грамотным юношей.

В другой раз Кари Ниязий принес фотографию ученых, которые участвовали при вскрытии гробницы Тимурлана, вскрытие произошло 21 июня 1941 года в Самарканде. В этом мероприятии участвовал и Секретарь Центрального Комитета партии Узбекистана Усман Юсупов. На фотографии были запечатлены Усман Юсупов, Кари Ниязий и ученые из Москвы. Кари Ниязий подарил эту фотографию Сарсану и сказал: – «Это очень важная фотография, и я дарю ее тебе, зная, что ты сможешь ее сохранить».

X. Реформа и возвращение радиоприемников

15 декабря 1947 года в 22 часа по ташкентскому времени по радио передали постановление Совета Министров СССР о денежной реформе. Были отменены старые купюры и заборные карты, при этом металлические монеты должны были остаться в обороте. В те времена в обороте ходили металлические монеты следующего достоинства: одна, две, три, пять, десять, пятнадцать и двадцать копеек. Монет в обороте у населения было очень много, народ не знал, куда их девать. Реформа предусматривала обмен денежных купюр в соотношении десять старых рублей к одному новому.

Сарсан, услышав про реформу, схватил свои 300 рублей и побежал в город. Он садился в один-за другим трамваи и обменял все свои деньги на монеты, чем сохранил свои сбережения в целости.

В начале войны было отдано распоряжение всему населению сдать имеющиеся радиоприемники государству. На центральном телеграфе все приемники скидывались в кучу во дворе, из-за отсутствия хозяев, двор всегда был открыт, и у каждого был доступ к груде приемников. Сарсан со своим мешком каждый день приносил части различных радиоприемников и складывал в сарай, он насобирал столько запчастей, что сарай был ими полностью заполнен. Сарсан начал разбирать приемники, изучая каждый элемент, прорисовывая их на бумаге, а затем начал собирать собственные ламповые приемники. Начиная с 15 декабря 1947 года, он начал ходить на базар «Тезиковы дачи», где продавал свои приемники и покупал недостающие запасные части.

Сарсан встретил новый 1948 год с большим успехом. Он уже знал, как собирать и ремонтировать радиоприемники. Когда он работал, рядом сидела Оля и смотрела, как он аккуратно собирает схему, репродуктор для него уже стал элементарным прибором. Отец Ольги Николай иногда пил в доме вино и водку, и когда Сарсану становилось скучно, Ольга пыталась развеселить его и приносила ему в качестве угощения эти напитки.

Иногда Сарсан с ребятами с улицы ходили в кинотеатр. В центре Ташкента тогда было два кинотеатра «Хива» и «Искра», кроме того, были и летние кинотеатры с такими названиями, они были расположены на сквере – в парке им. Горького – сердце города Ташкента. Этот парк был разбит еще во времена правления царя Николая Романова, говорили, что до 1917 года в парк не пускали собак и сартов*. Во время Второй мировой войны на сквере было очень много проституток, они зарабатывали себе на кусок хлеба. Когда Сарсан ходил в кинотеатр, видел как милиция «гоняла» проституток.

* Сарт – раньше узбеков называли так (Прим. авт.).

Посетив кинотеатр «Хива» Сарсан начал мечтать стать киномехаником. Он мечтал, что, будучи киномехаником, сможет смотреть каждый день новые фильмы.

Жизнь Сарсана стала тяжелой, реформа подействовала отрицательно на уязвимые слои населения. До реформы хлеб давали по заборным карточкам бесплатно, кроме того, по карточкам можно было получать промышленные товары. Население не понимало, зачем нужна реформа. После окончания войны, возвращалось большое количество солдат и офицеров, и всех их нужно было обеспечить работой. Таким образом, реформа довела людей до нищеты.

Весной 1948 года Сарсан оставил учебу в школе. Никто не спрашивал подростков, почему они не учатся, а секретарь махаллинского комитета – Сарсан, уже получал 60 рублей.

Однажды он пошел в кинотеатр «Хива» и начал расспрашивать контролеров об их работе и один из контролеров познакомил Сарсана со старшим киномехаником, а тот предложил Сарсану поступить на работу учеником киномеханика. Сарсан так обрадовался и сказал, что готов приступить к работе прямо сейчас. Старшего киномеханика звали товарищ Коланов, он был высоким, худощавым и строгим, все его очень боялись. Через неделю нашего Сарсана оформили учеником киномеханика. Ученик получал зарплату 300 рублей, зарплату выдавали два раза в месяц 5 и 20 числа. Сарсану нужно было дотянуть до 20 марта – день выдачи аванса, т.к. секретарских 60 рублей хватало только на хлеб, он решил искать средства для существования.

Однажды вечером, он стоял на ступеньках входа в машинный зал, со стороны улицы Карла Маркса к нему подошла пожилая пара: «Наверное, муж с женой», – подумал Сарсан. Они попросили его помочь пройти на вечерний сеанс и дали ему два рубля. Шел отличный фильм «Поезд идет на Восток». У Сарсана не было другого выхода, он провел их и попросил контролера, чтобы тот пропустил их в зал, а он сам найдет им место. Когда они вошли в зал, свободными были только места киномехаников под окошком аппаратной, Сарсан разместил их на этих местах и поднялся к себе в аппаратную. Этих денег хватило на четверть буханки хлеба, которая позволила ему дотянуть до 20 марта. Если бы Сарсан не умел находить выход из тяжелых положений, наверное, не выжил бы.

20 марта Сарсан получил свои первые трудовые деньги. Когда он пришел домой, он от радости начал танцевать. Машинистка Валя тоже очень за него порадовалась, она пригласила его в квартиру и напоила портвейном. Дочь Валентины Ольга тоже танцевала вместе с Сарсаном и призналась ему, что любит его. Затем пришел с работы Николай и присоединился к танцующей компании, он выпил водки и веселился вместе со всей честной компанией допоздна.

В дни майских праздников, в центре города было очень много народу, люди гуляя, заглядывали в кинотеатр, покупали билеты на сеанс, начинающийся в двенадцать часов ночи. В машинном зале киноаппарат так нагревался, что невозможно было дышать, потому что постоянно горели электроды, и если бы лента остановилась хотя бы на 30 секунд, она могла легко воспламениться. Сарсан решил глотнуть свежего воздуха и вышел на улицу Ленина, которая пересекала улицу Маркса. На углу улицы он заметил пожилого человека в погонах с дамой. Он остановил Сарсана и спросил: -«Видимо ты работаешь здесь?». Сарсан подтвердил его догадку, взглянул на погоны и про себя отметил: «Наверное, этот пожилой человек полковник». «Полковник» попросил помочь им и вытащил деньги, Сарсан отказался от денег и провел их на тоже место, а сам прошел в аппаратную. Когда сеанс закончился, «полковник» прошел в машинный зал, дал свой адрес и попросил Сарсана прийти к ним. Сарсан взял адрес, поблагодарил своего нового знакомого и вышел попрощаться с его супругой.

Однажды старший киномеханик Коланов попросил Сарсана починить приемник «Рекорд» и смонтировать на верху приемника проигрыватель. Он забрал приемник домой, купил на «Тезиковом базаре» проигрыватель, починил приемник и смонтировал проигрыватель. Шли дни, но хозяин не забирал свой проигрыватель, тот стоял в нише. В один из дней, когда Сарсан вернулся домой с работы, приемника в нише не оказалось. Сарсан бегал вокруг дома, рыдал, но приемник так и не нашелся. Через неделю Коланов пришел за своим приемником, Сарсан сказал, что его украли, тогда Коланов избил его и ушел. Каждый месяц старший киномеханик забирал половину зарплаты.

Через два месяца случилось еще одно несчастье. В конце июля стояла нестерпимая жара, столбик термометра в тени показывал 48 градусов. Показывали новую картину с названием «Сказание о земле сибирской». Вдруг во время показа лента вспыхнула и сгорела, после чего Сарсан вынужден был уйти с работы.

XI. Сарсан поступает в техникум

Во дворе стоял август. Сарсан не выходил из дома, кроме как на секретарскую работу. Валя и Ольга спрашивали его, что произошло, но он ни с кем не хотел разговаривать, а все время только молчал.

Вдруг в один из этих дней в памяти Сарсана всплыл адрес того «полковника», его фамилия была Алексеев. Когда он пришел в дом к «полковнику», тот встретил его как родного сына, угостили чаем и сладостями, пожарили колбасу. «Полковник» сказал, что работает директором коммунально-строительного техникума. Начал агитировать его, чтобы Сарсан поступил в этот техникум. Сарсану пришлось признаться, что он еще не закончил седьмой класс. «Полковник» и его жена, побеседовав с ним, сказали, что он грамотный парень и сможет учиться на отлично.

На следующий день Сарсан пришел в техникум. Секретарша передала ему подготовленное письмо для школы, с которым Сарсану пришлось пойти в свою школу.

Секретарь школы Танташева, прочитав письмо, сказала, что ему необходимо будет экстерном сдать экзамен по математике. В назначенный день Сарсан пришел на экзамен, преподаватель математики знал его как отличника, он начал задавать ему вопросы. Когда Сарсан решил все заданные ему задачи учитель согласился выдать ему аттестат об окончании седьмого класса. Так, Сарсан стал учащимся первого курса коммунально-строительного техникума. Он решил поселиться в общежитии, чтобы учиться вместе с другими учащимися. В техникуме учились ребята из разных городов и районов Узбекистана, а также соседних республик Средней Азии и Казахстана. Здесь готовили техников по трем специальностям: электриков, строителей и агрономов городского озеленения. Учились в основном дети председателей колхозов и совхозов, райисполкомов, разных руководителей. Сарсан среди них был самым бедным. Всем возили продукты каждый месяц, а его кормили дети богачей.

На первом и втором курсах национальные группы учились на узбекском языке, а на третьем и четвертом учились вместе с европейскими группами, так как специалистов-преподавателей по специальным дисциплинам на узбекском языке не было. Сарсан начал учиться только на отлично, однако, стипендии в 250 рублей не хватало, и он продолжал работать секретарем махаллинского комитета.

В один прекрасный день в общежитие пришла Оля и обняла Сарсана, она очень соскучилась по нему. Она стала уже барышней, ей исполнилось тринадцать лет, и она училась в шестом классе. От прежней Оленьки ничего не осталось, она стала стройной, щеки как кровь с молоком, яркие изогнутые, как трехдневная луна брови, широкие голубые глаза, похожие на лодочки, окаймленные пушистыми ресницами, уже проглядывала грудь, талия тонюсенькая, и очень нежная кожа рук. Когда Оля прижалась к Сарсану, у него по телу растеклась приятная истома, он сразу вспомнил Клару. В нем проснулось желание, но что делать в данный момент он не знал. По движениям Ольги он понял, что она согласна на все. В этот момент ему пришли на ум слова Кары Ниязий, что он должен стать великим ученным, это немного охладило его пыл, и он просто решил подождать реакции со стороны девушки. Но барышня так пылко и страстно целовала его, что он понял, что с ней что-то происходит, она ничего и никого вокруг не видела, а только наслаждалась обществом Сарсана. В Средней Азии девчонки в тринадцать лет уже созревают, этому способствует климат и географическое расположение. Давно прочитанная любовную литературу дала понять Сарсану, что Оля вошла во вкус любовных взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Родители Ольги спали с ней вместе в одной комнате и долгими ночами, когда они занимались любовью, Ольга тихо подслушивала, как в любовной истоме стонала и вздыхала ее мать.

Сарсан понял, что Оля просит его лечь с ней в постель. Хотя брюки у него уже были мокрые от возбуждения, он все еще пытался противостоять ее откровенным приставаниям, она резко просунула ему руку в брюки, а его руку сунула себе под рубашку, дав потрогать свой уже полностью расцветший бутон. Она была готова, она тискала его своей рукой между ног и сама гладила его, пытаясь, распались все больше и больше. Сарсан понял, что она уже давно повзрослела, хотя и не вступала ранее в близкие отношения с мужчинами, но по ночам постоянно занималась самоудовлетворением под тихие стоны родителей, занимающихся любовью. Она знала об отношениях между мужчиной все, только не перешла последнюю черту и сейчас настойчиво просила Сарсана взять её. Сарсан вынужден был оттолкнуть её, она схватила платочек Сарсана, вытерла между ног и выскочила из комнаты. Больше Оля не приходила к Сарсану, таким нелепым образом дружба между ними закончилась.

В начале 1949 года Оля со своими родителями переехала в Россию. Сарсан вспоминал, как она мечтала стать его женой, но домашние условия, нахождения в одной комнате с родителями заставили её очень рано повзрослеть, а Сарсан к этому не был готов. Исправить ситуацию было невозможно, Сарсан чувствовал себя одиноким вдовцом и на ум ему пришли такие стихи:

Я размышлял над жизнью моей
И познавал, как непрочна она.
Когда любовь в сердце постоянно,
заплакала, шепнув душе смятенной.
Унынием и страхом сражена:
«Наступит день, когда жизнь унесет
И её и меня».

В начале 1949 года Сарсана избрали секретарем комсомольской организации. Первый курс техникума он закончил на отлично, за отличную учебу ему добавили стипендию и теперь она стала пятьсот рублей. Его уже знали не только все в техникуме, но и в районе. Он своим поведением стал образцом для подражания, и никто не догадывался, какой трудной была его жизнь. И если бы он нашел, заинтересованных собеседников, он с удовольствием рассказал бы о своей жизни.

Из-за отсутствия собственного учебного корпуса администрация техникума арендовала здание средней школы в вечернее время. Учащиеся техникума учились без отрыва от производства. Днем в школе учились школьники, а вечером учащиеся техникума. В июне закончились занятия, началась сессия. Все сдавали экзамены. Преподаватель физкультуры попросил Сарсана повесить объявление о поездке в туристический поход в горы. Сарсан зашел в приемную директора за ватманом. В приемной директора была одна секретарша – Светлана, она сказала Сарсану, что директор школы уехал к себе на родину в Россию, и она не знает, кого назначат на это место. У Светланы было очень много работы, она попросила Сарсана остаться вечером и помочь ей. Сарсан остался, стрелка часов достигла отметки одиннадцать. Рядом со школой стояла будка, в которой продавалось разливное пиво, обычно она работала допоздна. Света дала ему денег на пиво и попросила, чтобы он что-нибудь купил на закуску. Сарсан быстро выполнил поручение, купив все необходимое для вечера.

Светлана начала рассказывать про свою жизнь. В 1941 году, когда их эвакуировали в город Ташкент, ей было уже 23 года, муж погиб на фронте и с тех пор она живет одна. «Я же живая женщина», – говорила Света: «И хочу найти себе нормального мужчину, чтобы наслаждаться жизнью, а не влачить одинокое существование.

Когда графин пива был выпит до дна, и они оба были сильно пьяны. Светлана сказала Сарсану: «Живо раздевайся!», сама стремглав сбросила с себя все до последней одежды и потянула его на диван. Сарсан уже имел опыт занятия сексом с женщинами, он был готов на любые подвиги. Светлана была очень опытной женщиной и знала, как распалить мужчину, ей было достаточно задать нужный тон, Сарсан не подкачал. Они занимались любовью всю ночь. Светлана мягко и нежно направляла голову Сарсана то на грудь, то на другие части своего тела, заставляла сосать её тугие налившиеся желанием розовые соски, гладила его и постоянно направляла его действия в нужное русло. Она ползала по нему и целовала все уголки его тела, говорила, что он красивый, что бог дал ему такую красоту именно для занятий сексом и удовлетворения женщин. Наслаждение продлилось до самого рассвета, они не успели заметить, как наступило утро. Светлана попросила Сарсана, чтобы он заглядывал к ней, что ей с ним было очень хорошо.

Не выспавшийся Сарсан ушел в общежитие. После этого, как только он заходил в приемную, Светлана радостно обнимала его. Летом все поехали в туристический поход в горы Чимгана. Отдых продлился 20 дней, в горах было очень красиво. Они взбирались на различные вершины, на макушках гор еще лежал снег, росли ели, грецкие орехи, яблоки, миндаль, боярка. Ходить по горам было трудно, за 20 дней они прошли почти 500 километров, побывали в разных ущельях Бричмуллы, собирали самоцветные камни. На свежем воздухе все заметно посвежели, загорели и возмужали.

По возвращении, Сарсан пошел на свою работу. Хотя техникум был дневным, заниматься приходилось вечером. Он работал секретарем махаллинского комитета «Турккурган» в Рабочем городке.

В конце июля 1949 года к нему в контору зашла белая пышнотелая девушка, лет шестнадцати отроду, видимо родители её очень интенсивно кормили, и ничего для своей кровинушки не жалели. Она подсела рядом с Сарсаном и сказала, что она прописана на Кисловодской улице и её отец работает председателем колхоза имени Сталина в Ташкентской области. В те времена очень много объектов, городов, улиц, предприятий носило имя Сталина, даже девочек называли именем – Сталина.

Сарсан спросил девушку, не за справкой ли она пришла, он очень грамотно выписывал справки на русском языке. Она ответила, что нет, и пришла за ним. Она сказала, что давно за ним наблюдает, и влюбилась в него. Сарсан не знал, как ему поступить. Девушка решительно встала и начала гладить ему спину. Он боялся, что кто-нибудь войдет и застанет их. Сарсан спросил, как её зовут, и попросил присесть на стул. Её звали Насибой, она с удовольствием приняла предложение и водрузилась на стул. Насиба очень долго уговаривала его, чтобы он пришел вечером на свидание к кинотеатру «Ватан». Чтобы как-то от нее отделаться, он дал согласие на встречу.

Вечером он пришел к месту встречи, где она уже давно поджидала его с двумя билетами на руках. Они зашли в фоей кинотеатра, покушали в буфете, затем прошли в зрительный зал и заняли места согласно купленных билетов. В зале медленно погас свет и на экране замелькали картинки старого доброго фильма. Насиба, как-будто только и ждала этого момента, она начала обнимать Сарсана и подсунула руку прямо в брюки. Сарсан не ожидал такого бурного напора с её стороны и все его мысли были о том, что брюки сейчас станут мокрыми. Насиба не унималась, она попросила, чтобы он рукой погладил ее грудь. Сарсан нерешительно протянул руку к груди и ощутил мягкую ткань и упругую грудь своей новой знакомой, но она требовательно просунула его руку под одежду, и он ощутил, какой пышной была грудь Насибы, что даже не помещалась в его ладонях, она легла на Сарсана. Такого напора не смог бы выдержать и опытный боец, Сарсан тоже не выдержал, её рука стала мокрой. Она вытерла все своим платочком, как раз закончилась и картина, в зале зажгли свет. Когда Сарсан смог увидеть ее лицо, она бархатным голосом сказала, что готова гулять с ним до утра. Он решил проводить её домой. Когда они почти достигли её дома, она остановилась около трехэтажного общежития фабрики. Был такой темный угол, где никто не смог бы их увидеть. Она снова принялась гладить его тело с головы до ног. Она снова и снова возбуждала в нем желание, так до раннего утра они оба пребывали в наслаждении.

Когда Сарсан вернулся в свой дом, солнце припекало уже вовсю, было жарко. Он поискал чего-нибудь перекусить, но кушать было нечего, пришлось ему голодному завалиться спать. В этот день он не дошел до конторы махаллинского комитета.

Проснулся он под вечер. Начал копаться по хозяйству и вдруг обнаружил, что-то похожее на старое высушенное мясо. Где-то в хозяйстве у него был старинный топор девятнадцатого века, который остался от родителей. Он положил свою находку на кирпич и начал рубить, да, действительно это был кусок сушеного мяса. Еще до войны, в 1939 году, когда ему маленькому делали «обрезание», мать для проведения этого ритуала по узбекским обычаям, заготовила много сушеного мяса и положила его в нишу на кухне, видимо один из кусков остался лежать внизу ниши незамеченным. Даже кошки, собаки и насекомые не могли угрызть этот одеревеневший кусок мяса, и он остался лежать на полке до самого того дня, когда и был обнаружен Сарсаном. В доме была электрическая плита, которая осталась от семьи Ольги после их отъезда на родину. Он включил плиту, нашел алюминиевую кастрюльку, набрал воды из арыка, как смог промыл окаменевшее мясо и опустил его в воду. Мясо варилось до утра, а бедный Сарсан всю ночь не мог уснуть от голода.

Утром Сарсан проснулся рано, попробовал вкус варева, которое приготовилось на плите. Суп был пересоленным, так как, когда сушили мясо, его очень сильно солили, чтобы даже мухи на него не садились. Вытащил кусок мяса, мясо стало мягким и делилось на волокна, он с удовольствием съел все мясо и пошел на работу. В конторе махаллинского комитета был висячий замок, дверь была сооружена из старых досок и покрашена темно-голубой краской, окно смотрело на улицу. Когда Сарсан зашел в контору, буквально через несколько минут, увидел за окном Насибу. Она поджидала его уже вторые сутки. Она стремглав влетела в конторку, поздоровалась с ним и крепко обняла его. Затем она уселась за его стол и начала рассказывать, что сегодня они всей семьей уезжают в колхоз, где работает ее отец, и она боится ехать в дорогу с золотыми часами и цепочкой, и попросила сохранить ее богатство до её возвращения. Сарсан взял её вещи и положил их в ящик стола, а сверху аккуратно закрыл документами. Продолжая разговор, она предложила совместно пообедать. У неё все уже давно было спланировано, обедать они будут рядом с контрой, во дворе пожилой женщины. Он согласился и в обед зашел к старухе. Хозяйки в доме не было, там была одна Насиба. На достархане Сарсан увидел столько разнообразных яств, которых раньше не пробовал – каймак, шашлыки мягкие сдобные пушистые лепешки, да всего и не перечислить, кроме всего стояла бутылка коньяка. Насиба усадила Сарсана за достархан и подала ему пиалу крепкого индийского чая. Сарсан никогда раньше не пил такого вкусного душистого чая. Затем Насиба ловко открыла бутылку коньяка и налила в две пиалы, себе и Сарсану. Первой она выпила свой коньяк, а потом заставила это же сделать Сарсана, преподнеся пиалу к самым его губам. Он хлебнул из пиалы и почувствовал, как внутри у него медленно стало растекаться блаженное тепло, все тело начало пылать огнем, но начал пьянеть. Насиба предупредительно заставила его выпить каймак, который охладил поднимающийся жар и начала кормить его шашлыком. После окончания трапезы она раздела Сарсана, разделась сама и распласталась, на расстеленной, на полу постели. Она была такая полная, с толстыми бедрами, увидев полностью обнаженное открытое тело, Сарсан не мог сдержать свой пыл, он был готов. Но в этот момент вернулась домой старуха. Сарсан увидев старуху, вскочил, быстро оделся и выскочил на улицу, Насиба продолжала оставаться в постели. Старуха стала говорить, что видимо, помешала им, но Насиба встала, оделась и вышла за Сарсаном. На улице Насиба дала ему адрес колхоза, где жила её семья, чтобы он приехал свататься, а сама уехала в колхоз.

Прошло несколько дней, Сарсан поехал за Насибой в колхоз. В те времена трамвай ходил только до Кукчи, здесь была граница города. Дальше нужно было идти пешком. Он прошел три километра по шоссе, дальше шла пыльная проселочная дорога. Пыль клубилась до самых коленей, ничего вокруг не было видно, он протопал по этой дороге километров пять. Ему не встретился ни один попутчик или встречный прохожий, спросить было некого и он проплутав еще немного он вынужден был вернуться, так и не найдя колхоза, где жила Насиба. Домой он пришел поздно вечером.

Сарсан не ходил в общежитие, так как там летом никого не было. В общежитии он жил в учебный период, чтобы вместе с ребятами с периферии питаться продуктами, которые им привозили родители.

На следующий день, придя на работу, он застал около конторы женщину лет пятидесяти. Она сказала, что она живет на квартире, где жила Насиба, и что та украла у нее золотые часы с цепочкой. Она сказала Сарсану, что они должны вскоре уехать на Украину. Сарсан спокойно выдвинул ящик стола и увидел, что там ничего нет – ни часов, ни цепочки. Он вздрогнул от неожиданности, такого поворота событий он никак не ожидал. Внимательно присмотревшись к раме, Сарсан понял, что кто-то ловко выставил оконное стекло, а затем его вновь аккуратно поставил на место. Понят, что его грязно использовали, он пообещал вернуть деньгами, и спросил, сколько стоят часы и цепочка. Женщина ответила: «Триста пятьдесят рублей». К сожалению, наш молодой секретарь получал в месяц только шестьдесят рублей. Он попросил подождать до августа, женщина согласилась и ушла.

Когда он принес деньги, хозяева дома начали ему угрожать, сказали, что он сам украл часы и цепочку, да еще у него хватило наглости не придти свататься. Сарсан развернулся и ушел.

В августе закончилось строительство техникума. Из дирекции пришли к Сарсану и сказали, что его срочно вызывает новый директор. Всю дорогу в техникум Сарсан нервничал и рисовал в своем воображении страшные сцены, ему казалось, что на него уже успели «донести».

Когда он вошел в кабинет секретарши, та с улыбкой вскочила с места, расцеловала его в обе щеки и сказала, что новый директор хочет попросить Сарсана сделать электропроводку в новом здании общежития и учебного корпуса техникума. У Сарсана отлегло от сердца и стало так приятно, что даже до нового директора уже дошли слухи, что он хорошо разбирается в радиосхемах и может выполнять электромонтажные работы. Когда парень вошел в кабинет, директор встал ему навстречу, подал руку и пригласил сесть за стол, протянув пол-стакана чая. По узбекским национальным традициям, чай наливают понемногу, с уважением. Он начал расспрашивать Сарсана, как тот отдыхал и чем сейчас занимается. Сарсан рассказал о своей должности секретаря в махаллинском комитете, директор попросил оставить старую работу и заняться электромонтажными работами: электро– и радиофикацией здания на улице Навои, пообещал, что зарплату он будет получать в строительно-монтажной организации. Сарсан согласился. Директор представился Сарсану, сказал, что его фамилия Дамбит, что он сам будет контролировать начисление его заработной платы, поблагодарил парня за согласие и попросил приступить к работе завтра же.

Сарсан уволился со старой работы, пришел домой и начал вспоминать все этапы своего жизненного пути, Он был горд, что новый директор относится к нему с таким уважением. Вечером он валялся и слушал свой радиоприемник, ловил разные радиостанции и внимательно слушал музыку, ему очень понравился джаз. Он самостоятельно из разных деревянных полок соорудил себе стол, под стол вмонтировал динамик и подключил его к радиоприемнику, на приемнике смонтировал магнитофон. Он всеми ночами слушал музыку и разную информацию, и зачастую от радости или навалившейся вдруг тоски плакал и говорил: «Каким ты был, таким ты и остался, наверное, вырастешь, и все будешь таким же».

В самостоятельной взрослой жизни он уже научился готовить вкусные блюда, готовить плов, жарить вкусную картошку, делал вкусные салаты.

Утром, придя на работу, он получил у мастера участка чертежи, по которым должен был работать, мастер сказал, что все материалы он будет получать со склада, завсклад будет выдавать все необходимые ему для работы материалы. Сарсан приступил к работе.

Закончились монтажные работы к концу сентября. Директор вручил Сарсану похвальную грамоту и объявил благодарность. Сарсан, придя, домой, повесил свою грамоту на стене в своей комнате.

Во время войны правительство выпустило заём, каждый работающий должен был подписаться на одно– или двухмесячную зарплату, заставляли подписываться и учащихся, и студентов. Сарсан подписался на триста рублей. В феврале 1949 года Сарсану принесли платежное извещение на уплату подоходного налога. Он, прочитав документ, возмутился и пошел в финансовый отдел районного исполнительного комитета объяснить, что ему по документам еще нет шестнадцати лет, и он не имеет, никакого дохода, его никто не стал слушать, с этого момента у него в голове стали возникать экономические и юридические мысли. Сарсан стал понимать, что ему сильно не хватает знаний, нужно учиться, и другого выхода нет. Кроме всего ему нужны были деньги для продолжения обучения, так как после выполнения полного объема электрификации новых зданий техникума он начал учиться в дневное время, ему крайне необходима была работа в вечернее время. Кто-то из знакомых посоветовал ему пойти на работу на завод «Ташсельмаш». В отделе кадров ему сказали, что работа в вечерние часы есть – шлифовщиком. Сарсан согласился и с этого дня днем учился, а вечером работал. Он шлифовал зубцы шпинделей для хлопкоуборочной машины. Скорость вращения шлифовального камня немецкого шлифовального станка, на который поставили Сарсана составляла четырнадцать тысяч оборотов в минуту, толщина каменного диска была примерно два с половиной миллиметра. Рабочий день Сарсана был с четырех до одиннадцати часов вечера. Во время работы ему часто хотелось спать. В процессе работы ему приходили мысли по усовершенствованию оборудования, так он набросал на бумаге идею замены вертикального барабана горизонтальным, вроде сверла или метчика и отнес свои бумаги начальнику цеха, тот прогнал Сарсана, обозвав его сопляком, но бумаги оставил у себя. Сарсану было очень обидно. На следующий день, как раз под Новый год, он написал заявление об увольнении, один экземпляр занес начальнику цеха, а второй оставил в отделе кадров и перестал ходить на работу на завод, даже не получил заработную плату за декабрь месяц.

Новый год Сарсан встретил вместе с ребятами в общежитии. Как секретарь комсомольской организации он организовал новогодний вечер в клубе. Было весело, все танцевали и пели песни. Сарсан очень любил петь, особенно эту песню:

«Широка страна моя родная.
Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю.
Где так вольно дышит человек.
От Москвы до самых до окраин.
С южных гор до северных морей.
Человек проходит как хозяин.
Необъятной Родины своей».

Он постоянно повторял эти строки, ведь он проехал от Ташкента до Украины и знал, как необъятна его страна.

XII. Работа в школе

В новом году Сарсан начал искать новую работу. Он много искал, и где он только не побывал в поисках работы, очень длинная история. Однажды, на базаре в Старом городе он встретил человека, который на «барахолке» покупал розетки, выключатели и другие железки. Сарсану было любопытно, он подошел к этому человеку и сказал, что перед тем как покупать нужно, заглянуть вовнутрь, так как может не хватать определенных винтиков, мужчина попросил Сарсана помочь ему сделать покупку. Сарсан тут же попросил у продавца дать ему отвертку, открыл выключатель, и там действительно не хватало контактной пластинки. Мужчина, что парень настоящий электромонтер. Он протянул Сарсану руку и сказал, что его зовут Умар-ака, после совершения всех покупок он пригласил Сарсана к себе домой. Оказалось, что Умар-ака жил рядом со школой, разделял их постройки один забор. Жена Умара усадила Сарсана за достархан и подала два глотка чая на дне пиалы, как самому дорогому гостю. Он выпил чай и вернул пиалу хозяйке дома – у узбеков есть такой древний обычай угощать всех сидящих за достарханом из одной пиалы, по кругу. Сарсан никогда не мог понять, зачем это делают. Умар-ака переоделся, вышел к Сарсану и спросил его, не хочет ли он с ним поработать. Он рассказал, что работает завхозом школы, школа находится рядом, и спросил Сарсана, где живет он. Тот в свою очередь рассказал, что дом его на Шайхантахуре. Умар-ака сказал: «Хорошо. Пошли со мной».

Они прошли в школу и встретили около ворот директора школы, это был высокий худощавый мужчина, он взглянул на парня и спросил у Умара: «Кто такой красивый парень?». «Он наш будущий электромонтер», – ответил Умар-ака. Директор повел их в свой кабинет и предложил присесть. Директора школы звали Рахим-ака. У узбеков не принято называть старших по имени-отчеству, а просто по имени с добавкой «ака» или «апа» для женщин. Директор очень долго и пристально разглядывал Сарсана, а затем спросил: «Работать-то умеешь?». Сарсан вынужден был все о себе рассказать, что учится на втором курсе техникума по специальности техник-электрик, что все электромонтажные работы в новом корпусе родного техникума, который построили по улице Навои, доверили выполнять ему. Директор сказал; «Тогда понятно. Ну, считай себя электромонтером, нашей школы. Желаю тебе успехов. К работе можешь приступать сейчас же». Сарсан вместе с Умаром вышли во двор школы и прошли к складу. Под склад было приспособлено небольшое строение похожее на сарай в конце школьного двора, на дверях склада весел огромный замок, весом около двух килограммов. Сарсан уже научился подшучивать в беседе, он спросил: «Здесь, наверное, хранится золото?». «Нет» – ответил Умар-ака, – «Здесь есть кое-что дороже золота. Золото для освещения в школе не годиться, а вот мое барахло, как раз может выполнить эту задачу». Когда они вступили во внутрь помещения, там было абсолютно темно, в помещении не было ни одного окна. Умар-ака включил свет и Сарсан вспомнил раму со стеклом в махаллинском комитете.

У Сарсана теперь не было ни одной минуты свободного времени. Утром он уходил на занятия в техникум, после двух часов он занимался делами комсомольской организации, к четырем часам ему нужно было быть на работе в школе, и только к семи часам он заканчивал все свои дела и возвращался домой или в общежитие. Время после восьми часов вечера до одиннадцати он посвящал изучению различных наук и дисциплин, а потом мог слушать радио «Голос Америки», «Би-Би-Си» и другие радиостанции. Ложился он, как правило, в час ночи и вставал в семь часов утра. Такой стала его жизнь.

В школе он навёл порядок с электрическим хозяйством, исправил все розетки и выключатели, заменил старые патроны, Сарсан даже отремонтировал все приборы в кабинете физики. Директор не вмешивался в электрохозяйство. Однажды, когда Сарсан пришел на работу в школу завхоз Рахим-ака объяснил ему, что он будет получать заработную плату в шестьсот рублей, но этой суммы для него много и половину он должен будет отдавать на покупку всего необходимого для электрохозяйства. Выдавая Сарсану заработную плату, он начал забирать половину, парень подписывал ведомость за шестьсот рублей, а получал триста. Он был вынужден согласиться на такие условия, так как по рассказам Рахима государство не выделяло средств для ремонта школы, а Сарсану было жаль потерять такую хорошую работу.

В начале июля закончилась экзаменационная сессия в техникуме. Начиная со второго курса, всех направляли на практику. Сарсана оставили в техникуме, так как он уже работал электромонтером, а, кроме того, проводил организационно массовые мероприятия в учебном заведении. В этот период вместо старого директора пришел новый директор, его фамилия была Бабитцкий. Он собрал у себя в кабинете все руководство техникума заместителей по учебной и хозяйственной части, начальников трех отделений (факультетов), секретаря партийной организации, председателя профсоюзного комитета и Сарсана, как секретаря комсомольской организации. Сарсану уже исполнилось двадцать лет, среди приглашенных он был самым молодым. Директор окинул всех пристальным взглядом и начал с того, что он является производственником, поэтому все организует в техникуме как на предприятии. Кроме того, он предупредил всех присутствующих, что в этом году будет тяжелая хлопковая страда и всем будет нелегко, на хлопке всем придется пробыть до конца года. Об учебном процессе не было сказано ни одного слова, после этого он всех отпустил. Так закончилось знакомство с новым директором. Временами Сарсан приходил в техникум выполнял отдельные поручения. На этих каникулах новый преподаватель физкультуры не смог организовать поход как в предыдущий год, да и все старшекурсники уехали на практику.

XIII. Антикварная литература

У Сарсана выпало свободное время, он решил записаться в городскую библиотеку имени Алишера Навои. У него была неодолимая тяга к изучению разнообразных дисциплин. Однажды он попал в хранилище, где хранилась антикварная литература, за столом там сидела одна молодая девушка, на вид ей было около двадцати пяти лет, и что-то писала. Она подняла голову и спросила его, что ему нужно из литературы. Сарсан не знал, что ответить, он даже не мог предположить какие книги здесь могут находиться. Ей понравился этот симпатичный мальчик, она поняла, что он ничего не понимает в библиотечном хозяйстве, встала и начала водить его между высокими полками для книг. Они прошли пять-шесть рядов. Вдруг Сарсан увидел огромную толстую книгу в темном переплете, он попросил у девушки разрешения посмотреть её. Она молча вытащила книгу, подала её Сарсану и предложила присесть за стол. Сарсан удобно разместился за столом и раскрыл книгу, это был Коран на русском языке, книга была издана в 1877 году. Он спросил девушку можно ли эту книгу выносить из библиотеки и почитать её дома. Она с удивлением посмотрела на него и подумала: «Во-первых, книги выносить из хранилища не разрешается, во-вторых, раньше никто сюда не заходил и не просил, а в-третьих, ему эту книгу никто не даст». Перед тем как ответить на его вопрос она постаралась втянуть его в разговор и начала расспрашивать, где он живет и чем занимаются его родители. Сарсан понял, что девушка сама себе на уме и коротко рассказал ей свою биографию. Он увидел, что в душе у неё появилось сочувствие к нему и сожаление, что она стала лезть в его душу. Она сказала, что зовут её Халида и чтобы не потерять его, записала его адрес и подчеркнула, что дает книгу с тем условием, что он каждый день будет приходить в библиотеку. Оказалось, что этой книгой никто и никогда не пользовался, и сама она никогда в эту книгу не заглядывала. Они вместе с Халидой вынесли эту книгу из хранилища, так как без неё, он этого сделать бы не смог. С тех пор, как книга переместилась в дом Сарсана, Халида перестала спать по ночам, она переживала, чтобы с книгой чего-нибудь не случилось, об этом она рассказывала Сарсану при встречах.

Сарсан решил очень внимательно ознакомиться с Кораном. Вначале он перелистал всю книгу, постранично, он понял, что данной книгой еще никто не пользовался. Затем по содержанию просмотрел 114 сур, начал прочитывать аяты из них, всего их было 6247. При чтении каждой суры он начал понимать, что это произведение скомплектовано как сборник в 632...634 годах нашей эры по указанию Абу-Бакира, самого близкого друга пророка Мухаммада. Сарсана увлекла история ислама. Перебрав сотни книг и брошюр, Сарсан заинтересовался развитием других религией. Он ознакомился с буддизмом и христианством, иудаизмом, а также религиями доклассового общества и переходного периода, видимо, пришел новый период развития нашего Сарсана. В последующем он изучил Библию, прочитал «Новый» и «Ветхий» заветы.

Когда Сарсан приходил к Халиде, она просила, чтобы он рассказывал все, что ему удалось узнать из этих великих книг. Иногда она рассказывала о себе. Оказалось, что она окончила педагогический институт, и по направлению пришла на работу в эту библиотеку. Что ей надоело здесь сидеть как в камере, не видя белого света и людей. Она с удовольствием вышла бы замуж, чтобы отвязаться от этой скуки и безделий. Она рассказывала, как весело было учиться в институте, вокруг было много молодежи, правда парней было намного меньше, чем девушек. Она предложила Сарсану выйти за него замуж после окончания техникума, ее не смущала разница в возрасте в шесть лет, она говорила, что он молодой, очень умный и перспективный парень, что ума у него хватит на все. Она восхищалась им и говорила, что бог дал ему столько знаний и ума, и ей тоже хотелось бы, быть такой же умной, как он. Она предложила гулять вместе по воскресеньям по городу, потому что работать шесть дней в неделю без белого света в хранилище очень трудно. Ей тоже хотелось теплых и близких отношений с молодым человеком, Сарсану стало её жалко, и он согласился. Она с нетерпением ждала выходных дней.

В конце августа Сарсан решил купить себе кровать, он уже мог себе это позволить. Он проехал к хозяйственному магазину около железнодорожного вокзала, продавец пообещал, что завтра должны подвести новый товар и там будут кровати. Когда Сарсан на следующий день вновь приехал в магазин, там уже было полно новых кроватей. На спинке кровати висел ценник, что стоит она пятьсот рублей. Сарсан прикинул свои возможности и решил, что сейчас необходимо сделать эту покупку, т.к. у него именно сегодня была такая возможность. Кровать погрузили на грузовую машину и привезли в дом. Сарсан решил поставить кровать на веранде, чтобы соседи, заходя во двор, могли увидеть, что у него есть кровать.

В воскресенье Сарсан, как и было назначено Халидой, пришел на Красную площадь. В этом году рубль заметно обесценился, в кармане у него было более ста рублей и нужно было дотянуть до третьего сентября. Встретившись, они пошли в центр города, и зашли пельменную. Сарсан, как положено молодому человеку, заказал две порции пельменей и бутылку мусалласа. Заказ был исполнен. Сарсан разлил вино себе и Халиде. Халида весело выпила вино и крепко поцеловала Сарсана. Когда они вышли из пельменной, на улице стемнело. Халида потянула его в темную улицу, в те времена не на всех улицах города было освещение. Девушка начала целовать Сарсана и стала говорить, что готова завести от него ребенка. Спросила, правда-ли, что он живет один и к нему можно приходить домой. Ему захотелось доказать этой девушке, что он самостоятельный и никого не обманывает. Шли к нему домой пешком, добрались до места только в полночь. Халида увидела его новую кровать и начала приводить в порядок постель, в комнате тихо играл радиоприемник. Девушке было так хорошо, она сказала, что готова быть служанкой ему всю жизнь. Потушили свет, Халида разделась догола, т.к. было очень тепло. Потом она сама подошла к Сарсану и попросила разрешения раздеть его. Они опустились на новую кровать, Халида была готова отдаться этому мальчику и думала, что он еще не понимает, как нужно наслаждаться любовью с женщиной. Она сама начала возбуждать парня и направлять его действия, соединение двух тел произошло мгновенно, не было ни крови, ни криков, она сказала, что позже все объяснит. Всю ночь они наслаждались друг другом, Халида была неуемна, она всю ночь целовала тело Сарсана, Утром она сказала, что такого блаженства, как сегодня ей еще не приходилось испытывать.

Сарсан в эти дни начал готовиться к новому учебному году, благосостояние нашего парня заметно улучшилось и он смог себе позволить купить книги, общую тетрадь и костюм. Первого сентября в техникуме было шумно и весело, все ребята и девушки, собравшись стайками, о чем-то беседовали, обсуждая время разлуки. Первый звонок известил о начале занятий.

Сарсан каждое утро начинал с буфета техникума, где завтракал перед занятиями. Новички, входившие в буфет, здоровались с ним, т.к. он собирал всех первокурсников, объяснял им правила поведения в учебном заведении, информировал всех комсомольцев, что необходимо встать на учет в комсомольскую организацию, а беспартийным, что их будут принимать в ряды комсомола. У Сарсана были свои успехи и недостатки, он отличался от других тем, что, несмотря, на свои молодые годы, он многое испытал. Времени на все у Сарсана катастрофически не хватало, поэтому он решил строго соблюдать режим дня и график жизни. В любых условиях он ложился спать не позже часа ночи и просыпался в семь утра. Кроме работы, учебы и общественных дел нужно было культурно развиваться: посещать кино и театры, участвовать в происходящих торжествах. Кроме того, два раза в неделю он посещал библиотеку, Халида начала снабжать его разнообразной художественной литературой, каждый раз к его приходу стопочками лежали Куприн и Мопассан, Гёте и Драйзер и много другой литературы. По воскресеньям они ходили гулять с Сарсаном в город, а ночь проводили вместе в его доме. Она рассказала ему свою историю, что на четвертом курсе института она встречалась с однокурсником из Бухарской области, однажды они были на вечеринке, много выпили и однокурсник забрал её в общежитие, там она отдалась ему. После этого она постоянно приходила к нему в общежитие с противозачаточными средствами. После окончания института, тот парень вернулся в родные места, а Халида осталась одна, так как никакой договоренности о дальнейшей совместной жизни между ними не было. Халида открылась Сарсану, что она теперь не может без секса и в моменты желания становится просто необузданной, она широко раздвинула горизонты знаний Сарсана в области секса, она была его хорошей учительницей в этой дисциплине. Они занимались сексом часами, все совместно проведенные ночи напролет, доставляя истинное наслаждение друг другу. Халида принимала все условия Сарсана, он понимал, что если он откажется от неё, все равно она не оставит его в покое, а кроме всего прочего он лишится такого большого преимущества, как библиотека на дому. Он сравнивал свою прошлую жизнь и понимал, что если он отвергнет Халиду, потеряет все – такой привычный размеренный жизненный устой.

XIV. Случай на хлопке

В начале сентября все во главе с директором: учащиеся и преподаватели, за исключением четвертого курса поехали на хлопок. Техникум разместился в одном из колхозов Бегаватского района. Везли всех в деревянных вагонах для овец. В вагонах было холодно, сквозь щели завывал ветер, но ребята и девушки не замечали этого, они пели песни, рассказывали анекдоты, играли в карты и кушали. Поздно вечером приехали в город Беговат, затем всех пересадили на новое направление – на Кушку, рано утром весь состав прибыл в колхоз. Всех сильно укачало, от такого длительного переезда, все были как пьяные.

Завхоз вытащил титан, вроде большого самовара, набрал воды из арыка и вскипятил её, туда же бросили полпачки заварки грузинского чая. Все набрали себе чая и смогли позавтракать. После завтрака все учащиеся медленно начали ложиться на землю, там же где сидели. Преподаватели попробовали чай и поняли, что с чаем что-то не так. Срочно вызвали председателя колхоза. Он сразу догадался, что произошло. Оказалось, что по краям арыка росла конопля, в народе она называлась «анаша», это она оказала такое действие на всех людей, попивших чай. Срочно было принято решение перебросить всех в другой колхоз, чтобы ребята не стали привыкать к этому зелью. В этих местах в древности люди из конопли добывали конопляное масло. Анаша – одурманивающее наркотическое средство, среди её росла и индийская конопля. Сарсан в детстве видел, как наркоманы курили анашу, в чайханах, они употребляли питьё из головок мака, от этого у них появлялась необузданная фантазия и воображение. Раньше, мак сажали во дворах состоятельных людей, и кое-кто из учащейся молодежи уже знал вкус анаши, поэтому преподавателям пришлось принимать срочные меры.

На хлопке стояли дождливые дни, все сидели в бараках, вернее в коровниках. Когда дождь переставал, собирать хлопок было нельзя, так как в грядках грязи было по колено. Делать было абсолютно нечего, читать было невозможно, т.к. в помещении было недостаточно света, ребята старались куда-нибудь удрать и как-нибудь развлечься. Ребята, где-то достали конопли, вскипятили её и угостили первокурсников, особенно девушек. Среди первокурсниц была одна очень симпатичная зеленоглаза девушка, она была невысокого роста, белая, пухленькая, с длинными пушистыми ресницами и бровями, словно очерченными карандашом, ей было около шестнадцати лет. После того, как ей дали выпить одурманивающий напиток, она сняла трусики, начала махать ими и кричать: «Кто хочет, я готова». Она бегала по мужскому сараю, а затем и вовсе разделась догола. Никто из ребят не решался подойти к ней, так как все боялись быть исключенными из техникума. В это время Сарсан был совсем в другом бараке, к нему прибежали другие девушки и вызвали его. Когда он вошел в сарай, он сразу все понял, что кто-то устроил чаепитие из конопли и вспомнил свою прошлую жизнь и свой опыт общения с женщинами. Сарсан попросил девушек, чтобы они быстро одели бедную девушку, она сильно отбивалась и сопротивлялась. Он боялся одного, чтобы она не бросилась к нему в объятия или не дотронулась до него, видеть её белое прекрасное тело рядом было невыносимо, он боялся попасть в тяжелое положение, так как был уже крайне возбужден от увиденного. Он, как смог, сдержанно попросил, чтобы её унесли. Сарсану пришлось найти куратора первокурсников и рассказать о случившемся. Они вместе пошли к директору и рассказали подробно об инциденте, он не знал, как этот случай расценить, как комедию или трагедию. Директор, внимательно выслушав их, попросил не выносить «сор из избы», иначе его сразу освободят от занимаемой должности.

Парни и девушки каждый день собирали от сорока до шестидесяти килограммов хлопка. Ежедневно вечером всем выдавали заработную плату из расчета 20 копеек за один килограмм. Через месяц пребывания на хлопке все заболели педикулезом, в простонародье называется «вшивостью», тогда всех начали возить в баню. Сначала ездили девушки, потом парни. К вечеру, после поля все так сильно уставали, что кушали в темноте лежа. Лодырей наказывали за плохие результаты, в дождливые дни они чистили картошку, кипятили чай, собирали дрова для очага. Каждый день кормили макаронами, иногда готовили плов или машхурду. Сарсан ежедневно собирал по семьдесят килограммов хлопка. Наблюдая за окружающими ребятами, он видел, что сейчас он уже перестал отличаться от детей, которые воспитывались в полных семьях с родителями. Только он сам знал, в какой среде он вырос. В воспоминаниях, о прожитых годах, все казалось нереальным, как во сне.

Похолодало. Пошел снег. А хлопок все заставляли собирать. Сарсана пугало, что все ребята могут заболеть или получить какие-нибудь хронические осложнения. Наряду с изучением техники, культуры и религии, он начал интересоваться медициной. Он мечтал оказаться в Ташкенте, и тогда, Халида смогла бы достать ему нужную медицинскую литературу. Он вспоминал пройденный путь и понимал, что каждая женщина имеет свой вкус, свои взгляды, свое наслаждение, свое поведение, свое отношение к сексу. Все женщины разные и нет ни одной похожей на другую, как в инженерном исчислении – «по техническим параметрам», так и с точки зрения науки и практики. Женщины добры и, одновременно, жестки в отношении к мужчинам. Сарсан начал понимать добрую половину человечества. Иногда он даже посвящал им стихи.

В декабре всех учащихся вывезли с хлопка. Сарсана оставили в колхозе для проведения окончательных расчетов за собранный хлопок. Он в течение двух недель занимался бухгалтерскими расчетами. Получив оставшуюся часть денег от правления колхоза за собранный урожай (денег было больше двадцати пяти тысяч рублей), он уехал в Ташкент. Грузовая машина довезла его до вокзала в городе Бекадбад. Было уже сумрачно, в направление Ташкента не было ни одного поезда. Он, в течение двух часов, ходил туда-сюда по вокзалу, зажав в руках сетку, в которой, лежали завернутые в тряпку деньги учащихся всего техникума. Вокруг ходили незнакомые люди, но Сарсану не было страшно, так как он чувствовал себя сильным, ведь он пересек весь Советский союз, да еще в таком юном возрасте. А сейчас, он готов был сражаться с любым, кто заметит, что у него есть деньги. Прибыл поезд из Андижана, ему было боязно входить в вагон, так как он боялся, что люди сразу заметят, что у него в сетке деньги, если бы они были в мешке, было бы не так заметно. Он вылез на тамбурную площадку, как-будто ему захотелось подышать свежим воздухом, так он проехал весь путь. Поезд шел пять часов и останавливался возле каждого столба. Когда поезд прибыл в Ташкент, было еще очень темно. Сарсан добрался с деньгами до дому, положил драгоценный сверток под кровать, сверху прикрыл все курпачей и крепко уснул. Когда Сарсан проснулся, было уже двенадцать часов дня. Он умылся из арыка и пошел в свой техникум.

XV. Новые взгляды

Когда Сарсан вошел в здание техникума, все стали подходить и здороваться с ним, но от голода и усталости у него не было сил со всеми здороваться. Прежде чем зайти к директору он решил основательно подкрепиться. Буфетчица в столовой встретила его приветливо, накормила и подсела к нему посудачить: «Все говорят ты такой умный, во всем разбираешься. Еще говорят, что ты красивый и выдержанный, а директор сказал, что ты будешь большим человеком».

Сарсан взял свою сетку и пошел к директору. Директор при виде Сарсана встал с места, подал ему руку, обняв его другой рукой, подвел и посадил его за стол. Директор заметил сверток в руках Сарсана, и начал его расспрашивать обо всем, не устал-ли, как доехал. Сарсан все обстоятельно рассказал и выложил содержимое тряпки на стол. Директор громко рассмеялся и спросил: «Ты хочешь сделать меня капиталистом? Пока же я живу при социализме». В ответ Сарсан в шутку сказал, что возможно в будущем будет совершенно другой строй. Директор замолчал и с интересом посмотрел в глаза парня: «Ты, наверное, создашь новую политику на основе новой эмпирической философии. Ты понял меня?» спросил он. Сарсан ответил, что всё это шутка. «Нет, это не шутка, ты, в самом деле, очень умен. Откуда это в тебе?» – сказал он. Сарсан молчал. Директор спросил, сколько всего денег в тряпке, Сарсан ответил, что всего двадцать пять тысяч шестьсот рублей и выложил платежную ведомость, в которой было вписано, сколько денег и кому причитается. Директор сложил ведомость вместе с деньгами в сейф и спросил, кто будет выдавать деньги. Сарсан попросил, чтобы это сделал кассир, так как это будет лучше всего. Сарсан попросил разрешения уйти, директор протянул ему руку и пожелал ему всяческих успехов, Сарсан вышел из кабинета директора и зашагал по коридору. Навстречу ему шла первокурсница, она подошла, поздоровалась и сказала, что зовут её Маша. Она напросилась к нему в кабинет. Он с удовольствием в компании Маши прошел в свой кабинет. Не дожидаясь приглашения, она плюхнулась за стол. В кабинете стоял очень длинный стол: «Видимо ты собираешь и держишь при себе здесь всех комсомольцев?», – весело спросила она. Сарсан начал задавать ей вопросы: о ней самой, о её домашних. Он никогда не позволял себе спрашивать о родителях, если кто-то не хотел об этом говорить, он знал это из своей жизни. Она рассказала, что она из еврейской семьи, точнее из «бухарской», живет с мамой и дядей – братом матери, отца нет. Сарсан так и не мог понять причину ее визита в его кабинет, он слушал её, а сам разглядывал свою собеседницу. Она была невысокого роста, чуть ниже его, смуглая, средней полноты, с черными волосами, большими выразительными глазами, густыми ресницами и длинными выгнутыми дугообразными бровями, с высокой грудью, уже упрятано в бюстгальтер. Сарсан отметил про себя, что в дальнейшем Маша будет обладательницей очень большой пышной груди. Когда она закончила свой рассказ, Сарсан пообещал включить её в число активистов и привлечь к общественной работе. Сказав это, он проводил её до двери. Она с улыбкой попрощалась и ушла. А он остался, так и не поняв её желания, и причины её визита.

К концу дня в кассе образовалась огромная очередь, он понял, что кассирша приступила к выдаче денег, заработанных ребятами на хлопке, и решил завтра получить причитающуюся ему долю. А сам проехал в школу и зашел к завхозу. Тот встретил Сарсана обиженным взглядом, якобы Сарсан не предупредил его о том, что уезжает на хлопок. Сарсан спросил: «Может быть мне написать заявление?», и встал с места. Умар-ака взял его за руку и повел к директору школы. Хаким-ака встретил Сарсана приветливо, спросил, как тот съездил на хлопок, и извинился, что забыл предупредить завхоза о том, что парень уехал на хлопок. «Можешь работать, красивый парень. Если, что-нибудь нужно скажи», – сказал он и вышел по своим делам. Так закончился этот неприятный разговор и Сарсан пошел обходить учебные классы. Когда он заглянул в кабинет физики, преподаватель сидел за столом и что-то писал, он поднял голову и попросил Сарсана войти. Сарсан вошел и поздоровался с ним, через минуту дверь открылась, какая-то красивая девушка окинула быстрым взглядом Сарсана с ног до головы, быстро извинилась и закрыла дверь. Сарсан стал расспрашивать преподавателя, кто она такая эта девушка. Физик сразу заметил, что девушке понравился молодой человек, он рассказал, что она в этом году окончила десять классов и пришла работать пионервожатой в школу, хочет учиться на вечернем, поступила в педагогический институт. Затем он резко сменил пластинку и спросил: «Вы хотите преподавать физику в младших классах? Сможете преподавать электротехнику и вести кружок. Говорят, что Вы сильны в математике?». Сарсан выдержал паузу и сказал: «Время покажет, пока же я учусь на третьем курсе. Изучаю религию народов мира, недавно увлекся изучением медицины». «Вы ходите стать медиком?», – заметил физик. Сарсан ответил, что его мечта стать инженером-электриком, а затем заняться экономикой. «Почему Вы хотите стать экономистом?», спросил он. «Дело в том, ответил Сарсан, что сейчас мы начали изучать политэкономию, и я не согласен с некоторыми положениями социалистического способа производства», – пояснил Сарсан. На этом разговор закончился, они оба вышли на улицу.

Когда Сарсан вернулся домой, включил приемник и настроил на какую-то станцию. Передавали хорошую музыку, он лег на кровать и начал слушать музыку. В этот самый момент он заметал купить настенные часы, как-то он видел их в магазине. Было принято решение сделать себе подарок на новый год – стенные часы.

Когда Сарсан пришел в районный комитет комсомола, ему дали задание принять в комсомол всех беспартийных учащихся. Их нужно было готовить. В райкоме секретарем была здоровая женщина, она была очень красива, и все окружающие восхищались её красотой, а Сарсан думал, что с её габаритами ей нужно работать милиционером, во время своих путешествий в Харьков, Москву и Киев он встречал очень крупных милиционеров.

После нового года Сарсан решил посетить библиотеку, чтобы взять литературу по медицине. Он не мог решить с какой литературы начать, решение было принято – начало – это анатомия, так как когда-то он вычитал про Леонардо да Винчи, он тоже был художником и анатомистом. Когда Сарсан пришел в библиотеку, Халида пулей бросилась к нему, она так исцеловала его, что сухого места не осталось на его лице. «Я начала ревновать тебя, – сказала она, даже не знаю, как без тебя проживу. Дома я всех предупредила, что ночую у подружки, так что можешь не волноваться. Сегодня я дам тебе столько наслаждения, что ты меня никогда не бросишь. Я сейчас же уйду с тобой». Сарсан попросил её найти ему анатомию, если можно патологии. Халида оставила его и побежала за литературой. Через полчаса Халида вернулась с книгами, она стала перелистывать страницы и открыла книгу на странице с половыми органами женщины. «Ты это хочешь изучать», спросила она. «Я сама научу тебя всему, – сказала она и передала ему книгу. Сарсан начал объяснять, то он увлекся строением человека, что у того в организме двести десять или двести двенадцать костей, в том числе около ста сорока парных. Она поняла, что он действительно занялся изучением анатомии. И попросила разрешения прийти к нему вечером, «Если хочешь, я приду с анатомией», – сказала она. Он согласился и отправился за часами.

Сарсан зашел в магазин по улице Навои, он был очень интеллигентно одет, поздоровался с продавцом и попросил показать стенные часы. Продавец подробно разъяснил, как пользоваться часами, заполнил паспорт, поставил дату, расписался и протянул Сарсану. Сарсан с часами шёл по улице и гордился собой, гордился тем, что он уже может себе позволить себе купить часы и пользоваться ими. Придя домой, и даже не переодевшись, он вбил гвоздь в стену и водрузил на него часы. Какое это было счастье, лежать на кровати и любоваться на собственные часы в своем доме. Он долго смотрел на часы, а затем принялся готовить ужин, так как нужно было накормить Халиду. Уже было темно, когда она пришла. Она ворвалась в комнату и опять начала целовать его. Он резко отодвинул её и сказал: «Целоваться будем после ужина», – это прозвучало, так, как-будто между ними забили клин. Они поужинали и стали слушать музыку. Она начала раздеваться при свете, так как закрыла калитку на крючок, когда пришла. Никто не мог зайти и помешать им. Она сама раздела Сарсана, вид обнаженного свежего тела сводил Сарсана с ума. Халида была очень опытной женщиной, видимо в библиотеке ей удалось изучать специальную литературу. Она была великолепна в своих знаниях, она сумела бы удовлетворить любого мужчину. Всю ночь напролет они занимались любовью, она целовала все его тело до самого утра. Потом они долго болтали про свою прошлую жизнь. Халида сожалела, что отдала свою девичью честь однокурснику, а он вероломно от неё отказался. Она понимала его желание выбиться в люди и стать в ряды элиты, понимала, что он хочет взять в жены молодую целомудренную девушку, а её участь ждать, когда её родители выдадут замуж за какого-нибудь мужчину, который раньше был женат. «Мне будет за тридцать, когда ты женишься», – сказала она, – «И я всю жизнь рядом с тобой буду мучаться, что не сохранила себя именно для тебя». Утром Халида ушла на работу, а Сарсан в техникум. У ворот техникума его поджидала Маша. Он поздоровался и хотел проскочить дальше, но Маша пошла за ним. Он стал догадываться, что она увлеклась им, но как ей объяснить, что он занят, он не знал. После занятий он не пошел в кабинет комсорга, а пошел на работу в школу.

XVI. Выход из трудного положения

Шли дни. Приближалась летняя экзаменационная сессия, нужно было готовиться к экзаменам. Если идти в городскую библиотеку там все время мешала Халида, а если остаться в библиотеке техникума сразу появлялась Маша, ходила за ним и не давала спокойно заниматься. Он решил, что самый лучший выход заниматься в школе, где он работал электриком. Но и там не давала покоя новая пионервожатая Дильфузахон. Сарсан понял, что ему необходимо подобрать новую библиотеку, так как у него не было литературы по некоторым специальным предметам. Забот у него хватало. Вечерами, в часы, когда он слушал радио, он слагал стихи:

Эй, девицы, почему выбираете меня
Ведь есть и другие ребята.
Я для вас не гожусь
У меня другая дорога.
Я не знаю куда деваться
Вы все время на моём пути.
Прошу вас ищите другую дорогу.
Наверное, найдете лучше, чем я.
Мне грустно, что я красив
Красота враг для меня и для вас.
Найдите такого, что бы не был красив.
Он станет спутником для вас.
Я был среди бедных и богатых.
Оказалось, что богатые больше плачут.
Мне хочется, что вам девицам было радостно.
А мне, пусть будет грустно.
Любовь бездонна, она никогда не исчезнет.
Жизнь уносит, и хороших, и плохих.
А следы остаются неизменно – навсегда.
Тело уходит на тот свет, а имя остается навсегда.
Поймите, девицы, я вам говорю от души.
Как передать вам мои внутренние чувства.
Наверное, вы поняли меня.
Чувствуете в сердце, девицы.

Так он закончил свои советы девицам. Сарсану хотелось, чтобы девушки могли прочитать его мысли, однако, он еще не находил дорогу к сердцам дам.

После летней экзаменационной сессии старшекурсники уехали на практику. Сарсан со своей группой, в составе восьми человек, уехал поездом в Алма-Ату на строительство мясокомбината. Их разместили в общежитии. Начали работу на монтаже. Было жарко и душно На объект приехал управляющий монтажного треста и спросил, откуда ребята приехали. «Мы из Ташкента, окончили третий курс техникума», – ответил староста Сарсан. «Хорошо. Все знают русский язык?»! – спросил управляющий. «Не все», – ответил кто-то из ребят. Управляющий пообещал завтра распределить всех по объектам и уехал. С ребятами остались начальник участка и начальник монтажного управления. На следующий день все разошлись по объектам. Сарсан работал на сборке схемы подстанции, ему эта работа была знакома. Шли дни. Однажды на подстанцию приехал управляющий. Они разговорились с Сарсаном. «Молодой человек, откуда вы набрались опыта? У нас даже инженеры не могут так аккуратно делать монтаж», – сказал управляющий. Сарсан рассказал, как он электрифицировал новое здание техникума, заменил всю проводку в школе, смонтировал радиоузел в учебном корпусе. Управляющий помолчал, а потом сказал: «Красивый парень, у меня дома есть радиоприемник, и он как раз не работает. Все пытались его починить, не могут найти причину поломки. Как видите, у нас нет хороших специалистов. Я приглашаю вас к себе после работы, если вы не возражаете?» – подчеркнул управляющий. Сарсан согласился. После работы, они сели в американский виллис и поехали домой к управляющему. Видимо, управляющий предупредил супругу, что будет не один, она подготовилась, накрыла стол. Сарсан, войдя во двор, сразу учуял запах очень вкусной пищи. Жена и дети управляющего встретили Сарсана радостно. Супруга управляющего пригласила мужчин за стол, все сели. Сарсан чувствовал себя очень неловко, такой большой человек, оказывает такие почести и уважение такому молодому человеку, простому учащемуся техникума. За столом все весело переговаривались и кушали. Было еще светло, но Сарсан начал уже волноваться, но виду никому не подавал. Из комнаты вынесли приемник и поставили на стол. Сарсан сказал, что у него нет инструментов, дочь вынесла из дома коробку с инструментами, подала её Сарсану и начала крутиться около него. Сарсан открыл заднюю стенку приемника, поставил приемник на бок, отвернул все винтики снизу и вытащил панель, включил питание приемника и включил его и начал осматривать по элементам. Управляющий, его жена и сын, стоя наблюдали, как он аккуратно разбирает детали. Он проверил все узлы изолированной отверткой, вся схема была нормальной. Минут сорок он сидел и думал, в чем может быть причина поломки, затем начал осмотр со стороны динамика, все лампы горели, но звука не было. Вдруг он обнаружил, что на выходе провода к динамику параллельно соединен конденсатор. Кусачками он перекусил это соединение и приемник ожил. Сарсан понял, что конденсатор пробило, и он замкнул на выходе. Все громко закричали:– «Ура!!!». У Сарсана даже кровь внутри закипела.

Управляющей вошел в дом и вынес шампанское, водку, коньяк и вино. Все снова сели за стол, дочь управляющего села рядом с Сарсаном. На вид ей было около шестнадцати-семнадцати лет. Управляющий налил коньяка себе, Сарсану и супруге, а сыну и дочери шампанского. Стол ломился от закусок. Все выпили, выпил и Сарсан, он уже знал вкус коньяка, его научила Халида. Все запьянели, вдруг зазвонил телефон. Управляющий поднял трубку, поговорил с кем-то на том конце провода, сказал, что быстро вернется, и уехал. Водитель жил по-соседству, управляющий вызвал его, и они срочно куда-то уехали.

Сарсан не знал, что ему делать, была уже полночь, компания за столом продолжала гулять. Когда жена управляющего ушла готовить Сарсану постель, дочь сказала Сарсану: «Меня зовут Марина, а тебя как?». Сарсан представился, она налила ему шампанского и заставила впить. Сарсан выпил. Братишка поднялся и ушел спать. Вышла жена управляющего, сказала, что приготовила постель, что Марина покажет где, попрощалась и ушла спать. Марина споила весь остаток шампанского Сарсану, а управляющего все не было, Сарсан понял, что случилось что-то важное. Уже была полночь, Марина провела Сарсана в комнату, где мать постелила ему постель. Подошла к нему и сказала: «Ты очень красивый парень, поэтому сегодня я буду спать с тобой», – и потушила свет. Она разделась сама и заставила раздеться догола пьяного Сарсана, потом она потащила его в постель. Она так крепко к нему прижалась, что они стали одним целым. Она была нежная с тоненькой талией и тоненькими пальчиками, она обвила двумя ногами его тело и начала целовать его грудь, своими руками направила руки Сарсана на свои груди, соски были мягкими и нежными, она направила на них голову Сарсана, она сама направляла все его движения. Сарсан понял, что у девушки уже богатый сексуальный опыт. Она была ненасытна, Сарсан старался изо всех сил, но она была неуемна, Она разговаривала с ним и заставляла доставлять ей наслаждение, это продолжалось очень долго. Под утро она кажется была удовлетворена, cказала, что придет к нему в общежитие и там они будут продолжать своё наслаждение. Сарсан попросил её уйти в свою комнату, она. наконец-то подчинилась. Сарсан, изможденный и счастливый, уснул, как убитый.

Жена управляющего разбудила их в семь утра, он встал умылся во дворе, все сели за стол, как ни в чём не бывало. Управляющий рассказал, что его хотели пригласить на банкет, искали на работе, а он как раз в это время был на объекте, на котором работал Сарсан. После завтрака все разъехались по своим рабочим местам. Управляющий сказал: «Будешь жить у нас, нам в тресте нужны такие специалисты», – и уехал. Сарсан целый день не мог забыть о случившемся. Вечером за ним снова заехал управляющий и сказал, что дочке скучно, Сарсан как раз поможет ей подготовиться к вступительным экзаменам для поступления в институт, и что до конца августа он никуда не поедет. Сегодня было только пятнадцатое июля.

Дома опять все сели за стол, на столе стоял коньяк и шампанское, все понемногу выпили. Жена начала убирать со стола и сказала дочери, что та будет заниматься с Сарсаном по математике, а он будет ей во всем помогать. Они вдвоем пошли в комнату к Марине. Марина закрыла дверь на ключ и сказала, что теперь он её любимчик и ради него она будет готовиться к экзаменам. Сарсан боялся, как бы девушка не забеременела, да и о своем здоровье нужно было заботиться, от него могут остаться только косточки, если заниматься любовью такими темпами, как всю прошлую ночь. Он стал думать как сберечь силы и меньше расходовать энергию. Она села около него, обняла его за плечи и они начали заниматься решением задач по математике, если Марина не справлялась с задачкой сама, Сарсан помогал ей в решении. В двенадцать часов ночи, он встал с места и двинулся в свою комнату, Марина его не выпустила и сказала, что он будет спать здесь и с ней.

Марина ухаживала за Сарсаном, как жена, мать начала что-то замечать, но молчала, чтобы не провоцировать дочь на скандал. За завтраком, Марина кокетничала с Сарсаном, возбуждая его. Они были вместе целую неделю. Сарсану удалось выжать из неё все соки, чтобы она не приставала, а себя сохранить. Она уже стала намного спокойнее, мать радовалась, что дочь готовится к экзаменам.

В понедельник, после завтрака, Сарсан вместе с управляющим поехали в трест. Сарсан в приемной взглянул на табличку с фамилией управляющего, только теперь он узнал, что тот Некрасов Владимир Назарович. Некрасов провел парня в производственный отдел и представил его начальнику отдела, сказал, что тот будет заниматься схемой ячеек напряжением 6 000 вольт. Начальник Никитин недоверчиво посмотрел на парня и решил проверить этого красивого молодого человека, он сунул ему схему и сказал: «Крайний стол твой».

Сарсан сел за свой рабочий стол и начал изучать схему. Через два часа Сарсан опять подошел к столу начальника, предложил заменить первую схему – на новую и протянул ее начальнику. Начальник очень долго изучал обе схемы и, где-то через час, просмотра дал свое согласие. Он спросил Сарсана, какое учебное заведение он закончил, и добавил, что у него нужно учиться, встал с места и пригласил Сарсана с собой пообедать. В течение часа в столовой они вели интересную для обоих беседу, затем Никитин предложил Сарсану выйти на улицу, подышать свежим воздухом. «Ты знаешь город?» – спросил он. Сарсан ответил, что в Алма-ате он впервые. Они прошли к базару через маленький мостик. Базар граничил с улицей и речушкой. «Видишь, – сказал Никитин, здесь все фрукты и овощи в основном из Узбекистана, местное население мало занимается земледелием, в основном животноводством и зерноводством», Сарсан кивал головой в знак согласия.

Сарсан проработал до вечера в производственном отделе, вечером за ним заехал Некрасов и спросил Никитина: «Как парень?». Никитин ответил: «Отлично!» «Вот видишь каких специалистов я нахожу?» – сказал Некрасов, подходя к Сарсану. «Ну хватит работать, пошли домой». Никитин сразу же понял, что он живет в доме управляющего, а значит, имеет к нему какое-то отношение.

Когда они приехали домой, Марина выбежала на улицу и подбежала к Сарсану, отец был удивлен, на его немой вопрос марина сказала: «Кто будет мне помогать, если Сарсан будет все время на работе?» «Тогда ходи с ним вместе на работу, пусть он занимается работой, ты рядом будешь изучать математику». Она очень обрадовалась и конечно же согласилась. Сарсан понял, что ему нужно будет крепко взяться за Маринино поступление в институт, не то возможны большие неприятности.

Они поужинали и ушли заниматься в Маринину комнату. Марина сразу начала заигрывать с Сарсаном, в ответ он начал давить ей на ногу, ей становилось больно, и она начинала заниматься математикой. Как только она начинала лезть к нему с поцелуями, он опять давил ей на ноги, она снова молча начинала решать примеры. Он стал ругать её и пригрозил, что уедет, если она не будет заниматься. Она действительно взялась за предмет и упорно стала изучать математику. Ночью они спали вместе крепко обнявшись, она прижималась к нему всем телом, Но секса стало меньше, Сарсан был доволен, что экономятся как его так и её силы. Он постоянно воспитывал её, и она стало очень послушной. Мать и отец были очень довольны, тем, что она стала аккуратно и регулярно заниматься. Теперь каждый день вместе они ездили на работу, и он помогал ей в изучении математики, физики и русского языка.

Первого августа в день вступительных экзаменов, после сладкой ночи с Сарсаном, Марина пошла сдавать экзамен по математике. Экзамен был сдан на отлично. Вечером в доме устроили Сабантуй. Она выпила бутылку шампанского, он – полстакана коньяка. Сарсан не хотел, чтобы Марина пила, ночью во время занятия любовью он сказал ей, что не будет с ней спать, если она не бросит пить, потому что она перестала чувствовать наслаждение. Она действительно перестала пить, она начала готовиться к физике, занимались они до полуночи, а потом ложились спать Каждую ночь Сарсан отводил для секса лишь один час, мотивируя это тем, что и он и Марина могут быстро износиться, он пообещал ей, что когда она сдаст два экзамена будут наслаждаться сколько захочется.

В середине августа у Марины закончились вступительные экзамены, через неделю прошла собеседование. Она была так благодарна Сарсану за его помощь, а также требовательность и настойчивость. Она мечтала стать его женой, понимая, что он такой благородный и может сделать её счастливой женщиной.

Практика закончилась, Сарсан получил хорошую характеристику с приглашением на работу в монтажный трест. Когда Сарсан прощался с семьей Некрасова, все плакали, а Марина проводила его на вокзал. Она долго обнимала его и прижималась к нему всем телом. Так Сарсан уехал в Ташкент

Когда Сарсан вернулся в свой дом, почему-то ему стало очень грустно, он не мог сообразить с чего начать день, он изложил свое состояние в стихах:

Я почувствовал, как воздух пробудился.
Любовный дух где-то в сердце дремал.
Однако вдали Сарсан любовь увидел.
Столь радостный Сарсан, в ней усомнился.

Несколько дней Сарсан не выходил из дома. Даже не хотелось кушать, он был в тоске. Вдруг у него появилась мысль о России:

Россия просвятила мои мысли.
Да иначе не могло и быть.
Я горжусь Россией за благородство.
Нет такой страны, как Россия.
Россия для всех...
Она дает дорогу в жизнь.
Пусть она процветает всегда.
Чтобы люди мира были добрыми.

Так выразился Сарсан, вспоминая свои хождения по России.

Начались занятия в техникуме, он уже был на четвертом курсе. В техникум назначили нового директора – Усманова. Все говорили, что раньше он был директором медицинского техникума. По специальности новый директор был физиком, он был уже в солидном возрасте, до пенсии ему оставалось три года. Как и все его предшественники он начал свой первый день со сбора всех работников. Всех пригласили в зал заседаний, в президиуме сидели: директор, секретарь партийной организации, председатель профсоюзного комитета и наш Сарсан – секретарь комсомольской организации. Директор начал свою речь с того, что он очень строгий и требовательный, и в случае отсутствия преподавателей по неуважительным причинам будет всех наказывать. После собрания Сарсан подошел к новому директору, сказал, что он уже на четвертом курсе и пора бы назначить нового секретаря комсомольской организации. Директор жестко ответил, что он будет работать секретарем до весны, и что ему нужно вступить в партию. Сарсан пытался сказать, что он очень молод, но директор строго сказал: «Готовьтесь вступать в партию. Вы меня поняли?». Сарсан ответил утвердительно, на этом они разошлись

Через день в кабинет Сарсана зашла Маша. Видимо, она торопилась, чтобы его не увлекли другие девицы. Она предложила вечером идти в кино, Сарсану было неудобно отказать девушке, к тому же она привлекала его своей мимикой и жестами. После занятий Сарсан поработал в кабинете, собрав членов комитета комсомола, раздал задания, запротоколировал заседание, и все разошлись. Он пообедал и уехал в школу. Завхоз и директор встретили его с хорошим настроением. Он обошел все кабинеты, увидел, что все в порядке. Получил половину зарплаты у завхоза, спросил не должен ли он сделать какую-либо работу, завхоз только отмахнулся. Сарсан был свободен и отправился домой. Дома он послушал музыку и начал готовить ужин, у него уже все было для этого. Он поужинал и решил заняться экономикой. Думал с чего начать, во-первых, у него не было литературы. Этой проблемой он решил заняться назавтра. Сарсан оделся и пошел на встречу с Машей. Вместе они пошли в кинотеатр «Хива», где раньше работал Сарсан. Старые работники узнали его, начали приветствовать и расспрашивать о делах, спросили, не женился ли он, и его ли это девушка. Он ответил утвердительно, их пропустили без билета и посадили на места киномеханика, где он наблюдал качество работы аппарата. В зале было темно, тем более там, где сидели они, не было никого. Сарсан сидел смирно, чтобы не возбуждать себя. Он уже знал, что с девицами нужно общаться очень и очень осторожно. Однако Маша начала гладить его по спине, затем приблизила свои губы к его губам и начала целовать. Такого он раньше еще не испытывал. Она глубоко проталкивала свой язык внутрь его рта и сама сосала его язык. Когда закончился сеанс он проводил ее домой. Семья Маши жила в военной казарме. Дорога была дальняя и по дороге она начала рассказывать, что она про него очень много наслышана. «Второкурсники говорят, что вы скромный и красивый. Все хотели бы заиметь такого парня. Я влюблена в Вас уже второй год. Я думаю о Вас и днем и ночью и даже вижу сны. Мне снилось, что мы спали с Вами на одной кровати обнаженные. Без Вас мне жизнь тьма» – так закончила свой рассказ Маша. Она пригласила его в дом и сказала, что рассказала матери про него, мать и брат все о нем знают, так что можно не волноваться. Они зашли в комнату, там были её мама и брат, они пригласили их за стол и угостили чаем и фруктами. Затем Сарсан попросил разрешения идти домой. Маша, провожая Сарсана на улице, прижалась к нему всем телом и стала его целовать также как в кинотеатре. Он вынужден был ответить ей тем же. Они несколько минут стояли и целовались, а Маша даже не шевелилась. Через несколько минут она оторвалась от Сарсана, много раз расцеловала его в лицо и ушла. Он вернулся домой в час ночи, попил водичку и лег спать.

XVII. Головоломка

Утром, когда Сарсан проснулся он начал думать о своей жизни и об отношении с девицами. «Я же не могу так жить», – думал он. «Да и при социалистическом строе не положено иметь много жен. Ох, какая жизнь, одни имеют много женщин и девиц, а другие мечтают заиметь хотя бы одну. Бог, наверное, распределяет по своим законам. Ведь у каждого на лбу написана его судьба. Если бог отнял у меня отца и мать, дал мне такую жизнь, наверное, так положено по законам Бога. Эй, Аллах, помоги мне! Что мне делать и как жить дальше? Я же не ищу их, они сами ко мне приходят». Он устал думать об этом, позавтракал и отправился на занятия.

Никогда раньше Сарсан так не разговаривал про себя. Его уже начало мучить его положение. Если идти в библиотеку, надо обращаться к Халиде, в школу – там Дильфуза, в техникум – там Маша, а Марина пишет любовные письма. Он устал от всего и решил пойти в Среднеазиатский политехнический институт, там богатая библиотека, и кроме того, он решил поступать в этот институт. Он не стал выходить на перерыв на занятиях.

Преподаватели иногда поручали ему проводить занятия вместо них, когда у них были свои дела. Иногда пожилой Самсонов поручал Сарсану читать лекции по подстанциям и электростанциям. Так, как теперь он отлично владел этим предметом. Сарсан не мог понять, почему многие ребята учатся здесь, хотя им это не интересно, они занимают чужие места, а специалистов не хватает. Наверное после окончания они пойдут торговать на базар, а возможно, учатся для того, чтобы их не призвали в Советскую Армию.

Когда Сарсан пришел в библиотеку института, он обратился к обслуживающему персоналу. Пожилая дама объяснила, что в читальном зале пользоваться литературой могут только студенты института. Он присел за стол и стал искать выход из сложившейся ситуации. Рядом с ним сидела девушка, было непонятно, то ли она студентка, то ли работница. Сарсан набрался мужества, придвинул стул поближе к ней и тихо, чтобы никому не мешать спросил: «Извините, Вы здесь учитесь или работаете?» Она ответила, что уже закончила этот институт с отличием и поступила в этом году в аспирантуру и спросила нужна ли ему помощь. Сарсан рассказал, что учится на четвертом курсе техникума и очень хочет изучать экономику. «О какой Вы интересный человек, – сказала она. – Я помогу Вам. Вы где живете?» Сарсан ответил, что недалеко на Шайхантахуре.

«Совсем недалеко», сказала она, – «Познакомимся. Меня зовут Саида. И ни в коем случае не называй меня Саидой-опой. Cогласен?». Сарсан ответил, что согласен и затем представился.

Потом Саида стала спрашивать литература каких авторов нужна Сарсану. Сарсан конечно же ещё никого из авторов ни знал, Саида эта поняла и сказала, что сама подберет ему нужную литературу. Сарсан спросил в какое время он может подойти к ней, Саида ответила, что каждый день с десяти часов утра и допоздна она в библиотеке. Парень попрощался с девушкой и покинул читальный зал.

Мимоходом Сарсан зашел на базар. По восточным традициям на базаре нужно торговаться, если продавец говорит свою цену, покупатель её сбивает и называет свою, в общем они договариваются. Сарсан долго торговался с каждым из продавцов и накупил много овощей и фруктов, как к приему гостей. Дома он приготовил салат и вкусное горячее, включил радиоприемник, сел за стол и вспомнил, что у него есть вино мусаллас, вытащил бутылку из сундука и поставил на стол. Он чувствовал себя как в ресторане, правда ему ещё не приходилось бывать в ресторанах, но легкое головокружение от выпитого вина давала ему такое ощущение.

Поздно вечером к нему пришла Халида, Сарсан встретил её улыбкой, она поняла, что он в очень хорошем настроении. Сарсан даже пожалел, что не пошел к ней в библиотеку, она уже сегодня бы дала мне литературу по экономике, подумал он, я допустил ошибку. Халида подошла и обняла его и сказала, что Сарсан стал задумчивым. Она спросила, не разлюбил ли он её и пообещала не быть ему занозой, выйти замуж за какого-нибудь пожилого человека, потому, что годы-то уходят. Затем она сказала, что становится немного прохладно, дни идут к зиме и даже раздеваться нельзя. Сарсан вежливо развел её руки и включил плитку, чтобы согреть комнату. У Сарсана в доме были две свободные комнаты, квартиранты уже съехали. В комнатах была куча книг. Халида заметила, что Сарсан купил очень много книг. Но он ответил, что это квартиранты оставили ему свои книги. В комнате стало тепло и уютно. Не спрашивая разрешения Халида села за стол, открыла бутылку и разлила вино по пиалам коньяк, сказала: «За твои успехи!» – чокнулась с его пиалой и выпила коньяк до дна. Сарсан сидел рядом и пил коньяк мелкими глотками, ведь он уже выпил муссаллас. Халида уже была пьяна, она полностью разделась и сказала: «Получу в последний раз истинное удовлетворение. Отдадут меня родители замуж и тогда ни о каком наслаждении речи быть не может, никакого блаженства не получу». Она сама раздела Сарсана и увлекая его бросилась на кровать. Он давно не был с женщиной и набросился на неё как тигр, они занимались любовью всю ночь до утра. Она очень хорошо подготовилась к этой встрече, она показала Сарсану много поз любви и получала от него удовлетворение всю ночь. Халида поняла, что так удовлетворять её жажду любви может только он и что она никогда не сможет добровольно отказаться от него. Она поблагодарила его и ушла на работу. Сарсан подумал, что он в её руках и решил опять ходить в библиотеку к Халиде и в институт тоже.

На другой день Сарсан пришел в библиотеку института. Саида сидела в читальном зале на том же самом месте. Он почувствовал, что она ждала его с утра. Она поприветствовала его и пригласила сесть рядом, показала всю выписанную литературу. Он внимательно пересмотрел все книги и оставил себе только две, остальные попросил сдать обратно. Саида не отрывала от него глаз, словно хотела его съесть. Она уже знала, что он живет один. Она сказала, что может приходить к нему помогать изучать экономику. Сарсан не мог ей отказать и сказал, что завтра после шести зайдет за ней.

На следующий день он зашел за ней. Они пошли к нему пешком. Ей хотелось погулять с ним по улице. Когда они пришли домой, было уже поздно, она сказала, что предупредила родителей, что пойдет ночевать к подруге. Они долго болтали обо всем, слушали радио, а затем она попросила спать вместе, так как одна боится. Отказать было неудобно. Сарсан подумал она же грамотная, тем более аспирантка, наверное, голова на месте. Он лег не раздеваясь. Она легла рядом, на ней был бюстгалтер и очень гладкая рубашка. Саида спросила: «Можно мне Вас раздеть? Он сначала сопротивлялся, а затем уступил, разрешил снять с себя верхнюю одежду, но майку и трусы не снял. Она сказала: «Холодно. Хочу погреться» и прижалась к нему всем телом, между тем её тело все пылало, он понял чего она хочет. Сарсан был тоже крайне возбужден, Саида дотронулась до его члена руками и сказала: «Ох, какой он прекрасный, я никогда не видела ничего подобного и не имела секса с мужчинами. Видишь какое у меня прекрасное тело, сделай мне приятно. Я еще девственница и знаю, что ты на мне не женишься. Я старше. Пока ты получишь высшее образования я превращусь в старуху. Но все равно природа просит своего, мне очень хочется попробовать. По ночам я не сплю и думаю, кто же может доставить мне удовлетворение. Дома по ночам, когда отец поднимается к матери в комнату и родители наслаждаются друг другом я не могу спать и у меня возникает желание. Давай, я пойду на риск, попробуем, я не могу ждать дольше, а когда меня отдадут замуж, там будет видно, что-нибудь придумаю. Ты ляг на меня и не бойся, ты за меня отвечать не будешь. Быстрее, я уже не могу, у меня внутри все дрожит». Действительно Саида вся дрожала. Сарсану очень трудно было взять Саиду, пришлось воспользоваться вазелином, чтобы все прошло успешно. «Давай, крепче, не бойся, я выдержу», просила Саида. Сарсан взял её, на несколько секунд Саида потеряла сознание. Придя в себя, она попросила тряпку и попросила сделать паузу на полчаса. Она лежала рядом с Сарсаном и рассказывала, что это больно, но приятно, как будто заново родилась. Через полчаса они занялись настоящей любовью, она не знала, что он настолько опытен в вопросах отношений между мужчиной и женщиной. Он довел её до высшей степени наслаждения, которого она не знала раньше. К утру они оба заснули.

Утром Сарсан встал и стал готовить завтрак. Саида встала, сразу поблагодарила Сарсана и сказала: «Я благодарна тебе за проведенную ночь!».

Сарсан начал понимать, что по достижении определенного возраста девушки начинают готовить себя психологически к сексу., при этом наступает инкубационный период гормонов, наступает возбуждение. Одни девочки умеют в переходный период управлять своим организмом, а другие не способные самостоятельно управлять своим телом обращаются к мужскому полу. Поэтому в условиях Средней Азии девушек рано отдают замуж, Сарсан в этом убедился окончательно. Кроме того красоты мужчин сильно влияет на девиц.

Утром они позавтракали и разошлись, каждый по своим делам.

На четвертом курсе занятия заканчивались в феврале. Пришла пора экзаменов. Сарсан наряду с подготовкой к экзаменам готовился к проведению отчетно-выборного собрания. Нужно было избрать новый состав комсомольского комитета. Он занимался подготовкой отчета, а Маша постоянно заходила и отвлекала его. Однажды он очень грубо отругал Машу, но вопреки всему она стала заходить в его кабинет чаще и чаще. Она его контролировала и боялась, как бы другая девушка не увела у нее Сарсана.

Отчетно-выборное собрание прошло успешно. Теперь Сарсана начали готовить к вступлению в ряды членов КПСС, попросили написать заявление. Он долго размышлял о своей дальнейшей судьбе, понимал, что его основное желание стать ученным, а с вступлением в члены партии ему опять придется постоянно заниматься общественной работой. Все таки его заставили вступить кандидатом в члены КПСС.

XVIII. Практика на электростанции

В апреле всех выпускников техникума распределили на производственную преддипломную практику. Он попал в состав группы из шести человек, которых распределили на Наманганскую гидроэлектростанцию. Сарсан выбрал тему дипломной работы «Релейная защита электрической части электростанции». Ребята дежурили на электростанции по сменам. В машинном зале электростанции работала одна молодая женщина, после окончания техникума. Все практиканты бегали за ней и провожали её до дому, несмотря на то, что она была замужем. Она жила в общежитии шелкового комбината. Там жили специалисты разных предприятий города Намангана, направленные на работу по путевкам учебных заведений. Из-за нехватки электроэнергии улица Намангана не освещались, несмотря на это все горожане работали по графику в три смены. После второй смены женщины уходили с работы в 11 часов вечера. Поэтому их провожали до дому молодые парни, работающие в смену дежурным электриком. Сменная дежурная Соня была замужем за мастером шелкоткацкой фабрики. Она в течение года не могла разделить свое любовное ложе с мужем, потому что он был импотентом. Он постоянно всем об этом рассказывала и говорила, что медики сказали, что у них ничего не получится. Однажды после смены она подошла к Сарсану и попросила проводить её домой. Была полночь. Сарсану было неудобно отказать, так как он знал её состояние. Когда они шли по темным улицам города, она начала рассказывать о своей семейной драме и сказала о том, что её муж согласен, чтобы она имела близкие отношения с другими мужчинами на стороне. «Ты должен меня понять»,– говорила она, – «Ты скоро уедешь, два месяца пролетят очень быстро. Сейчас мы пойдем к тебе в общежитие, там есть комната, где мы спокойно сможем наслаждаться друг-другом. Мне рассказывали о тебе, говорят ты очень способный. Неужели ты обидишь женщину? Иначе я себя сброшу в воды электростанции. Вода унесет меня далеко-далеко, речка у нас глубокая и никто не сможет мне помочь. Прошу тебя выручи нас с мужем. Если хочешь я буду приезжать к тебе в Ташкент. Я согласна на все. Я буду ухаживать за тобой пока ты здесь на практике.» Так она убедила его. Сарсан всегда мучился от своей красоты и не знал, куда бы ему удрать от всех этих особ женского пола.

Когда они вошли в комнату, там был накрыт стол с вином, какое прекрасное крепленное сладкое вино стояло на столе. Было уже тепло, конец апреля. Она попросила его раздеться до трусов., разделась сама и разлила вино в пиалы. Выпили по полной пиале, покушали плов, было видно, что все это приготовлено заранее. «Ну давай, Сарсан, – сказала Соня, – я добровольно отдаюсь тебе и буду делать тебе приятное». Она перебросила постель с кровати на пол, видимо собрала все матрацы, постель получилась высокой, чуть выше кровати, легла и притянула к себе Сарсана. Она объяснила ему позу стоя, Сарсан понял, что ему придется нелегко с ней. Когда сближение произошло, Соня сползла с постели и сказала: «Как мне хорошо! Боже как хорошо! Спасибо, тебе. Я очень тебе благодарна». Потом они посидели и выпили еще по одной полной пиале крепкого вина, тепло разлилось по телу Сарсана. У Сони были такие нежные ножки, Сарсану очень хотелось доставить ей райское блаженство, он старался до утра, она до утра его просто изнасиловала, а затем они заснули мертвецким сном.

Когда на работе они встречались и ловили взгляды друг-друга оба думали, как синхронно они соединились и существовали в обнаженном состоянии. Соня работала с такой отдачей, её состояние было словно в сказке. В то время, когда Сарсан собирал материалы для дипломной работы, он задумался на тему импотенции. Он понимал что мужчин с такой проблемой очень много, что возможно, это результат голодания, недоразвития организма и нехватки витаминов. Сарсан с детства употреблял очень много зелени, трав. Видимо все это помогало в его развитии. Соня все время ухаживала за Сарсаном, кормила его, и чувствовала себя на вершине блаженства. Она взяла от него все, что могла, а Сарсан, уезжая из Намангана, еще раз подтвердил свою благодарность и взаимность, так и разошлись их жизненные дороги.

В Ташкенте он упорно взялся за дипломную работу. Он подготовил такие красивые безукоризненные чертежи, что члены государственной комиссии ими просто любовались.

XIX. Дом отдыха

После защиты дипломной работы Маша решила взять инициативу в свои руки, она увлекала его. Спустя десять дней после защиты Маша принесла двенадцатидневную путевку в Дом отдыха им. Десятилетие Узбекистана. Увидев путевку Сарсан про себя подумал:

Эй Маша, Машенька
Нашла себе заботу для чего.
Моя простота потянула тебя.
Неужели не могла удержаться?
Пойми, наверное, я не твой навеки.
Судьба, наверное, написана на лбу.
Прочитать свою судьбу я не могу.
Аллах решил мою судьбу.

Во время этой паузы, Маша наблюдала за Сарсаном, держала в руках его руку и сказала, что завтра утром в девять часов, будет ждать его у ворот парка имени Горького, она импульсивно обняла его и с неохотой покинула.

Было душное утро. Маша ждала Сарсана в назначенном месте, она была в такой короткой юбочке, что все её ноги были на виду. Под рубашкой не было бюстгалтера и её девичьи соски торчали из под ткани, возбуждая Сарсана, кроме того из-под рубашки была видна её тонкая талия. Жилы Сарсана начали вибрировать от общего возбуждения всего тела, он начал думать, что любовь в слезах. Маша встретила Сарсана крепким поцелуем, затем они сели в автобус, если бы их не окружали пассажиры, Маша была готова взобраться к нему на колени, она прижималась к нему всем телом. Они сидели, как одно целое и ехали так более часа. Водитель остановил автобус и коротко выкрикнул: «Дом отдых». Выходя из автобуса, она держала его под-руку, чувствуя, что он уже весь в её руках.

Когда вошли в приемную дома отдыха, Маша попросила разместить их в одной комнате, после отказа администраторши, попросила разместить ближе друг к другу. Маша прошла в женский корпус, а Сарсан в мужской. Бараки были одноэтажные. Вся территория была очень зеленой. После завтрака Маша увлекла Сарсана в большой сад. В глубине леса, прижавшись к нему на скамейке, Маша читала вслух поэму Куприна «Нефтяники». Этим она пыталась привлечь его и открыть свою девичью любовь. Она громко подчеркивала моменты, когда молодые женщины, после рабочего дня на нефтяных промыслах, для того чтобы гасить половое возбуждение использовали копченые колбаски. Во время прослушивания такой откровенной поэмы Сарсан понял, что крайне возбужден, он потрогал свою молодую плоть, Маша тут же запусти свои нежные пальчики ему в брюки и начала нежно ласкать его. Он почувствовал, что в её сердце пробудился любовный дух, а в молодом теле большое желание. Маша мечтала затянуть Сарсана в постель и оставить его в своих объятиях навсегда. Дни шли за днями, Маша мечтала остаться обнаженными в объятиях друг-друга. Она решила почитать ему Мопассана и рассказывала ему о француженках. На одиннадцатый день она пригласила его в свою комнату, так как её подруга уехала, и она в комнате осталась одна. Она решила отдаться ему, чтобы не потерять его. Она показалась ему в обнаженном виде. Нахально, сама раздела его и увидела его плоть в возбужденном состоянии, она прижалась к нему всем телом, но Сарсан не решился воспользоваться ее целомудрием, она зарыдала, ему было жаль её в таком виде, она легла в постель и проплакала до самого утра. Он ушел из её комнаты, так и не дотронувшись до нее. Маша больше к нему не приходила. После этого свидания они не встречались. Так закончилась их дружба. Из дома отдыха Маша уехала одна.

В июле месяце было вручение дипломов, Сарсану вручили диплом с отличием и выдали направление в Среднеазиатский политехнический институт. Другие учащиеся получили дипломы и направления на работу.

Счастливый, Сарсан пришел домой, в прекрасном настроении и решил выпить шампанского в честь окончания техникума. Он чувствовал себя взрослым, самостоятельным человеком, способным шагать по жизни широким шагом. Слушая музыку Шопена, он начал вспоминать всю свою жизнь. Земля вращается вокруг солнца, а каждый человек вращается вокруг другого. Наверное, такова природа жизни, и в космическом пространстве таких систем намного больше, чем людей на земле и при этом каждая система существует по своим правилам. Видимо, в других, дальних системах, происходят катастрофы из-за несогласованности общества, где-то планеты раскалываются на гигантские части и эти громадные массы разлетаются в разные стороны в пространстве. Одна часть улетает в направление солнечной системы и ударяется об землю. От большого удара кусок земли оторвался и разлетелся, из-за большого притяжения земли он вырвался из полевого пространства земли не мог удалиться и начал вращаться вокруг земли. В результате касательного удара жизненной массы об землю планета начала вращаться вокруг своей оси. Первоначально она делала один оборот вокруг своей оси за 8 с лишним часов, затем за несколько миллиардов лет обороты начали затухать, в настоящее время один оборот земли вокруг своей оси земля делает в 24 часа условно, относительно солнечной системы. Жизнь, принесенная с другой планеты, стала возрождаться на земле – таков, по мнению Сарсана, процесс жизнедеятельности на земле. При движении громадной массы в безвоздушном пространстве она превратилась в лед, а когда ударилась об землю начала таять. При этом жизнь в виде ген, возможно в виде сперматозоидов, начала превращаться в живые существа, которые по мере развития процесса эволюции начали развиваться умственно. Мы их называем людьми. Люди начали придумывать религии, потому, что не понимали, откуда на земле появилась жизнь. Разные группы людей создавали разные религии, поэтому человек, какой бы религии не принадлежал, должен уважать людей любой религии и вероисповедания. Чтобы не повторять катастрофу наших предков из других космических систем, люди должны жить на этой планете дружно. Видимо на этой планете катастрофы были сотни раз. Сарсан думал, неужели люди не знают, что когда-то у них родители были одни, и все произошли от одного отца и матери. Однако, люди придумали разные нации и национальности, разные языки. Сарсан думал, что если бы, это было в его силах, он вел бы разъяснительную работу во всем мире и хотел бы чтобы каждый житель земного шара имел полезную работу.

XX. Учеба в институте

В конце июля 1952 года Сарсан сдал свои документы для поступления в институт по своей специальности. Но внутренне его все время тянуло стать врачом. Если бы у него была возможность закончить десять классов и получить среднее образование, он обязательно бы выучился на врача, а чтобы стать хорошим медиком, нужно самостоятельно изучать медицину. Сарсан продолжал работать в средней школе. Если бы он захотел ему возможно выдали бы аттестат зрелости о среднем образовании, но он этого не желал. Он считал, что быть халтурщиком, хуже хулиганства. Сарсану стукнуло 22 года. Пока в институте шли вступительные экзамены, он начал изучать теорию музыки. С утра до поздней ночи запоминал ноты, старался различать различные звуки, а заодно изучат устав и программу КПСС. Так, у Сарсана хватало забот.

В конце августа его пригласили на собеседование. Ректор, прочитав его автобиографию, со слезами на глазах сказал: «Мы Вас изберем председателем профсоюзного комитета. Вы можете идти, поздравляю Вас». Когда Сарсан, вышел из кабинета, не знал куда идти и чем заняться в этот торжественный день. Девушки его в этот день не интересовали.

Сарсан шел по дороге и начал думать о встрече с ректором, какой он страшный и безобразно толстый, наверное, он много кушает. Руки как круглые деревянные балки, а сам похож на тумбочку. «Уродам бог дает все, а беднякам красоту», – подумал Сарсан. Он не заметил, как добрался до дому. С соседями делиться своей радостью было бесполезно, так как они звали его бродягой. Только соседские девчонки с утра до вечера караулили его, чтобы посмотреть на его красоту или подержаться с ним за руки. Через щели в воротах они подсматривали за ним, чем он там дома занимался.

Однажды, у соседки в соседнем дворе, за забором был юбилей. Они жили вдвоем во дворе и во время войны нанимали Сарсана помочь по хозяйству за кусок хлеба. Этим женщинам было по шестьдесят лет, они не уехали в Европу, им и здесь было хорошо. Женщины обе, были очень толстыми, и Сарсан называл их тётями. Старый амаки уже умер, а его жена уехала в Таджикистан, двор стал бесхозным. Они устроили сабантуй во дворе, вроде банкета. Сарсана тоже пригласили на торжество, были приглашены их общие знакомые и пожилые и молодые. Столы были хорошо накрыты, там была водка, вино, шампанское, пиво, соленые помидоры и огурцы, капуста, черный хлеб, бульон и жаренная картошка на второе. Все пили, пели, танцевали. Одна женщина лет пятидесяти пригласила Сарсана танцевать. Двор был большой, она танцуя повела его в другую сторону двора и начала говорить: «Ты знаешь, я влюбилась в тебя, я вечером зайду к тебе, принесу шампанского, а если хочешь муссаласа. Сейчас лето, дни длинные, и тебе и мне скучно, посидим вместе, проведем время вместе. Видишь мужчин молодых мало, все погибли на фронте, девушки находят себе парней, а нам что делать? Нам тоже хочется». Она поцеловала Сарсана в щеку, посадила его рядом, налила шампанского и обняла за талию. Все стали наблюдать за ними, там было много женщин и все стали говорить, что она поймала для себя рыбку, а им тоже хотелось бы. Все были пьяны. Женщина взяла его за руки и увела его домой, они оба были пьяны, так как она специально спаивала его весь вечер. Щеки её горели, а глаза смотрели взглядом голодного леопарда разглядывающего добычу. Когда они вошли в его двор, она заперла ворота, чтобы другие женщины ей не мешали использовать, пойманную ею дичь. Она искупалась в арыке, вода там была чистая и прозрачная, обнаженная она вошла в комнату. В комнате она вела себя, как неопытная девушка, как будто не видела обнаженного мужчину никогда. Она не могла терпеть, быстро раздела его и была счастлива будто попала в рай, он тоже блаженствовал и готов был удовлетворять её истосковавшееся за десять лет по ласке ненасытное тело сколько угодно. Она стонала и охала, гладила талию Сарсана и говорила, что такого рая не видела никогда. Она еще не понимала, что это единственное её свидание с Сарсаном, но сейчас ей было хорошо и она наслаждалась с ним до самого утра.

Первого сентября начались занятия в институте. Первая лекция Сарсана в институте была по истории КПСС. В лекционном зале было более ста двадцати студентов. Во время лекции преподаватель стоя за кафедрой рассказывал о значении предмета, об его основоположниках, Больше всего говорили о Сталине и его трудах. В последующие месяцы начали изучать доклад Сталина на девятнадцатом съезде партии «Экономические проблемы социализма в СССР». Наряду с математикой, физикой, начертательной геометрией изучали гуманитарные предметы.

XXI. Председатель профкома

Через месяц состоялось отчетно-выборное собрание профсоюзной организации. Сарсана обязали выступить на собрании. В собрании принимали участие представители всех факультетов института. Выступая, Сарсан думал: «Неужели нет никого, кроме меня, значит, я действительно стал элитой». Ему не верилось, что он действительно дорос до такого уровня, ему хотелось рассказать, какая у него была жизнь, однако, он понимал, что лишнего на конференции говорить не следует. На собрании он был избран председателем профсоюзного комитета. Список нового состава профкома вывесили на доске объявлений. На следующий день, когда Сарсан шел по улице, каждый студент здоровался с ним, уступая дорогу, а девушки заглядывались на его красоту. Однако, на душе у него было неспокойно, он все время думал о работе в школе. Когда он приходил в школу, завхоз всякий раз его упрекал за то, что редко посещал на работу. Когда он обходил классные комнаты, пионервожатая сразу появлялась на горизонте, он старался избегать её, так как понимал, что с ней, возможно, натворить что-нибудь.

В институте занятия заканчивались в два или четыре часа дня. После чего Сарсан заходил в профком, давал задания двум штатным работницам. На столе всегда лежала куча заявлений на путевки и материальную помощь. Ему было очень интересно знать, кто же пользуется всеми этими благами, однако, у него не хватало времени для разбора бумаг и он вынужден был писать резолюции на выдачу путевок и помощи без особого разбора. Он закопался в бумагах и начал называть себя бюрократом. Ежедневно Сарсан получал десятки пригласительных на городские и районные пленумы и конференции партии, комсомола, театры и кино, на вечера институтов города, свадьбы преподавателей, аспирантов, студентов, дипломников и профессоров. Работницы профсоюзного комитета готовили чай, завтрак, обед и даже ужин, они думали, что Сарсан обратит на них внимание. Однако, у него в голове было столько забот, что он просто не обращал на них внимания. Ректор приглашал Сарсана на заседания ученого совета, советовался с ним прежде, чем принимать решения. Сарсан до сих пор не мог понять, почему он стал такой важной персоной и с его мнением все считаются.

В декабре, на республиканском съезде профсоюзов Сарсана избрали членом ревизионной комиссии по республике. Когда он приходил в Узсовпроф, его встречали с уважением, так, он стал известным человеком, но никто не знал о его семейной жизни, за исключением ректора. Ректор часто знакомился с документами льготников, чтобы знать, чьи дети попадали в эти списки на получение стипендии, много было ребят из состоятельных семей, поэтому коллектив института думал, что Сарсан тоже сын какой-то «шишки». Сарсан всегда испытывал материальную нужду, ему было не до пригласительных,на всякие увеселительные мероприятия. Он постоянно думал, как ему решить материальную проблему. Домой он возвращался поздно, нужно было готовить семинары, к тому же нужно было посещать вечерние концерты и спектакли, нужно было ездить со студентами на хлопок, разбираться с больными студентами, временами ему звонили из школы и просили придти. Не хватало литературы для обучения и самообразования, общественная работа стала для него занозой. Мало того, ему поручили на предприятиях читать лекции по политологии. Иногда ему казалось, что его хотят навсегда погубить. Если его все знают, значит можно всю общественную работу свалить на него одного, а другим плевать на всё. Такова была жизнь общества.

На хлопок возили студентов в колхоз имени Кагановича. Председателем колхоза работал Хамракул Турсункулов, он был депутатом Верховного совета СССР, героем социалистического труда, имел десять орденов и медалей. Он был очень жестоким человеком и самостоятельно решал участь колхозников, а также городских сборщиков хлопка. Наверное, даже при рабовладельческом строе не было такого произвола. В тот год студенты хлопок собирали до конца декабря месяца. Новый год также встречали на хлопке. Председатель колхоза даже в снег заставлял студентов собирать хлопок. Студенты мёрзли и болели, да и питание было скудным. Фактически студенты учились всего один семестр, а после такого обучения, о каких специалистах могла идти речь.

Когда начались занятия Сарсан получил письмо, на конверте был адрес института. В письме было следующее: «Дорогой Сарсан, я полюбила тебя и ты будешь моим жизненным спутником. Я учусь на химическом факультете. Меня зовут Ойгуль. Я уже знаю твой адрес. Приду завтра вечером. Твоя Ойгуль». Прочитав письмо, Сарсан понял, что начинается старая песня. Он не забыл свою старую жизнь, он не представлял эту девушку, как она выглядит, но понимал, начинается новая игра.

Вечером Сарсан готовил семинары и даже не включал радиоприемник. Услышав стук, открыл калитку. Было темно. Попросив разрешения войти, во двор прошла молодая девушка. «Я писала Вам, – сказала она, – Можно я буду говорить «на ты». Я влюбилась в тебя и теперь не сплю ночами. Я дождалась того дня, когда буду в твоих объятиях. Можешь закрыть калитку, я буду ночевать у тебя. У меня здесь нет родителей, они живут в Башкирии, а я живу в общежитии. Так она объяснила свою историю, они прошли в комнату. Сарсан пригласил её к столу и угостил чаем, подал жареную картошку. «Однако, ты умеешь готовить пищу. Я счастлива, что заимею такого мужа. И смогу стать доктором наук, благодаря мужу». Сарсан возразил: «Я не собираюсь жениться. Хочу стать ученым. Вы ошиблись, найдите себе мужика, которому нужно жениться. Вам,наверное, все ясно? Мне некогда и нужно готовиться к семинару», – так он закончил фразу. «Если ты не захочешь меня и не женишься на мне, я напишу ректору, и тогда ты побежишь за мной, и будешь моим слугой. Я умею решать проблемы. Я буду жить здесь, а ты будешь на меня работать. Будешь мыть мои ноги ежедневно, и купать меня два раза в неделю», – ответила Ойгуль. Сарсан уже знал девиц, поэтому решил не тревожиться. Всю ночь она издевалась над ним, зная, что он председатель профкома. Когда он спал, она подходила, гладила его, он стойко выдержал её поведение до утра и пальцем её не тронул. Утром она ушла с угрозами. Сарсан тоже пошел в институт. Действительно, она, как и обещала, написала заявление на имя ректора. Через неделю ректор пригласил Сарсана по поводу письма. Сарсан все рассказал ректору, тот понял парня и сказал, что такие случаи бывают, поэтому, ему не стоит волноваться, и отпустил Сарсана. Ректор понял суть вопроса, что девушка решила заиметь себе такого мужа, но её уловка не удалась.

В майские дни Сарсан вел прием студентов и преподавателей по заявлениям на получение приемников, мебели и других предметов домашнего обихода. Всем угодить было очень трудно, многие ругались, другие – подхалимничали. Сарсан, изучая политэкономию, удивлялся, что при социализме производство общественное и потребление тоже общественное, а при капитализме хоть производство общественное, потребление частное. Вместе с тем, при социализме, в результате нехватки предметов потребления ими пользуются отдельные личности – привилегированные слои. Все предметы распределялись по решению профсоюзного комитета, и списки представлялись в районные исполнительные комитеты, а они затем передавали их торгующим организациям. Таковым было распределение имущественных благ в те времена. Вместе с тем, Сарсан старался угодить коллективу института.

После окончания учебного года в школе Сарсану поручили обновить электрохозяйство. Когда он представил смету, директор отказался обеспечивать материалами, мотивируя тем, что у него нет таких средств. Он предложил Сарсану использовать зарплату на обновление электропроводки. Сарсану стало обидно и он подал заявление об освобождении его с должности электромонтера школы. Теперь Сарсану нужно было научиться жить на стипендию. Четыреста рублей стипендии хватало только на пропитание. По воскресеньям он ходил на рынок труда, в то время за один день можно было заработать от пятнадцати до двадцати пяти рублей. За должность председателя профсоюзного комитета Сарсан не имел права получать заработную плату, так как получал стипендию. Одна надежда была на осень – на хлопок, там Сарсан за день мог заработать двадцать рублей. За три-четыре месяца пребывания на хлопке ему удавалось заработать одну тысячу пятьсот рублей. Осенью коллектив института поехал на хлопок. Ежегодно повторялись одни и те же проблемы, студенты страдали хроническими заболеваниями. Сарсан с детства был приучен к тяготам жизни и знал, как нужно беречь здоровье.

XXII. Новая работа и новая встреча

После окончания хлопкового сезона он подыскал себе новую работу. Его приняли техником-инспектором в Карасуйское бюро электросети Ташкентской области. Этот район был пригородным, после занятий Сарсан уходил на работу, а вечерами он сидел в кабинете и одновременно занимался. Он не замечал, как пролетали месяцы, большая нагрузка очень сильно чувствовалась. Ему было сложно совмещать учебу с работой и общественными заданиями. Для разгрузки своей нервной системы, он часто прогуливался по набережной реки Анхор, которая отделяла новый город от старого. Здесь было очень много зелени. Он не мог себе позволить ездить отдыхать в дома отдыха, чтобы коллектив не обсуждал его за злоупотребление служебным положением, поэтому летний отдых приходилось проводить в городе. Однажды, поздним летним вечером он отдыхал на берегу и наслаждался легким дуновением ветерка. На скамейку к нему подсела молодая женщина. Начала тянуть Сарсана на разговор, спрашивала, как его зовут, сколько ему лет и чем он занимается. Он рассказал, что зовут его Сарсан, он учится на втором курсе института, и ему перевалило за 24. Она тоже рассказала о себе, оказалось, что ей 25 лет, работает на фабрике, была замужем. Её муж влюбился в молодую девицу и с ней уехал в Новосибирск, теперь она осталась одна. Когда ей было 7 лет они с родителями переехали в Ташкент из Казани. В девятнадцать лет она вышла замуж. В момент разговора она постепенно двигалась к Сарсану, и, в конце – концов, прижалась к нему. Обняла Сарсана за талию и предложила выпить с ней вина. Неподалеку находилась винная будка, Сарсан давно не пил вина, ему хотелось отдохнуть по настоящему, поэтому он согласился. Она вытащила из сумки 10 рублей, подала их продавцу и попросила налить два стакана мусалласа, выпили, затем еще раз по-стакану. Сдачу она положила в сумочку, где, как заметил Сарсан, лежала целая пачка денег. Они вернулись обратно на туже лавочку, где сидели раньше, здесь было темно, и никто не видел их с дорожки. Девушка уже опьянела, она обняла Сарсана правой рукой, а левой полезла к нему в брюки, Она начала гладить и говорила, что ей хорошо. Затем она взяла правую руку Сарсана и сунула себе под платье, между ногами. Трусиков на ней не было. Она целовала его шею, через полчаса подвела его руки к своим грудям и попросила их гладить. Так она наслаждалась до двух часов ночи, а затем предложила Сарсану пойти к ней в общежитие. Она жила рядом с Туркменским базаром в бараке военного гарнизона. Она провела его в свою комнату, кровати там не было, спала она на полу. Она постелила постель, но свет не выключала. Ей очень хотелось увидеть Сарсана обнаженным. Она сама стянула с него трусики, сама вся такая беленькая, Сарсан немог понять как её муж мог бросить такую прекрасную женщину, видимо нашел еще моложе и поэтому её оставил. Девушка просила, чтобы он не стеснялся. Она сама потянула его. Потом она начала плакать и жаловаться на свою жизнь, она рассказывала, что муж её так не удовлетворял, а сейчас она поняла, что такое настоящий опытный мужчина. Она чувствовала, что её можно удовлетворять, Сарсан начал применять различные методы, а она все рассказывала об её интимной жизни с мужем. Утром она сказала: «Если хочешь, приходи в любое время, у меня много денег, я буду кормить тебя. Ты умеешь удовлетворять женщину, кстати, кто научил тебя такому?»

Сарсан ушел домой и проспал там до вечера, в этот день он не пошел ни на занятия, ни на работу.

Каждый день после трех часов Сарсан обходил свой участок, выявлял нарушения. В целях экономии мелочи многие частные потребители воровали электроэнергию. В те времена в пригороде не было счетчиков, плату за электроэнергию взимали по точкам – за 1 лампочку – 12 рублей, за приемник – 8, за электрическую плитку – 60., в документах указывали одну лампочку и радиоприемник, а пользовались электроплиткой и включали по три-четыре лампочки. Сарсан при выявлении нарушения, составлял акт о взимании штрафа от 100 до 200 рублей, обнаруживал самовольно подключившихся к электрическим сетям. В те времена, суббота считалась рабочим днем, и у него в распоряжении оставался один свободный день воскресенье. Осенью 1954 года студентов забрали на хлопок. Сарсан решил не ехать, так как не мог бросить работу. Он решил за это время, выполнить график посещения электропотребителей, до конца года, хотя понимал, что за уклонение от хлопка на третьем курсе ему могут объявить строгий выговор, учитывая, то, что он круглый сирота. Теперь у него было достаточно свободного времени, и он решил максимально отдохнуть от всех дел.

По вечерам Сарсан гулял в парке и просто по улицам Ташкента. Город потихоньку начал преображаться. Появились новые аллеи, было много зеленных насаждений. Тем более осень была прекрасной, все вокруг горело разноцветными красками. Сарсан предпочитал из всех вин мусаллас, на его вкус – это самое вкусное приятное вино похожее на шампанское. Субботним вечером в закусочной он выпил два стакана мусалласа и вышел прогуляться по аллее. Он медленно бродил по аллеям наблюдая за молодежью, нет он не выбирал себе девушку, чтобы она не мешала его повседневной жизни. В один из таких дней к Сарсану подошла девушка, увидев на его руке часы, спросила который час. Он ответил, что уже половина восьмого, она видимо не расслышала и переспросила его. Он ответил, что уже 7.30. Она продолжила разговор и сказала. Видимо, уже поздно на первый сеанс, придется погулять в парке. Они разговорились, и не заметили, как зашли в парк. В парке было многолюдно, и дорожек было более тридцати. Она провела его по безлюдным дорожкам и начала говорить: «А я Вас знаю. Вы живете недалеко от нашего общежития и постоянно проходите по нашему проезду, мимо нашего здания, всегда куда-то торопитесь. Вы ни на кого не обращаете внимания, потому, что студенток много. Я сейчас переехала на частную квартиру, она рядом, только на большой улице. Я живу на втором этаже. В этом доме до революции жил купец, он уже давно умер, но у него осталась дочь, сейчас ей восемьдесят лет, я за ней ухаживаю. Она практически не слышит и плохо видит. Сама учусь на юридическом факультете, учебный корпус которого построен на Шайхантахурском кладбище, там есть гробница шейха». Сарсан оборвал разговор и спросил: «Там еще есть базар, где торгуют овощами и фруктами, и там нет колхозников, в основном спекулянты, они покупают продукты на рынке в старом города и здесь перепродают?» Она подтвердила, что это именно так и она там покупает помидоры, огурцы и яблоки, потому, что ехать в Старый город на базар неохота. Когда они вышли из парка, им навстречу вышла женщина, которая водила Сарсана домой – в казармы военного гарнизона. Она потянула Сарсана в свою сторону и спросила, почему он гуляет с этой девушкой, хотя спал с ней в общежитии гарнизона. Сарсан отстранился от нее, взял под руку свою новую знакомую и большими шагами увел её в сторону, женщина осталась одна. Девушка начала упрекать Сарсана, что он имеет даму, которая побывала со многими мужчинами, больше она не пустит его ходить по женщинам.

Сарсан и девушка до сих пор не познакомились, они подошли к ее дому. Девушка пригласила парня поужинать вместе с ней. Когда Сарсан поднялся на балкон, увидел сидящую за сандалом старуху, нужно было проходить мимо её окон, девушка еще раз напомнила ему, что старуха не слышит и ничего не видит, поэтому проходить можно спокойно. Они зашли к комнату, дверь была без замка, но внутри был крючок. Девушка постелила курпачу и пригласила его сесть. Он сел, как мулла, поджав ноги под себя. Девушка вскипятила чай на керогазе, Сарсан впервые увидел керогаз, он пользовался примусом. Керогаз издавал запах керосина, она на 10 минут приоткрыла окно, проветрив помещение, вновь их закрыла, так как было уже прохладно. В маленькой комнатке стало тепло от керогаза, можно было сидеть в рубашке. Сарсан внимательно наблюдал за ней: она была среднего роста, немного упитанная, глаза черные круглые, брови густые, изогнутые ресницы, кругленькие ножки и смуглая кожа. Она была такая ладненькая, похожа на куколку. Он думал, что куколки нужны мужчинам, а не женщинам, что девушки ухаживают за собой, чтобы на них обращали внимание парни. Она спросила как его зовут и сказала, что её зовут Мухаббат, и стесняясь повернулась в другую сторону, так что стала видна её тонкая талия.

После долгой беседы она постелила на полу, одну постель себе, а другую ему. Между постелями был один метр, т.к. комнатка была маленькой. Она разделась, оставшись в рубашке и бюстгальтере, подошла к выключателю и сказала, чтобы он раздевался, а то она выключит свет. Он разделся до трусов с майкой. Мухаббат выключила свет, и они потихоньку стали продвигаться к постелям. Когда девушка легла, она спросила его, сколько ему лет. Сарсан ответил, что уже двадцать пятый, она ответила, что они ровесники, и она родилась в апреле, Сарсан сказал, что он тоже родился весной. Они очень долго болтали обо всем, потом Мухаббат сказала, что ей холодно, потому что свое одеяло она постелила под него и попросила объединить две постели, чтобы спать было теплее, он не возражал. Она включила свет, перестелила общую постель, и сказала: «Мы же ровесники, бог нас не накажет. На следующий год я окончу институт, и поеду на работу в Андижан, хочу взять туда направление, а Вы будете работать там, в средней школе, Вы грамотный мужчина и сможете учиться заочно. Так, что договорились? И вот что ещё ребенка я не хочу. Без забот будем жить вдвоем, Вы согласны?»

Она предложила Сарсану лечь в постель, потушила свет и легла рядом, сказала, что холодно и обняла его. Через несколько минут, ей начали мешать трусики и рубашка, она лежа разделась и потрогала рукой трусы Сарсана и сказала: «У Вас уже стоит, какой крепкий! Снимите майку и трусики». Но Сарсану было неудобно раздеваться, она опять начала словами воздействовать на него» Что я Вам не нравлюсь, Мы же уже взрослые, а так дальше жить нельзя, я не сплю по ночам, мой организм не дает мне покоя». Он разделся, и чтобы не прикасаться к Мухаббат, повернулся в другую сторону, она стала заигрывать с ним и щекотать его талию, он повернулся, и в этот же момент она прижала его ногами и сказала: «Вот и хорошо, теперь он мой». Так, прижимаясь всем телом к Сарсану, она рассказала, что её обманул учитель в день дежурства в общежитии, обещал жениться на ней, а сам уехал в другой город, а она переселилась на частную квартиру. Она сказала, что знает, что он живет один, и она хочет выйти за него замуж. «Теперь можете использовать меня, я пробовала всего один раз, я не боюсь и купила противозачаточные таблетки, так, что будем наслаждаться, сколько захотим, я готова». Когда Сарсан начал импульсивные движения, она начала понимать, что все её тело начинает оживать двигаться в такт его движениям, она даже немного побыла без чувств от такого блаженства, Сарсан был очень опытным, он доводил до изнеможения её три-четыре раза и только потом позволял себе получать высшее удовлетворение. Они меняли позы, он брал её сзади, затем она сама взбиралась на него и скакала около часа. Она целовала его изысканным французским поцелуями, давая ему самому наслаждаться своим язычком. Она говорила, как хорошо, что завтра воскресенье и можно наслаждаться всю ночь и что в двадцать пять она получила, то чего ей так не хватало. Она лежала сверху Сарсана и рассказывала, что в общежитии девушки обнаженными прижимались и ласкались друг с другом, а она только теперь поняла, как это приятно. Все воскресенье в обнаженном виде они пролежали в постели. К вечеру Мухаббат приготовила ужин, и Сарсан остался там до утра понедельника, она его от себя не отпускала. Мухаббат все время пользовалась противозачаточными средствами.

Так они прожили до конца учебного года.

XXIII. Прощание с институтом

Мухаббат получила диплом, Сарсан написал заявление, чтобы его исключили из института в связи с переводом во Всесоюзный заочный энергетический институт в г. Москве. В июне 1955 года они оба уехали в город Андижан. Там Сарсан начал преподавать физику и математику в средней школе, Мухаббат работала судьей в Нарсуде. Жили они в общежитии. По вечерам Сарсан готовился к занятиям, преподавать физику и математику в шестых-десятых классах было нелегко. Но Сарсан эти предметы в институте изучал на отлично. У Сарсана нагрузка была двадцать семь часов в неделю. Это было полторы ставки. Потому что по этим предметам не было учителей. Он получал зарплату более двух тысяч рублей.

Осенью учеников забрали на хлопок. Сарсан поехал руководителем. Ученики пятых-десятых классов собирали по шестьдесят-восемьдесят килограммов хлопка. Ученики и ученицы в течение трех месяцев не купались. Они с хлопка вернулись в конце декабря. Занятия начались со второго января. В школе физические лаборатории находились в полуподвальном помещении. Сарсан создал такую лабораторию и кабинет физики, что такой ни в какой другой школе в области не было. К первому маю подготовили макеты, выполненные руками школьников. Когда школьники проходили через Красную площадь, их приветствовали руководители области на трибуне. К концу мая ученицы десятых классов начали посещать лабораторию часто. То одни ученицы, то другие, и чувствовалось, что они стали девицами. Ученицы стали одеваться так, чтобы были видны грудь и ножки выше колен. Сарсану было нелегко, надо было сдерживаться. Сарсан думал, что надо ему продолжать учебу в институте.

В июне он подал заявление, чтобы освободили его от должности преподавателя. Директор отказался подписать заявление. Тогда Сарсан решил уехать, не уволившись. Он приехал на Ташкентский вокзал двадцать пятого июня и купил билет на Москву. Билет стоил семнадцать рублей сорок копеек. Сарсан впервые ехал как настоящий пассажир. Когда зашел в вагон, лежачих мест не было. Мужики предложили ему подняться на самую верхнюю полку, куда пассажиры ставили свои мешки. Он поднялся на третью полку и лег. У него в мешке были сухие лепешки. На станциях он набирал кипяченую воду и лепешки мочил, чтобы кушать.

Железная дорога еще не была переведена на двухстороннее движение поездов. Он вспоминал, что последний раз по этой дороге на крыше вагонов ехал в июле сорок четвертого года. Когда поезд приехал на берег Аральского моря, то остановился, чтобы пропустить встречный поезд. Все начали купаться на берегу Аральского моря. Сарсан купался на этом море в июле, августе сорок четвертого года. Сарсан еще купался, когда подъехал встречный поезд. Он побежал, но дорога уже была закрыта, тогда он к своему вагону перелез под вагонами встречного поезда. Если он пошел бы в обход, тогда его поезд отъехал бы. Когда зашел в вагон, все пассажиры говорили ему, что уже думали, что он остался на Аральском море.

XXIV. Поездка в Москву

В Ташкенте не было заочного обучения. В конце июля он приехал в Москву и заехал в институт на Красноказарменной улице. Когда Сарсан зашел в институт, в приемной ректора было написано на дверях: «Ректор ВЗЭИ». Он зашел к ней с заявлением и соответствующими документами, приложил справку об окончании трех курсов САЗПИ с приложением отметок. Она посмотрела приложение и спросила: «Почему ушли из института? Вы учились на отлично, в характеристике написано, Вы были председателем профкома. У нас не каждый может быть таким».

Он попросил прочитать автобиографию. Когда она прочитала, поняла, кто он такой. Поставила резолюцию на заявлении и сказала, что он будет зачислен на четвертый курс, что он будет учиться три года и шесть месяцев. Пожелала успехов и проводила до коридора. «Сынок, ты парень красивый и умный. У нас. в Москве, за тобой будут бегать девицы, смотри не поддавайся. Иначе они тебя украдут». И повернулась, ушла в свой кабинет.

Через неделю Сарсан узнал, что она – жена бывшего секретаря ЦК КПСС Маленкова. Сарсан в Москве был в 1944 году как бродяга, а сейчас приехал в институт, еще на четвертый курс. Он гордился тем, что – каким он был и каким он стал. Сарсан поехал на ВДНХ, побывал в Мавзолее Ленина и Сталина. Целый месяц бродил по Москве. Получил приказ, методические пособия по предметам четвертого курса, купил билет на обратно и пять дней ехал в поезде.

В вагонах ехали девушки из Украины, окончившие медицинский техникум по направлению в Казахстан. Они ходили по вагонам, шумели, кричали. За пятеро суток в вагонах все стали знакомыми. Тогда купейных вагонов не было. Все места были открыты. Проходя по вагонам, девушки увидели молодого Сарсана. Начали носить свои продукты и угощали. Рядом сидящие с ним говорили, что красивых все уважают, вращаются вокруг него, как спутник земли, вроде луны. По вечерам, когда прогуливался Сарсан, в тамбуре девушки окружали его, чуть не съедали. Некоторые старались обнять и прижать его. Целовали в щеки. В августе было тепло. Они в легких, коротких платьях подходили к нему.

Ночью в тамбуре было темно. Одна из них подошла к нему, прижалась грудью, начала объясняться, просила дать адрес, чтобы она к нему приехала. Она говорила, что она уже медсестра, может выходить замуж. Она беленькая, стройная, узкая талия, все, что надо для мужчины. Она поедет в Казахстан и переоформит путевку на направление в Узбекистан. Рассказывала, что к тому же она молодая, ей только восемнадцать. Она будет изучать узбекский язык. Упорно просила адрес. Сарсан вынужден был сказать, что у него есть девушка. Он с ней живет. Она сказала: «Я согласна быть второй женой. Будем жить дружно». Она все старалась покорить его своим нежным телом. Заставила подержать, погладить грудь и говорила: «Видишь, какая я хорошая, когда попробуешь оставить свою девушку или жену. К сожалению, нет места, где я отдала бы тебе любовь с качкой, подержала бы между моими ногами. Как приятно. Можешь проверить руками, что я еще девица с плевой». Сарсан мучился. Она не выдержала, расстегнула тоненькую кофточку, вырвала бюстгальтер, прижала Сарсана к стенке, расстегнула пуговицы, крепко прижимала, затем другой рукой приподняла легкую, нежную юбку. Начала упорно вибрировать и, на миг не дыша, замолчала. Сарсан уже понимал, что она наслаждается. Он хорошо разбирался. Она, видимо, по-настоящему удовлетворилась.

Она начала рассказывать, что ее родители, когда занимались в постели сексом, так дрожали, как она. Она не спала, она тоже прижималась к подушке. А сейчас она удовлетворилась по-настоящему, так как она прижимала между ногами, к тому еще он гладкий, нет верхней пленки. Что, у всех нет верхней пленки? А у нас, у ребят, у всех есть верхняя пленка. Сарсан объяснил, что у узбеков делают обрезание, в целях гигиены – не разводится инфекция. Она поняла и сказала, все-таки она хочет замуж за него. Все дни она наслаждалась таким методом. Когда поезд приехал в Чимкент, все распростились и остались на этой станции для пересадки на алмаатинский поезд. Когда прощалась Лена, на глазах у нее были слезы. Она плакала по-настоящему, что на виду она теряет такого парня. Сарсану ее было жаль. Но он не мог иначе поступить, потому что была Мухаббат.

Когда Сарсан приехал в Ташкент, было темно. Уже было поздно. Он сел на восьмой трамвай и приехал на Шайхантаур, где он жил. Когда открыл уличную дверь, во дворе было темно. Зашел в комнату, включил свет. Ему стало скучно. Включил электрическую плитку, чтобы попить горячего чая. Затем включил приемник и слушал Москву. Была мелодичная музыка. Взял сухого хлеба, положил в пиалушку, налил чая и покушал. Думая о своей поездке в Москву, уснул. Свет горел до утра и в приемнике играла музыка.

На следующий день Сарсан поехал на вокзал, чтобы уехать в Андижан. Поезд отходил в шесть часов сорок минут вечера по московскому времени. Купив билет, вернулся домой и начал писать дневник о поездке в Москву. О девицах, окончивших медицинский техникум. О впечатлениях, достопримечательностях столицы, Кремля, о благородстве Маленковой. Сарсан понял, что не обо всем можно писать правду. Народ не все может принять. Поэтому он решил в своем романе исключить отдельные цитаты, точнее фразы.

XXV. Посещение ресторана

Сарсан решил посетить, хотя бы один раз, ресторан в центре города, на сквере, где во время войны видел бродяг, проституток и карманщиков. Когда пришел в ресторан, уже было два часа дня. Решил выпить пива и закусить чем-нибудь. Выпивая пиво глотками, внимательно изучал обстановку в ресторане. По его мнению, сюда приходили молодые с дармовыми грошами. Молодые девушки кокетничали. Они выпивали водку, коньяку, закусывали дорогостоящими закусками. Пьяные подходили к музыкантам и певице, совали пятидесяти- и сторублевые бумажные деньги. Заказывали музыку. Он думал, где они берут столько денег. По их поведению, они нигде не работали и, наверно, не знали, что такое труд. Все были пьяные до того, что еле двигали ноги. Девицы заметили Сарсана и с рюмкой подходили к нему, руки клали на его плечи, нагибались и просили выпить с ними. Рюмку подводили к губам Сарсана и о чем-то говорили, заставляли выпить. Ему не оставалось другого, как выпить с рук дам. Он взял себя в руки, пригласил официантку и рассчитался, затем встал и покинул ресторан. Он теперь знал, что есть люди, которые добывают нетрудовые деньги. Но не знал, каким путем добывают их.

До вечера он гулял по городу, заходил в книжные магазины, просматривал литературу по различным отраслям науки и техники. Вечером поужинал на вокзале. Теперь ждал отхода поезда на Андижан. Когда подали состав, люди кинулись по вагонам. Сарсан подошел к своему вагону, подал билет проводнику. Он своим фонарем проверил компостер и сказал, что надо садиться на свое место. Сарсан отыскал свое место и сел. Вагон был заполнен, места были сидячие. Не было ни одного свободного места. Еле-еле освещала мизерная лампочка. Одни рассказывали, что поступили в техникум, другие – в институт, третьи – в профтехучилище. Некоторые ехали к родственникам. Сидящие давали адреса после долгой беседы. Сарсану дали кучу адресов. В книжечке было столько адресов, если он всех посетил бы, то не до учебы было бы или работы.

Утром поезд прибыл в Андижан. На вокзале было много народа. Одни ждали поезда, а другие куда-то торопились. Сарсан со своим мешком пошел в общежитие, где они жили. Был рабочий день, никого не было. Оставил мешок, побежал в суд, где работала Мухаббат. Когда зашел в контору, ее не было. Он начал спрашивать, где она, почему не пришла на работу. Рядом сидящие женщины на узбекском языке ответили, что она уволилась и уехала в другую республику. Он не понимал причину. Женщины попросили сесть и начали рассказывать, что она раскрыла душу. Она сказала, что «он не мой, он чужой. Я не могу претендовать на мужа, так как у меня любовь забрал другой человек. Конечно, я с ним сожительствовала более года. Он очень милый человек, душа мягкая, к тому же он еще красивый. Его внешность, как магнит, притягивает к себе любую девицу и женщину. Я не хочу всю жизнь его охранять и страдать, чтобы какая-нибудь женщина увела его. Решила оставить его навсегда». После того, как рассказали ему, он понял, что больше надеяться на нее нельзя. Когда шла беседа, женщины специально тянули время, чтобы его вовлечь к ним. Он не сдержался, встал и покинул контору.

Затем он пошел за приказом и трудовой книжкой в школу. В школе был почти весь коллектив. Он зашел к директору и рассказал, что он поступил в московский институт. Директор, не поняв сущности дела, сопротивлялся, но вынужден был подписать заявление. Пока секретарша готовила приказ и запись в книжке, он решил заглянуть в лабораторию, когда зашел в помещение, за ним зашла ученица десятого класса, начала говорить, что она влюбилась. Она желает стать его женой. Сарсан слушал ее, оглядывал ее содержание. Какая она, он не в состоянии объяснить. Чувствовалось, что она готова была на все. Сарсан спросил: «Сколько вам лет?» Она: «мне семнадцать». – «Вам выходить замуж еще рано. Вам надо подучиться еще годик. Так написано в кодексе о ЗАГСе». Она: «Какое мне дело, что написано в законе. Я же сама решаю, надо выходить замуж или не выходить». – «Вас не распишут», – сказал Сарсан. «А я буду жить без документа, по своей воле». – Она бросилась на него, он удержал ее и посадил на стул. Сам вышел, получил документы и ушел, видимо навсегда.

XXVI. Возвращение в школу

Он не стал ждать поезда до утра. Решил уехать попутной грузовой машиной. Он сел на мешок, так сидел до утра. Когда приехал в Ташкент, уже было девять утра. Пришел домой, умылся, на улице купил пирожки, попил водичку и пошел в городское управление народного образования.

Зашел к заместителю начальника по кадрам. Он принял Сарсана, внимательно посмотрел документы и сказал, что «нам нужны такие специалисты. У нас мало физиков и математиков». Затем спросил Сарсана, куда хотел бы он идти. Сарсан рассказал, что он работал три года в школе электромонтером. Он: «Где вы работали?» В ответ Сарсан: «Я работал в средней школе в старом городе». Заместитель начальника сказал, что он его направит туда: «Там нет преподавателей, есть только один, он пожилой, скоро собирается на пенсию. Вот хорошо, теперь нас не будут упрекать, что мы не работаем. Вот подтверждение». Он нажал кнопку, зашла молодая женщина, сказала: «Слушаю». – «Вы оформляйте его в школу. Я в резолюции написал, быстро отдайте ему приказ и отправьте. Если я уйду куда-нибудь, ему отдайте выписку из приказа с печатью. Ясно вам?» – «Да», – сказала женщина и вышла. «А я желаю вам успехов» Он встал с места, подал руку Сарсану и попрощался.

Когда Сарсан вышел, секретарша угостила его конфетками и чаем. Хотела, чтобы он не выходил никуда. Работая на машинке, заглядывала на него. Снова нагрела чая, подошла к нему и налила чая. Рукой обвила его спину. Снова села за машинку. Тянула время, чтобы он о чем-нибудь рассказывал. Она ему: «Меня зовут Изабелла. Вы будете приходить к нам, а я буду звонить вам. Номер телефона школы знаю. Хотите, вечером пойдем в кино. Я буду звонить, знаю, что сегодня у вас не будет времени. В школе надо оформить документы. На основании нашего приказа директор издаст свой приказ. Вам зарплату будут начислять с сегодняшнего дня». Она все тянула до обеда. Все документы оформила и передала Сарсану. «А теперь пойдемте обедать в столовую горисполкома». Она повела его в столовую. Столовая находилась в подвальном помещении на улице «Правда Востока». Она заказала первое, второе и сок. Не разрешила платить за обед. Они пообедали, и она проводила его до трамвая и сказала: «До встречи».

Сарсан приехал в школу в три часа дня. В школе были уже новый директор, новый завхоз и несколько новых учителей. Директор пригласил его в кабинет. За ними зашел преподаватель физики и начал говорить: «Я знал, что вы придете к нам. У нашей школы сильный магнит. Я думал все время о вас. Помните нашего пионервожатого? Она закончила институт. Она у нас работает, когда она заходит ко мне, спрашивает о вас».

Директор, слушая разговор, ознакомился с документами. Написал резолюцию секретарше – «в приказ». Затем поздравил: «И вы у нас работали? Зачем ушли?» Сарсан сказал, что обстоятельства были такие. Директор больше не стал спрашивать. Все пошли в учительскую. Директор громким голосом: «У нас новый учитель по физике. Поздравьте его. Какой он красивый. Теперь у нас стало уютно». И повернулся, вышел во двор. Все подходили к Сарсану, подавали руки. Было более сорока человек. Одни выходили, другие заходили. Подошла Дилфуза и подала нежную ручку. «Видите, какой у меня магнит? Работает на полную мощность. Теперь я преподаю узбекский язык и вас научу говорить по-узбекски». Она все не отходила. Когда зашел завуч, подошел к Сарсану, подал руку и поздоровался. Пригласил в свой кабинет. Дилфуза осталась в учительской. Завуч долго беседовал, сказал, что ему дадут полторы ставки, так как прежний преподаватель не хочет много часов. Ему хватит одна ставка.

В шесть вечера Сарсан ушел домой. На остановке ждала Дилфуза. «Вы еще не ушли?» – спросил Сарсан. «Я вас ждала, не только сейчас – ждала три года, думала, что вы придете. Я начала о вас писать пьесу. Вы целая поэзия. В размышлении о вас меня охватил сладкий сон, будто я видела в моей комнате вас. Я так обрадовалась, даже проснулась. Поняла, что это сон. С тех пор думаю, когда придете ко мне. Мы почти ровесники. Нам уже по двадцать шесть. Годы идут, а вы все молчите».

Сарсан посмотрел внимательно и сказал, что – Бог знает. «Дело в том, что я думал, что через два года закончу институт. Получилось так, что я буду учиться еще три с половиной года. Каждый год по два раза буду ездить в Москву. «Даже два раза по месяцу в год?» – переспросила Дилфуза. «У меня судьба другая. Вы мою судьбу не знаете. Я не похож на других. У меня, видимо, своя дорога», – сказал Сарсан. Действительно, Дилфуза не знала его жизнь. Она не сумела уговорить его. Она ушла.

Сарсан с тоской поехал домой. Он уже умел готовить разные блюда. Денежных средств было уж достаточно. Он по пути всегда заходил на базар, покупал фрукты, овощи, продукты. В честь новой работы решил приготовить плов. включил радиоприемник. Передавали хорошую музыку. У него в заначке был портвейн. Взял штопор и открыл бутылку. Налил в стакан. Кушал и глотками попивал вино. Начал вспоминать о том, что после того, как уехал дедушка в Саудовскую Аравию, через двадцать четыре года отец купил сад за городом, выращивал овощи и фрукты. Через четыре года он скончался. Сад забрал колхоз. В пятьдесят первом году Сарсан написал письмо Сталину, чтобы вернули сад согласно нотариальному документу с обоснованием. Ответа он не получил. Зато в 1954 году получил письмо Ташкентского горисполкома о поручении Кировскому райисполкому по вопросу выделения ему земельного участка за счет владения. Находящегося на территории Сталинского района. Соответственно, получил письмо Кировского райисполкома: при выделении территории под участки, ему будет выделен земельный участок. В письме было написано, что оно взято на учет. Сарсан думал, что он же им не писал заявление. И ответа от Сталина он не получил. Сарсану было интересно, что все получили участки без письма Сталину, а ему все время обещали.

XXVII. Работа по вкусу

Начались занятия в школе. Первое сентября с утра торжественно провели сбор. Занятия продолжались до двух часов дня. Сарсан приходил в школу четыре дня в неделю. Он решил работать дополнительно на электромонтажных работах. В Ташкенте, как в Алма-Ате, электромонтажников было мало. Когда он пришел на механический завод, его принял директор Бабитцкий. Он его узнал сразу. Раньше Бабитцкий работал в техникуме директором, поэтому он Сарсана знал как общественника и отличника учебы. Директор не стал спрашивать документы и сказал: «Вы будете зачислены с сегодняшнего дня». Попросил как своего близкого друга работу начать быстрей. Завод строил для своих работников двухэтажные кирпичные дома на улице Беруни, а электромонтажные работы не выполнялись из-за отсутствия специалистов. Директор пригласил начальника строительства и познакомил с ним Сарсана, говоря, что он заведовал электрохозяйством техникума, и сказал: «Нам сам бог дал Сарсана, мы счастливые, так как у меня есть братишка Сарсан». Сарсан набрал себе помощников на бирже труда. Рядом был базар «Иски Джува». Там было много парней, которые искали работы.

Сарсан возвращался поздно вечером, уставал, даже не успевал готовить ужин. Иногда по вечерам он ходил в пельменную. Сарсан преподавал физику в шестых-десятых классах. Не все ученики интересовались физикой, но его красота давала возможность дисциплинировать учеников. Когда Сарсан объяснял тему, они смотрели на него с ног до головы. Восхищались тем, что у него брюки были постоянно наутюженные. Рубашка всегда была белая. Лицо постоянно побритое. Чувствовали запах одеколона. И думали, так за ним, наверно, ухаживают дома. Другие преподаватели постоянно жаловались на то, что дети не дисциплинированные, шумят, не слушают. В учительской он наблюдал за другими. Как они себя вели.

В ноябре началась политучеба. Директор представил кандидатуру Сарсана райкому партии на руководителя политкружка. Во всех школах учителя изучали историю КПСС. Сарсан как член партии начал выполнять поручение. Собирались на политучебу в две недели один раз. Занятия он проводил на русском языке. Не все готовились к занятиям. Одни говорили, что болели, а другие – не понимали. В общем, было много проблем. На занятиях кружка участвовала и Дилфуза. Она готовилась превосходно, чтобы не подводить Сарсана.

По вечерам Сарсан изучал спецпредметы за четвертый курс института, так как до января остался один месяц. В это время ученики уходили на каникулы. Из-за недостатка отдельной литературы, он приходил в библиотеку. Однажды он встретился в библиотеке с Халидой. Она рассказала, что родители заставили ее выйти замуж за вдовца. Ему было пятьдесят лет, но она согласилась. Она уже беременная. Но она не забывает те дни, когда она удовлетворялась от него, и сейчас она тоже не возражала бы. Она готова обслуживать его во всех проблемах. Она ему доставала любую литературу, за его доброту.

XXVIII. Зимняя сессия в Москве

В январе Сарсан уехал в Москву, чтобы сдавать зимнюю сессию. На заводе ему дали справку, что он работает электромонтажником. Шли занятия по предметам перед тем, как сдавать экзамены. Ректор его пригласила к себе, чтобы полюбоваться. Обняла и пожелала успехов. Он начал сдавать экзамены по предметам на пятерки. По релейной защите преподавала молодая женщина. После занятия она у него спросила: «Вы смогли бы отремонтировать мой приемник?» Он сказал: «Да». Она попросила отремонтировать, дала адрес и сказала, что она вечером будет ждать. Он вынужден был придти к ней, так как зависел от нее, несмотря на то, что прекрасно знал релейную защиту.

Когда вечером он пришел к ней, она встретила в халате. Пуговицы на халате отсутствовали, и он понял, чего она от него хочет. Кроме того, внутри халата у ней не было бюстгальтера и трусиков. Приемник действительно не работал. Она показала приемник. Он начал чинить. Оказалось, в переменном конденсаторе шелковая нитка оборвалась. Он починил, затем она попросила починить включатель в спальной комнате. Контакты не работали. Он открыл крышку и исправил контакты. После чего она пригласила за стол. На столе было все. Были разные спиртные напитки. Она сидела рядом и угощала ими. Когда у него наступило легкое опьянение, она попросила его раздеться. Он снял с себя пиджак. Но она заставила и дальше раздеться. Он слушал потому, что ему не оставалось другого. Она сняла с себя халат, и стала обнаженная. Она сама сняла с него майку и трусы. Дальше она начала танцевать с ним под музыку. Затем повела в спальную. Она жаждала полежать с ним. Она тоже выпила для приятного чувства. Она легла и его потянула руками. Дрожала, хотела быстрей. Он понял, что надо быстро. Она ахнула от радости.

Сарсан уже был таким опытным, что обеспечивал обожание для женщин. Ей было так хорошо. Просила еще, еще, еще раз обеспечить наслаждение. Она, лежа под ним, говорила: «Не можешь ли остаться в Москве? Эта квартира для тебя. Если не веришь, могу оформить на тебя, хоть завтра». Он объяснил, что в Ташкенте у него есть дом. Он там работает. «Когда вам хочется, я буду приходить. Два раза по месяцу я бываю в Москве». У ней не оставалось другого выхода. Утром она приготовила завтрак, они плотно покушали и пошли в институт. Перед уходом она попросила его поцеловать ей грудь, наверно думала, что таким путем может оставить его у себя.

В институте, когда она читала лекцию, глаза ее были на Сарсане. Она была стройная, ей всего было тридцать пять. Тело у ней было белое, белое. Глаза были большие, длинные ресницы. Любой человек не прочь был бы пофлиртовать с нею. В перерыве она шепнула, что он пойдет к ней. Он покивал головой. В пять вечера они пошли вместе к ней. Она спросила, что он будет кушать на ужин. Он сказал, что ему все равно. Она приготовила котлеты из одного мяса. Угостила коньяком, села ему на колени. Наслаждалась и пела песни. Она просила его использовать все методы. Пошли в спальную. Он сам положил ее в постель, что она даже удивилась, что он обеспечивает ее блаженством. Получила удовлетворение и уснула. Он лег рядом, поглаживая ее тело. Начал целовать ее грудь, она проснулась от приятного ощущения. Попросила еще. Свет горел всю ночь. Она сказала, что восстановит его силу, будет кормить интенсивно калорийными продуктами. После чего оба уснули.

Когда утром проснулись, оба были обнаженными. Она поцеловала его и начала готовить завтрак. Надела на себя халат. Передняя часть была открыта для того, чтобы Сарсан видел ее тело. Она говорила, что она хочет сделать для него приятное.

Так они прожили один месяц. Сарсан сдал все предметы и зачетку сдал в канцелярию. Она провожала его на вокзале. Заплакала. Сарсан вытащил свой платочек и вытер ей слезы. Он сказал, что до летней сессии остается всего четыре месяца. Поезд отъехал, но она махала руками и делала воздушные поцелуи. Когда поезд исчез из виду, она пошла домой.

Сарсан подумал о том, что в годы второй мировой войны погибли более двадцати миллионов человек, через окно любовался природой. Земля была покрыта сплошь снегом. Поезд ехал вдоль леса, вдали как будто двигались холмы, впадины и возвышенности. Было очень холодно. Но Сарсан в Москве еще купил ботинки, и в них было тепло. Он не снимал их на ночь. Боялся, что могут утащить. Ночью спал в ботинках.

Когда приехал в Ташкент, здесь было теплей, чем в Москве. Поезд прибыл на вокзал, как всегда, утром. В городе не было снега. Он добрался до дома за час. Почему-то много было трамваев. Когда зашел в хату, никого не было. Он начал заниматься хозяйственными делами. У соседей сандалы были теплые, а у него не было угля, чтобы топить сандал. Он, увидев электроплитку, сунул ее под сандал, включил и начал греться. Ночи стали теплыми. Чтобы согреться, выпил стакан вина. Сидя за сандалом, начал вспоминать прошлое. «Женщины остались без мужчин из-за войны, и им трудно поэтому, я их жалею».

В сорок шестом году, летом, Сарсан лежал на земле. Так он всегда отдыхал. Услышал по репродуктору, что в Союзе испытали атомную бомбу. Вспомнил, что американцы бросали такие бомбы на Хиросиму и Нагасаки, а в сорок восьмом году было землетрясение в Ашхабаде. Природные катаклизмы заставляют страдать человечество. Сколько погибло людей в Хиросиме, Нагасаки и в Ашхабаде. Природные катастрофы уносят много людей. К тому же люди придумывают оружие массового уничтожения.

После обеда Сарсан пришел в школу. Пока он отсутствовал, другие преподаватели заменяли его. Затем Сарсан начал преподавать вместо них. Так он покрыл часы. Все в школе спрашивали, как в Москве. Многие не видели столицы. Он привез им московские ручки.

XXIХ. Новая нагрузка

В феврале, когда Сарсан зашел на базар, увидел вывеску: «Полиграфическое техническое училище». Решил зайти к директору. Того не было, была девушка лет двадцати пяти. Она оказалась заместителем директора по учебной части. Когда она увидела Сарсана, встала с места, подошла к нему. Пригласила сесть за стол. Начали беседовать. Он рассказал коротко о себе. Затем сказал: «Хотел бы преподавать здесь». Она рассказала о себе, что окончила Московский полиграфический институт и по распределению приехала сюда. Она предложила ему читать предметы техническую механику и электротехнику. Часов мало, поэтому преподаватели вузов отказываются читать лекцию. Было шесть групп с первого по третий курс. Эти предметы изучали на втором курсе две группы. Учебных часов было всего восемь. Четыре по технической механике и четыре по электротехнике.

Она, не дожидаясь завтрашнего дня, завела его в группу, так как из-за отсутствия преподавателя по этим предметам, учащиеся бездельничали. Когда она с Сарсаном зашли в группу, все утихли, смотрели не на нее, а на Сарсана. Девушки сидели, как мертвые, а ребята начали задавать вопросы. Она объяснила, что он преподаватель по технической механике и электротехнике. Все обрадовались. Она оставила его в классе и сама ушла.

Сарсан думал, с чего начинать урок. Решил рассказать о значении электротехники, о том, что без нее ни одна машина не будет работать, даже полиграфическая. Рассказал об истории электротехники. Зазвенел звонок, никто не торопился уходить. Когда Сарсан попрощался, девушки его окружили и просили рассказать про Москву. Был последний урок, поэтому он начал рассказывать про Москву, Харьков, Киев, Куйбышев. Девушки не замечали, как прижимаются к нему. Заметив это, он сказал, что продолжение расскажет в другой раз.

Они его ждали каждый день. Даже на перерывах не выходили в коридор, встречали всегда с улыбками и слушали лекции очень внимательно.

XXХ. Везет в любви

У Сарсана забот было много. С утра приходил в школу, свободные дни ходил в училище, после обеда уходил на монтаж домов. По вечерам занимался, готовил лекции и изучал свои спецпредметы. Точнее, готовился к летней сессии.

Однажды ему позвонили в школу, трубку поднял завуч. Сказали, что звонят из ГорОНО. Завуч разыскал Сарсана, вытащил его с урока и повел к себе. Сарсан поднял трубку, сказал: «Слушаю». Женщина на другом конце провода сказала: «Это Изабелла. Вы меня еще помните?» Он сказал: «Да, да». – «Вот что, я достала две путевки в дом отдыха в Бричмулле». Дом отдыха называется «Обурахмат». Экзотика. Путевки я взяла на конец июля. Я просила бы, чтобы зашли ко мне к концу дня». И попрощалась. Сарсан повесил трубку, а завуч наверно подумал: «В школе есть вакансия заместителя директора по технической части. Наверно, собираются назначать его на эту должность».

Сарсан пошел продолжать урок. Когда закончились последние часы, он решил поехать домой, привести себя в порядок. Побрился, сходил в парикмахерскую, в баню, погладил брюки и рубашку. Показался себе джентльменом. В пять вечера пошел в ГорОНО. Сначала доехал трамваем до Дворца пионеров, где жил до семнадцатого года Романов, брат царя Романова. Затем пошел пешком до сквера. Когда пришел, уже было без пяти шесть вечера. Когда открылась дверь, Изабелла, увидев его, обняла как старого друга. Начальника кадров не было. Сели за стол. На всякий случай Изабелла замкнула дверь на замок. Селя рядом и начала беседовать.

Оказывается, она приготовила ужин. Настелила на стол белую бумагу и поставила на стол мусаллас, шашлыки, заварила чай. В пиалки налила мусаллас, подала ему, вторую подняла сама, и стукнулись за дружбу. Выпила, затем выпил Сарсан. Через минут пять налили еще и выпили. И уже она чувствовала себя в приятном состоянии героиней. Не стала стесняться. Нахально начала обнимать его. Было уже поздно. Она завела его в кабинет замначальника, где был диван. Разделась сама и попросила его раздеться. Ее кожа была белой, белой, как молоко. Глаза играли. Она не стала ждать, пока Сарсан пригласит ее на диван. Легла и сказала: «Ну, давайте, мне хочется». Затем она обрадовалась. «Ой, мой дорогой, сколько я ждала вас. С августа прошлого года, а уже конец апреля, скоро вы уедете в Москву, я должна удовлетвориться, чтобы не мучиться». У ней были простыни. Видимо, она заранее предусмотрела. Настелила простыни на диван. До двенадцати часов они наслаждались.

После она попросила проводить ее домой. По дороге говорила, если было бы место, она осталась бы. И спросила, где он живет. Он сказал, что живет один. Она быстро сообразила и сказала, что она пойдет к нему. Когда пришли домой, она попросила нагреть комнату, так как в этом году под конец апреля было еще прохладно. К тому еще солнце не попадало в комнату. Он нагрел электрической плиткой. Стало тепло, она разделась догола, мотивируя тем, что платье помнется и завтра на работе будет неудобно. Попросила раздеться и Сарсана. Она посмотрела и сказала: «Да, мне нужен такой, теперь я счастливая. Не буду думать о сексе, потому что ты у меня есть». Она перешла на «ты». Конечно, ей было тридцать пять лет. Но она была очень свежая. Сумела сохранить фигуру. Она еще захотела. Тогда он решил довести ее до кондиции, чтобы не просила, и заставил ее кончить пять раз. После этого она отстала, и они уснули. Когда проснулись, было двенадцать дня. Он приготовил завтрак, поели, и она ушла на работу.

В конце мая закончились занятия в школе и в профтехучилище. Были электрифицированы четыре дома механического завода. Рабочие завода заселились. Были благодарны Сарсану. Директор завода Сарсану за досрочный и качественный монтаж, кроме заработанных денег, выписал большую премию. У Сарсана уже было много денег. Финансовые средства нужны были для поездки на летнюю сессию в Москву. Сарсан позвонил Изабелле, что он уезжает на учебу. Она попросилась придти вечером к нему на проводы. При этом сказала, что она приготовит ужин и принесет продуктов на дорогу.

Поезд отходил утром. Когда Изабелла явилась, уже было поздно, но были еще сумерки. Она навела порядок в комнате Сарсана, расставила все по местам. На столе уже было все. Сарсан включил приемник. Играла музыка. Ужин был прекрасный. Разговаривали на разные темы. Она благодарила его за физиологическую поддержку. Говорила, как ей было приятно. Стала лучше работать, чувствует себя как в раю. На работе она ходила с воспоминаниями, говорила, что война виновата.

После того, как подействовал мусаллас, Изабелла разделась догола. Она сказала, что так ей приятнее. Без разрешения Сарсан не раздевался. Она поняла его, сама подошла, без слов начала его раздевать. Когда он стал голым, она пальчиками потрогала его. Сказала, что она в таком состоянии готова стоять неделями. «К сожалению, так не бывает». Она потащила его на кровать, и начался процесс. Она искала новые, новые методы секса. До утра использовали все виды. При этом она говорила, что завтра воскресенье, она будет спать: «А ты будешь спать в вагоне. Поэтому я хочу получить месячную норму, пока ты будешь в Москве». Утром она проводила Сарсана и пошла домой спать.

Сарсан ехал в поезде своими впечатлениями. Теперь он имел возможность ехать в купейном вагоне. В купе было четыре человека. Трое женщин и Сарсан. Он спал на верхней полке. Напротив одна молодая, а внизу женщины в возрасте сорок-сорок пять лет. Днем сидели внизу, с утра до вечера все кушали и рассказывали обо всем. Трое женщин угощали Сарсана сладостями, водкой и мучными продуктами. Женщины рассказывали, что они первый раз приехали в Ташкент в командировку. Молодая девушка или женщина говорила, что она приехала из Куйбышева на мелькомбинат. Она проектирует зернохранилище. Двое женщин говорили, что они работают в союзном министерстве ревизорами. Целый месяц проверяли работу Алмалыкского горно-металлургического комбината в Ташкентской области. Они удивлялись, что в комбинате нет узбеков. Там все приезжие. Спрашивали у Сарсана: «Что, узбеки не работают в промышленности?» Он говорил: «Все приехали во время войны, когда эвакуировали заводы в Узбекистан. До войны в Узбекистане не было таких заводов. Старшее поколение погибло на фронте. Молодые только начинают. Я тоже учусь в Москве и работаю. Когда окончу, буду строить электростанции и заводы». Вечером, когда лежали на верхней полке, молодая женщина начала рассказывать, что она имеет сына, с мужем разошлась. Сыну три годика. Когда она уезжает в командировки, оставляет его маме. Она была в очках, сняла их и сказала, что без них плохо видит, близорука. Она пригласила его в Куйбышев, дала адрес. Они беседовали почти двое суток. Когда поезд прибыл в Куйбышев, они попрощалась и ушла.

В Куйбышеве сел молодой человек, ровесник Сарсана. В купе уже было двое мужчин и две женщины. До Москвы еще было полторы сутки. Новый пассажир в беседе рассказал, что он едет в Москву на летнюю сессию. Он заочно учится во всесоюзном энергетическом институте. Сарсан сказал: «Я тоже еду туда же». Значит, все едут в столицу, сказал новый пассажир.

На станциях покупали то, что продавали старики и старухи. Женщины на одной станции купили бутылку водки. Двое мужчин согласились пить, если они возьмут их долю. Женщины согласились, видимо не хотели обижать парней. В купе уже знали, кого как зовут. Валентина осталась в Куйбышеве. В купе остались Наташа и Клавдия, а нового пассажира звали Николай. Наташа открыла бутылку и всем поровну налила водку. На столе купе было много закусок. Полдня пили водку. Не торопились. И некуда было торопиться. Женщины рассказывали, что в Ташкенте жарко, а в Алмалыке более менее прохладно, но запах нестерпимый. Комбинат портит воздух. «Как там живут? Все действует на экологию»

Когда поезд приближался к вокзалу, чувствовалось, что – Москва. Люди шли по улицам. Все куда-то торопились. Когда проводник объявил «Москва», все свои вещи держали на руках. У Сарсана был один саквояж. Все вышли на перрон и разошлись.

Когда Сарсан и Николай зашли в здание института, было душновато. На стенах висели разные объявления, расписание занятий. Они взяли направление в общежитие. В направление было написано – шестой корпус. До общежития было метров триста, Сарсан раньше жил в этом корпусе. Устроились в одной комнате. Когда открыли дверь, с противоположной комнаты вышли трое студенток и – «О, как хорошо, соседями стали хорошие парни. Нам теперь будет весело». И пошли куда-то. Николай Сарсану рассказал, что он в Куйбышеве работал на электроподстанции. Сам он из Мордовии, живет в Саранске. Теперь собирается работать у себя. Недавно построили электроподстанцию. Она очень мощная. Сарсан тоже рассказал о себе.

На следующий день с утра пошли на занятия. Когда Сарсан шел по коридору, навстречу шла преподавательница по релейной защите. Она спросила, когда он приехал, почему не позвонил. Он сказал, что он приехал вчера, устроился в общежитии с одним парнем. Он из Саранска. Она: «Оставь его. Приходи сегодня вечером, я буду ждать, приготовлю ужин. Смотри, нигде не кушай. Сейчас на занятия?». – «Да», – ответил Сарсан. И они разошлись. Он начал думать, как бы отвязаться от нее. Надо заниматься, она думает только о себе из-за второй мировой войны. «Ну, ладно. Как сдам последний экзамен по релейной защите».

Занятия кончались в четвертом часу. Он зашел на кафедру «Электрические сети», взял задание по курсовому проекту и пошел в общежитие. Когда зашел в свою комнату, за ним зашли девушки. Видимо, они ждали его. Его красота потянула их. Все сели на кровати и стулья и стали задавать кучи вопросов. Сарсан попросил извинения, что ему надо идти к преподавателю: «Он ждет меня». Они вышли, а он закрыл дверь, ключ оставил внизу у вахтерши и побежал к ней.

Когда он пришел и нажал на кнопку, моментально открылась дверь, как будто она ждала около нее. Она была в том же халате без бюстгальтера, рубашки и трусиков. Сарсан, увидев ее в таком состоянии, бросился на нее, так как он ее четыре месяца ее не видел в такой форме. Все было побрито и гладко, как мыло. Она: «Видишь, какая я, ты соскучился, ну, захотел, ну, пошли, сначала я тебя удовлетворю, затем будем кушать. Иначе ты не выдержишь. Раздевайся, пошли на кровать, мне хочется, чтобы ты положил меня на кровать. Это приятно и для тебя». Они подошли к кровати, он взял ее за тонкую талию, поднял и положил на кровать. Он старался в первую очередь удовлетворить ее, а затем себя.

Когда встали, пошли в душевую. Она начала натирать спину Сарсана, затем Сарсан взаимно начал натирать ее. Она одела халат. Открыв шкаф, подала красивый халат и Сарсану. Она знала, что Сарсан любит пить шампанское, и запаслась им. Пили шампанское допоздна. Затем легли на кровать и спали, обнявшись до утра.

Ее звали Людмила Николаевна, а Сарсан ее называл Людмилой. Ей так нравилось. Утром Людмила приготовила завтрак, накрыла стол. Сели за стол. Стол был очень богатый. Если все. Людмила начала разговор: «Я закончила докторскую диссертацию. Апробировала на кафедре. Осенью собираюсь защищать. Знаю, что ты в октябре не можешь приехать. После защиты я отправлю тебе телеграмму. Я думаю, что поздравишь меня. Я знаю, у тебя много дел, ты работаешь на трех местах. Зачем тебе столько забот? Если хочешь жить в Москве, я организую. Я знаю, что я старше на десять лет. Я не настаиваю, чтобы ты женился на мне. Знаю, что ты женишься на молодой девице. Если женишься, мне достаточно, что ты будешь в Москве. Я буду поддерживать тебя, и будешь работать, где хочешь. Москва нуждается в электриках. На любом предприятии и организации они нужны. Хочешь, я тебе найду работу. Только ты скажи, какую хочешь. Только не забудь поздравить, а то мне будет обидно». Покушали, она убрала стол, и пошли в институт.

Когда пришли, она говорит: «Знаешь, что сейчас я удовлетворена, мне хватит на неделю. В рабочие дни я буду бегать оформлять документы. Документов так много, больше, чем сама диссертация. Не будешь обижаться? Я по вечерам буду готовить все документы. Тему ты знаешь. Я рассказывала «Синхронизация продольной и поперечной защиты энергосистемы». Ты умеешь писать, но я не могу загромождать твои мозги. Тебе надо сдать шесть предметов. Это много. Когда закончишь с экзаменами, придешь без звонка. Договорились? Дай поцелую в щеку». Поцеловала и ушла. Сарсан пошел на занятия.

После занятий с Николаем вернулись в общежитие. Вместе готовились к экзаменам. Вечером начали мешать студентки. Просили принести водку с закуской. На первом этаже был буфет, где постоянно были сосиски, сардельки с овощной икрой, кофе, какао с молоком, соленые огурцы и помидоры. В общем, буфет был богатый. Сарсан своего соседа звал в шутку Саранским. Студентки были такими нахалками, иногда даже вытаскивали из комнаты. В первые дни они к ним относились с добротой, культурно, но когда студентки каждый раз начали устраивать сабантуи, не стали обращать на них внимания.

XXХI. На концерте в консерватории

В субботний день одна из студенток, Диля, принесла два билета на концерт в консерваторию. Сарсан ее звал не по имени, а по фамилии. Она зашла в комнату и показала билет Сарсану, сказала: «Я приглашаю вас на концерт. Если откажетесь, то вас не буду называть мужиком». После таких слов он оделся, и они пошли с Дилей. Он взял ее под ручку и потопал по коридору, затем обнял за тонкую талию и так начал спускаться по лестничной клетке до первого этажа. На улице было тепло, стояла духота, кроме того было влажно. Она была в платье из тонкой материи. Сарсан был в рубашке. Сели в метро и доехали до станции «Спортивная», затем пешком до консерватории.

Когда зашли в концертный зал, Сарсану показалось, что архитектура похожа на зал театра Навои в Ташкенте. Их места были на первом ряду. Диля, может быть, специально взяла первый ряд, чтобы показать, что ее сопровождает такой красивый парень. В зале зрителей было много. Не было ни одного свободного места. Диля в белом платье была похожа на куклу. Она была среднего роста, глаза голубые, а ресницы черные и брови были черные. Глаза очень большие, косы такие длинные, каких Сарсан и не видел в Москве.

Когда начался концерт, в зале стало душно. Сарсан начал потеть, и у Дили платье прилипло к телу. Казалось, она сидит в обнаженном виде. Она уже была мокрая. Видимо, она захотела подремать и положила голову на плечи Сарсана. Ему было неудобно, так как на первом ряду было светло. Прожекторы, освещающие сцену, освещали и первые несколько рядов. Ему казалось, в зале в основном сидят дети привилегированных слоев. Через два часа концерт закончился, включили свет. Многие дамы были в таком же состоянии, как Диля. Когда вышли на улицу, она обняла за талию Сарсана. Снова сели в метро, сели затем на тридцать седьмой трамвай и приехали в общежитие. Они зашли к Сарсану. Николай сидел и делал расчет по курсовому проекту. Диля нагрела холодный чай, чтобы попить. Однако она сидела более часа и болтала. Затем Николай попросил ее, что он будет спать.

В конце июня закончилась летняя сессия. Николай решил уехать вместе с Сарсаном. За билетами уехал Николай, а Сарсан поехал к Людмиле. Когда он нажал кнопку звонка, вышла Людмила, поздоровалась, повела, взяв за руку, в квартиру, спросила: «Закончил экзамены, очень хорошо, я мимоходом заглянула на расписание, сегодня с утра был последний экзамен. Пришла домой и начала готовить беляши, кекс и бифштекс. Купила коньяку на прощанье. Есть и шампанское. На всякий случай купила продукты на дорогу. Давай, раздевайся, одевай свой халат».

Пока она крутилась на кухне, Сарсан разделся и одел халат. В комнате было шумно. Проезжающие за окном грузовые машины дымили. Видимо, бензин был нечистый. Она снова закрыла окно и сказала, что так лучше. Затем спросила: «Когда отходит поезд?» Он: «Не знаю, за билетами пошел Саранск». Она удивилась: «Кто такой Саранск?» – «Я Николая называю Саранск, потому что он оттуда». – «Когда придешь в общежитие, позвони мне, понял, мой милый? Давай теперь будем кушать, у тебя уже времени мало. Он будет ждать с билетом, будет волноваться». Они сели за стол, она встала и наложила ему всего на тарелку. Вытащила коньяк. Он отказался. Она: «Понятно, ты не хочешь быть пьяным, потому что тебе ночью ехать на вокзал. Еще милиция пристанет к тебе. Ладно, будем пить шампанское». Нашла шампанское, налила в фужер и поднесла его на подносе. Он отпил половину, а вторую половину выпила она. Заставила плотно поесть. Сказала: «Давай быстрее удовлетвори меня на полгода. Ты профессор в сексе. Применяй все виды, какие хочешь, чтобы я удовлетворилась надолго». Тогда он потащил ее в постель. Это было удовольствие для Людмилы. Снял с нее халат, затем с себя. Он продолжал с ней сеанс два часа, пока она не сказала, что у нее уже нет сил: «Наверно, ты все из меня высосал, все. Теперь мне хватит до следующего твоего приезда». Она встала, помогла ему быстро помыться и проводила. «Я жду твоего звонка, как позвонишь, я поеду на вокзал. Пока ты приедешь к себе, я буду готова».

Когда Сарсан приехал в общежитие, Николай сидел и волновался, но увидев Сарсана, посветлел лицом: «Билет купил на ноль тридцать минут, а сейчас девять вечера». Сарсан сказал: «Минутку». И побежал к вахтерше и позвонил, не называй ее имени, сказал: «В ноль часов тридцать минут. До отхода три часа тридцать минут». Она сказала: «Ладно, я еду». И положила трубку. Сарсан поднялся к себе и сказал: «Пошли Саранск, я готов», и взял свой саквояж.

Они поехали на вокзал. Когда приехали, она уже была там. До отхода поезда оставался час. Она пригласила их в кафе. Купила шампанского: «Давайте выпьем за благополучие и за ваши экзамены». Сарсан открыл бутылку, пробка со звуком вылетела в потолок. Сидящие вокруг посмотрели на них: «Вот, молодцы, так провожают друзей». Они выпили, закусили шоколадом. Сарсан посмотрел на часы, уже оставалось двадцать минут до отхода. Она проводила их до купе. В купе она поцеловала, не отрываясь от него. Он тоже поцеловал в щеки. Проводил ее до выхода из вагона. Когда она была на перроне, слезы выступили у нее на глазах. Поезд тронулся, он махал руками, а она заплакала и тоже начала махать руками.

Поезд набрал скорость, они уже были далеко от вокзала. Николай знал ее как преподавателя. Сарсан про нее не рассказывал. Между тем Николай знал, что иногда Сарсан отсутствовал по ночам. Он сказал: «Вот какая она, даже заплакала. Наверно, любит тебя. Конечно, она старше тебя. Наверно, нет мужа. Жаль, миллионы погибли на войне. Теперь у ней нет надежды, что выйдет замуж». Сарсан разговор повернул на другую тему. «Скоро будет Пенза, расстанемся. Там пересядешь на Саранск. Слушай, я приеду к тебе. Не будешь обижаться?» Николай: «Слушай, почему буду обижаться. Если отправишь телеграмму, я встречу. У нас в Мордовии много девиц. Я тебе выберу. Твоя красота, то есть твое электромагнитное поле притянет столько девиц, что в них будешь плавать, как в океане. Только попробуй не приехать». Сарсан: «Ну, ладно, ты слишком похвалил».

Уже рассветало. Они встали и позавтракали. «Саранск, вот скоро Пенза. Как будем прощаться? Целоваться или по рукам?» – спросил Сарсан. «Как хочешь» – сказал Николай. В Пензе на вокзале расцеловались на прощанье, и Сарсан поднялся в вагон. Поезд тронулся, они помахали друг другу руками.

Сарсан обратился к мужчинам, сидящим в купе. «Откуда вы едете. Наверно, ездили отдыхать куда-то». «Нет, – начал один из них, – мы возили в Москву помидоры. Покупаем у тех, кто выращивает в теплицах. В Москве помидоры стоят дорого, а вы куда ездили?» – «Я учусь в Москве. Закончилась летняя сессия. Два месяца буду отдыхать». Соседи ответили: «Да, вы дети богатых, больших людей, а мы мелкие». Сарсан больше не стал говорить на эту тему. Понял, что с ними говорить на эту тему бесполезно. Он повернул пластинку на другую сторону: «Давайте будем кушать, уже обед». Все достали свои продукты. Сарсан тоже достал. Людмила, оказывается, приготовила столько, что хватит на дорогу и останется даже для дома. Когда Сарсан поставил на стол шампанского, соседи ахнули. Затем он вынул большой кусок мяса и батон. Они опять: «Вот как живут дети богачей». Сарсан сделал вид, что ничего не было. Один из мужчин вытащил из сумки нож и подал Сарсану. Он нарезал мясо и батон, открыл бутылку. Проводник подал стаканы. Сарсан налил шампанского на троих. Еще осталось полбутылки. Начали кушать. Мужики: «Смотрите, все свежее, как будто сейчас приготовили». Сарсан сунул руку в большую сумку и вытащил что-то, оказалось – шоколадная плитка. И мужики ахнули. Они не понимали, кто такой Сарсан. Начали говорить, что студенты так не могут жить. А дети министров и секретарей ЦК и обкомов на поездах не ездят. Когда приехали в Ташкент, они начали наблюдать за Сарсаном. Но никто его не встретил. Он пешком пошел до трамвайной остановки и сел на трамвай.

Когда Сарсан пришел домой, увидел соседей на улице, поздоровался с ними. В ответ они ему сказали: «Ты где ходишь? У твоей матери умер муж. Его уже похоронили. На тебя обижаются».

Он уже жил на участке. Так называют в Узбекистане. Если высылают из старого дома, если отчуждают старый дом под какой-нибудь объект. Он открыл калитку, положил вещи и поехал на хату отчима. Когда зашел во двор, соседи плакали, а мать лежала больная. Дочь покойного уже была замужем. Сарсан снова вышел на улицу, поймал москвич и на машине подъехал к калитке. Снова зашел в комнату, поднял из постели мать и на руках донес до машины. Посадил ее, затем сам сел рядом с водителем и показал куда ехать. Когда приехал домой, женщины на улице увидели ее, зашли за ними во двор, затем в комнату. Сарсан положил маму на кровать. У него были продукты, приготовленные Людмилой. Все вытащил из сумки, расставил на столе. Все увидели продукты, каких они раньше не видели. Еще он в Куйбышеве купил коробку шоколада. Вытащил из коробки по одной плиточке, раздал женщинам. Затем все разошлись.

Сарсан начал ухаживать за матерью. Через пятнадцать с лишним лет она вернулась к сыну. Она говорила: «Виновата я, что оставила тебя». Сарсан успокаивал ее: «Нет, вы не виноваты, виновата война. Она поубивала миллионы людей, обратила всех в нищету. Наверно, у Бога не было времени проконтролировать, а люди не просили у Бога мира. Поэтому Он не знал, чем занимаются земляне. Если земляне постоянно молились бы, Бог услышал бы их. Не было бы войны. Бог временами наблюдает за всеми планетами во всех системах космического пространства. Какие планеты просят больше, тех слушает. Поэтому земляне вместо того, чтобы нарушать дисциплину на земле, должны постоянно молиться Богу, чтобы Он наблюдал за ними. Тогда земляне будут жить счастливо». – «Ой, какой ты стал мой сын. Я не знала, что ты таким умным стал. Построил хороший участок. У тебя такая обстановка. У тебя кровать, стол, стулья, часы стенные, приемник». Передавали последние известия. Снова мать говорила: «Это телевизор, который показывает весь мир?» Он выключил приемник, включил телевизор. По телевизору показывали тюльпаны. Она закричала: «Ой, как красиво», и стала из постели. «Теперь я поняла, что ты стал таким большим человеком, как твой дедушка. Он давно был хозяином волости. Наверно, ты будешь еще выше». Она посмотрела на стол, захотела кушать. Он начал подавать вареное мясо, кусок батона, открыл шампанского и налил в пиалушку. Подал ей. Она думала водичка и выпила. «Ой, какой сладкий, я в жизни не пила такой водички! Мы арычную воду кипятили, а эту водичку даже не кипятили, наверно». Затем он подал шоколадку. Она все съела.

Он чувствовал, что ее организм истощился. Через час она встала и вышла во двор. Увидела, какие у него красивые розы, разные цветы, деревья плодовые. Бетонные дорожки. Спросила, где туалет. Он показал ей, но она спросила, куда заходить. Он рассказал, что это унитаз, что надо сюда садиться. Когда вышла, он потянул шарик, и вода промыла унитаз. Мать заплакала. В этот момент он вспомнил, как заплакала Людмила на вокзале в Москве.

Сарсан стал утром рано. Приготовил матери завтрак, подал на стол вместе с крепким чаем. Показал водопровод на кухне. Предупредил, что открыто оставлять нельзя, иначе может затопить кухню. Затем сказал, что он уходит на работу. На улице вспомнил, что если телефон зазвонит, она может испугаться. Вернулся, чтобы объяснить про телефон. «Если зазвонит, надо поднять трубку, вам скажут «алло», а вы скажете, что сын ушел на работу». Затем ушел на работу.

Когда явился на завод, директор Бабитцкий сказал: «Если вам надо ехать в Москву, мы будем вас отправлять самолетом, тогда мы сэкономим десять или двенадцать дней. Как нам было трудно. Мы не можем заселить три дома на улице Беруни. Там еще не электрифицировано. Сейчас летние каникулы в школах и училищах. Я просил бы, чтобы вы организовали три смены. Мы вас будем возить на машине. Иначе рабочие шумят, говорят, что мы не хотим давать им квартиры. Если хотите, и вам выделим квартиру». Сарсан: «Мне не нужно – квартира у меня есть, свой дом, поэтому лучше дайте нуждающимся». Закончив разговор, он попросил разрешения уехать на объект. Директор завода остановил его и посадил на машину и наказал шоферу: «Вы будете сегодня в распоряжении начальника участка Сарсана». Он посмотрел на директора и понял, что он сегодня издаст приказ о назначении его начальником монтажного участка, и начал думать: «Что будет со школой и училищем?»

Он уехал на объект. По дороге шофер рассказывал, что его уже назначили начальником: «У директора не было другого выхода. В райкоме предупредили, чтобы он выдвигал местные кадры, а с дипломом техника-электрика и с производственным опытом оказались только вы. Поэтому готов молиться на вас».

Сарсан вплотную занялся с объектами. В течение месяца сдал один объект – шестнадцатиквартирный дом. К концу июля, когда Сарсан пришел на завод, подошла кассирщица и сказала: «Вы должны получить зарплату и премию за досрочную сдачу объекта». Взяла его под руку и повела в кассу. Показала на ведомости, где расписаться. Когда Сарсан расписывался, увидел две тысячи пятьсот. Он спросил: «Почему так много?» Кассирша сказала: «Вы же начальник, прочитайте приказ». Она подала приказ. Пока он читал, она положила деньги на стол и сказала: «Еще надо расписать на этой ведомости. Это премия». Он расписался. Она сказала: «Я вам положила на стол пять тысяч рублей. Вы теперь богатый человек. За вас замуж пойдет любая девушка, смотрите не ошибитесь. Можете купить машину «Москвич». Только надо добавить рублей пятьсот. Наверное, они у вас есть. Вы можете жениться на мне, я готова. Только остается ваше согласие». Она попрощалась с ним с нежной улыбкой. Он вышел во двор. Там ждал шофер. По дороге он начал говорить о слухах, что якобы: «Вы скоро будете главным инженером завода. Директора вызвал начальник главка по этому вопросу».

Когда приехали домой, шофер попросил разрешения уехать. Сарсан предложил поужинать, тот поблагодарил, но отказался. Когда Сарсан зашел домой, мама сказала: «Я не знала, где готовить ужин и кипятить чай». И он вспомнил, что не догадался показать ей, как пользоваться газом. Газ был в баллоне, а баллон был закрыт. Он объяснил ей, показал, как пользоваться.

Матери уже шел пятьдесят седьмой год. Она жила у старика, у которого ничего такого не было. Они топили дровами. Сарсан максимально ухаживал за мамой, чтобы она набрала силу. Он понял, что действительно ее организм был истощен до предела. Он кормил ее калорийными продуктами. И она уже вставала, ходила к соседям. Они рассказали ей, что Сарсан куда-то ездит, его не бывает дома месяцами. Когда он дома, уходит утром и приходит поздно вечером. Чем он занимается, они не знали. Вечером она все это передала сыну, и он, услышав, смеялся. Рассказал обо всем подробно. Она поняла, что он действительно умный.

Утром Сарсан на машине заехал в школу, получил отпускные, затем заехал в училище, где тоже получил отпускные. У него уже было более десяти тысяч рублей. После работы вернулся домой. Соседи вышли на улицу и видели, что его возит «москвич». В то время не все начальники могли ездить на такой машине.

Сарсан поужинал и рассказал матери, что он получил на трех работах десять с лишним тысяч рублей. Завтра собирается получить «москвич». Она не поверила. Но вечером следующего дня уже стоял новенький «москвич» желтого цвета. Все соседи собрались, чтобы посмотреть на автомобиль, говорили: вот какого сына надо иметь.

К концу августа Сарсан сдал еще один объект. На заводе восхищались его способностями. Теперь ему надо было идти в школу и училище. Когда он пришел в школу, уже не было старого директора. В кабинете сидела женщина, красивая, полная, губы накрашены, грудь массивная, на голове волосы короткие, а глаза – как у голландской коровы, глаза черные, большие, как чернослив, брови длинные, талия мощная, ноги здоровые, как у слона. Туфли большие, в них можно разместить кошек, ягодицы как у здоровой овцы. Губы толстые, как сосиски. Она стала с места и подошла к Сарсану, осмотрела его с головы до ног и сказала: «Какой красивый молодой человек у нас работает преподавателем. Все рассказывали о вас, теперь я поняла – действительно вами можно любоваться. Я вашу кандидатуру предложу райкому партии, чтобы вас избрали секретарем партийной организации и утвердили на должности заместителя директора по техническим вопросам». Взяла руками за талию Сарсана и вышла с ним на улицу. Там стояла машина «москвич». Она спросила его, чья это машина. Сарсан ответил, что она обслуживает его. Она переспросила: «Это – ваша?» – «Да», – ответил он. Она не могла поверить. Он открыл дверь и пригласил сесть. Она села, и автомобиль почувствовал груз. Шофер спросил: «Куда ехать?» Директриса сказала: «В райком партии». Он удивился, завел машину и поехал в райком.

По дороге шофер рассказал, что Сарсан работает в трех местах. В школе, училище и на механическом заводе. Он начальник электромонтажного участка. У директрисы настроение упало. Несмотря на такое положение, она повела его к секретарю райкома партии. Секретарем райкома по пропаганде и агитации работала женщина. Она стала с места, поздоровалась с директрисой. Затем подошла к Сарсану с улыбкой: «Вы везде успеваете, даже Назира начала заниматься вами, вот какие вы. Кроме красоты Бог вам дал мощную энергию и ум». Директриса повернула голову в сторону Сарсана и удивилась, что даже секретарь райкома партии знает его. Секретарь пригласила к столу. Она спросила, какими судьбами они пришли. Директриса молчала, не знала, что говорить. Она снова спросила. Директриса начала с того, что она новая, поэтому она не знала обстановку. «Оказывается, Сарсан работает не только у нас, но и в училище и в механическом заводе, а я хотела его кандидатуру предложить на должность секретаря партийной организации и моего зама по технике». Секретарь райкома сказала, что она его знает уже шесть лет. «Он у вас с пятидесятого года работал электромонтером. Мы согласны. Принимаем ваше предложение. У вас нет такого молодого человека, кроме него». Встала с места, подошла к Сарсану, поздравила и пожелала успехов. Затем она отпустила их. Когда они уходили, добавила: «Молодой человек, заглядывайте к нам. Не забывайте нас. Если забудете, мы сами придем к вам».

Они вышли, сели в машину. По дороге директриса начала ревновать его, а сама его прижала телом. Шофер заметил ее поведение и пошутил: «Вы не потеряйте его, иначе без него останетесь». Подбросил так еще огня в душу директрисы. Когда приехали в школу, она сказала, чтобы он пришел завтра утром.

XXХII. Перегрузка

В сентябре начались занятия в школе и училище. Теперь у Сарсана было слишком много забот. Он в сутки мог поспать только шесть часов, а восемнадцать – трудился. Просыпался в шесть утра, готовил завтрак и обед для матери. В восемь приходил в школу, в четыре дня уходил на завод, приходил домой в восемь вечера. После ужина готовился к занятиям, затем изучал институтские предметы. Два дня с утра ездил в училище, после занятий уходил в библиотеку Ташкентского политехнического института. Саида выписывала для него учебники. Такой был суточный режим у Сарсана. Иногда он ходил в театр оперы и балета имени Навои, театр имени Свердлова, в разные кинотеатры.

Когда Сарсана избрали секретарем партийной организации, начали приглашать на городские пленумы партии. Выбрали председателем избирательного округа города, а в пятьдесят восьмом году городской комитет партии утвердил его лектором партийной школы, где учились руководители партийных и хозяйственных органов республики. Когда он читал лекцию по экономике промышленности, слушатели гордились его лекторским искусством. Его красота и лекции привлекали слушателей. Они не чувствовали, как время незаметно исчезло. Директриса школы думала только о нем. Она давно разошлась с мужем, ей уже было около пятидесяти лет. Двое дочерей были замужем. Она жила одна и думала, как зацепить Сарсана на крючок. Но он не поддавался.

Однажды в субботний день после занятий он готовил отчетный доклад партийной организации в кабинете политучебы. Здесь же сидела Дилфуза. Директриса обходила школу мимоходом, открыла дверь и увидела ее. У директрисы руки начались трястись, она вошла в кабинет с такой стремительностью, как будто ею из пушки выстрелили. Посмотрела на Дилфузу и сказала: «Когда оставите в покое Сарсана? У него сотни дел. Ему не до вас». Дилфуза спокойно ответила, что она пришла с вопросами по истории КПСС». Директриса ее попросила выйти из кабинета. Дилфуза молча покинула кабинет.

Директриса села за стол и сказала: «Я вас оторву на несколько минут». И начала: «У меня через неделю день рождения. Приглашаю вас. Я думаю, вы придете. Если не придете, буду обижаться. Я думаю, вы человек интеллигентный, сообразительный, вы как в поэзии. Вы добрый, ни в чем не откажете. Я думаю, что мы договорились. Время я скажу вам, а что касается ее, вы с ней не связывайтесь. Она дева. Никто не хочет жениться на ней. Я вроде сумела объяснить вам». Подошла к нему и обняла своими могучими руками, прижала его к мощным грудям, которые выскочили из выреза платья с сосками величиной с грецкий орех. Поцеловала его в щеки и вышла из кабинета. Придя в себя, Сарсан подумал, что ее можно использовать вместо коровы и доить молоко.

Приближался новый год. Когда Сарсан пришел домой, на столе лежала телеграмма, где было написано: «Дорогой мой Сарсан, я защитила диссертацию, скоро получу диплом и уеду в Ленинград. Там мне предложили возглавить кафедру». Сарсан утром заехал в центральный телеграф и отправил поздравительную телеграмму: «поздравляю тебя с защитой тчк приеду в москву 30 декабря тчк будем встречать новый год вместе тчк остальное расскажу когда приеду тчк твой сарсан тчк».

В субботний день, вечером, Сарсан пришел к директрисе домой. Она встретила его так радушно, что трудно описать. Когда он зашел в комнату, кроме нее никого не было. Стол был уставлен спиртными напитками и мясными изделиями, были и большой торт, фрукты, овощи. Сдобные лепешки, каймак. Всего не перечислишь. Она была в платье, сквозь которое была видна каждая точка тела. Внутри платья не было на ней ни бюстгальтера, ни рубашки, ни трусиков. Точнее, все было видно, как через смутное стекло. Она начала рассказывать, что надо ему раздеться: «В комнате тепло, можете сидеть в трусах». Налила в пиалки водку себе и ему: «Начнем с водки, так лучше, чтобы не стеснялись». Стукнула своей пиалушкой о пиалушку Сарсана и выпила. Он тоже выпил, чтобы она не говорила, что он ни на что не способный. Она подала бульон с фрикадельками, чтобы раззадорить аппетит. Через несколько минут Сарсан чувствовал себя героем. Она заставляла его есть мясо, затем торт. «А теперь мы можем отметить мой день рождения», – сказала она и повела его в спальную. Там ему показалось превосходно уютно. Широкая тахта-кровать. «Снимите трусики, я сниму рубашку», – сказала она, затем легла на тахту. Она пригласила его к себе, обняв рукой его талию, и начала: «Ой, какой хороший, твой хозяин тоже хороший. Я дождалась». Но из-за огромных ягодиц он не мог его использовать. Она легла на бок, при этом одну ногу приподняла. Сарсан лег сзади и сумел пристроиться. Она не прижимала ноги, так как ягодица мешала. И все же он сумел удовлетворить ее. «Вы, оказывается, действительно умеете наслаждать. Поэтому девицы рассказывают чудеса и бегают за вами». Она попросила еще ее удовлетворить, сказала, что она готова на все, лишь бы он удовлетворил ее. Сарсан подумал, что она взбесилась.

После долгого секса она лежала без движения. Сарсан решил помыться, зашел в ванную комнату, искупался и оделся. Захотелось есть. Выпил немного водки и плотно покушал. Включил радио и тихо слушал музыку. В девять вечера она присоединилась к нему: «Я благодарна вам. Мой муж не умел удовлетворять. Я все время была такая толстая. Видимо, из-за того, что он не удовлетворял. Я впервые поняла, что женщины удовлетворяются. Я отдам все, только не оставляйте меня, одинокую женщину. Вы знаете, что вас утвердили в райкоме партии моим замом. Теперь вы можете управлять за меня. Ваши указания в школе для меня будут законом». Сарсан помог ей искупаться в ванной. Она оделась, поцеловала его и села за стол. Вместе кушали допоздна. Она проводила его и думала: «Вот какой, ему только двадцать шесть. Если бы я была молодой девицей, его не оставила бы ни на одну минуту одного». Легла в постель и уснула.

Когда Сарсан пришел домой, мать спала. Он был сыт, поэтому тоже решил отдохнуть.

XXХIII. Мучение

Лежа в постели, Сарсан начал анализировать свое поведение. «Если я не пошел бы на уступку в городской библиотеке Халиде, я не мог бы достать литературу, в результате остался бы безграмотным. Если бы отказал Саиде, то не было бы возможности учиться в институте. Если бы не удовлетворил директрису, потерял бы работу. Значит, поступил правильно. Я же не сам просился. Что касается Изабеллы, она постоянно обеспечивала путевками и сама ездила со мной в дома отдыха. Я считаю, мое поведение по отношению к ним – не нарушение. Тем более, все они вдовы».

В конце декабря Сарсан поехал в Москву. Уже самолетом – ИЛ-18. Самолет за четыре с половиной часа прилетел в Москву. В аэропорту его встретила Людмила. Обнялись, расцеловались, затем поехали на такси прямо к ней домой. Было холодно в Москве. Все готовились к новогоднему празднику. Она рассказывала, как защищалась. На защите было 17 членов ученого совета. Только двое голосовали против. Испорченных бюллетеней не было. Защита шла пять часов. Она говорила тридцать пять минут. Затем задавали вопросы. «Потом начались выступления. После короткого перерыва председатель счетной комиссии объявил результат голосования. Постановили присвоить ей степень доктора технических наук и документы отправить в Высшую аттестационную Комиссию при Совете министров Союза. Мне сообщили, что документы приняты, и ВАК утвердил решение ученого совета. Скоро получу диплом. Если хочешь, уедем в Ленинград, где я родилась».

Вместе встретили Новый год. Она наслаждалась, как в раю. Сарсан гордился тем, что она защитилась. После Нового года они поехали в институт. Сарсан сдавал экзамены за первый семестр пятого курса, ходил на занятия. По вечерам работал над курсовым проектом по строительству Чарвакской ГЭС в Узбекистане. Вечером Людмила привезла десять ватманских листов. Сарсан обрадовался, теперь он обнимал ее и целовал в щеки. Она поняла, что она его присвоила. Но у нее не было надежды.

Они не заметили, как прошел месяц. Он поехал за билетом, она начала готовить сувениры для знакомых Сарсана. Они поехали вечером в аэропорт Внуково. Самолет улетел в ноль часов сорок пять минут. Сарсан попросил, чтобы она уехала, а Людмила отказалась, мотивируя тем, что много такси. Объявили посадку. Она его проводила до выхода на площадку, где стоял самолет. Снова заплакала, слезы текли из ее глаз непрестанно. Сарсану стало ее жаль, но другого выхода не было. Самолет взял курс на Ташкент.

XXХIV. Новая идея

В Ташкенте Сарсан организовал для развития политехнического обучения школьников. Мастерские состояли из электроцеха, токарного и слесарного цехов. Для девушек – швейный цех. Затем создал автомобильный кабинет для обучения учеников десятых классов. О его делах узнала вся республика. На съездах учителей он сидел в президиуме. Его наградили Почетной грамотой Верховного Совета республики. Директриса ходила, хвалилась, что она знает, как подбирать кадры.

Однажды завуч школы в беседе с Сарсаном сказал, что, мол, он такой грамотный, с большим умом, работает заместителем директора. Ему надо работать руководителем в республике. Сарсан ему сказал: «Мне пока хватит этого. Когда закончу институт, будет видно». Встал и ушел.

В училище постоянно организовывали вечера. Сарсан охотно участвовал. Танцевал с учащимися девушками. Каждая из них хотела танцевать с ним. Чтобы не унижать их, он танцевал по очереди с каждой. Учащимся было весело с ним. На досуге он изучал ленотипную машину, чтобы связать свой предмет. Конечно, у него каждая минута была на учете. Он дисциплину соблюдал очень строго. В карманном блокнотике записывал ежедневные свои действия. Он не любил писать письма, хотя сочинять умел.

В мае он уехал в Москву на заключительную сессию. Когда приехал в институт, Людмилы уже не было. Ему секретарша института сказала, что она уехала в Ленинград по конкурсу. Она прошла. Теперь будет жить там. У нее настроение ужасное, тоскует. Добавила: «Да, она мне дала ключи от квартиры, просила передать вам. Не знаю, почему. Наверно, она вас уважает, но такой случай я вижу в первый раз». Сарсан понял причину, взял ключ и сказал: «Когда закончу сессию, я верну ключ вам. Согласны?» И вышел с тоской на сердце. Последняя сессия для него была тяжелая. В такой уютной квартире, с мебелью и телевизором, было скучно. Сессия закончилась, он сдал зачетку секретарше и заодно ключи, сказал: «Если она приедет, передайте от меня привет и глубокую благодарность». Секретарша подумала про себя: «Ах, если бы у меня был такой парень, я его не отпустила бы. поехала бы с ним хоть на край света».

Сарсан вернулся в Ташкент. Ему уже было скучно. В школе и училище были каникулы, он работал только на монтаже. Свободного времени стало много. Он решил по вечерам посещать все театры, концертные залы. Но в августе его вызвали в райком и сказали, что по указанию Центрального Комитета партии Узбекистана руководителей-коммунистов отправляют в сельские районы для оказания помощи в период накопления урожая хлопка. «Вас распределили в Аккурганский район на десять дней. Директор завода в курсе». Сарсан получил удостоверение, где было написано, что он представитель ЦК компартии Узбекистана по оказанию помощи району в период накопления урожая хлопка.

Он поехал в Аккурганский район. Секретарь райкома сказал, что он поедет в совхоз Ак-Курган. Его повезли в совхоз, разместили в совхозной гостинице. Заместитель директора совхоза начал объезжать все отделения вместе с Сарсаном. Срок командировки был до двадцатого августа. Сарсан начал обучать зама директора совхоза экономике. К счастью, в совхозе урожай был хороший. Каждый день его обильно кормили. Замдиректора позвонил в райком и попросил продлить командировку Сарсану еще на пять дней. Он заинтересовался экономикой. Через пятнадцать дней сам замдиректора его привез в Ташкент и побывал у Сарсана в гостях.

XXХV. Защита диплома

В сентябре 1959 года Сарсан получил письмо из института. В конверте с письмом была и справка: его приглашали в институт для подготовки дипломной работы. С этим письмом и справкой он поехал в школу и обратился к директрисе. Она прочитала и сказала, что она сегодня подготовит приказ, а завтра захоз поедет в банк за деньгами. «Через два дня вы можете улететь. Только одна просьба: сегодня приходите ко мне. Я думаю, вы не обидите вдову. Я тоскую о вас. У вас есть деньги на билет?» Она открыла сейф, вытащила пачку денег и сама вложила их во внутренний карман его пиджака. «Теперь идите в училище, предупредите замдиректора по учебной части».

Когда Сарсан вошел в кабинет замдиректора, она проводила совещание. Увидев Сарсана, отпустила всех. Остался один Сарсан. Она с улыбкой сказала: «У вас нет уроков? Какими судьбами? Наверно, решили увидеть меня. Мне приятно. Когда вы заходите в мой кабинет, мне не скучно. Я хотела бы, чтобы будущий мой муж был бы похож на вас. Кстати, в воскресенье наша свадьба. Приглашаю вас, я уже приготовила вам пригласительное. Вот оно», – передала ему. Сарсан сказал: «Вы знаете, я по какому вопросу пришел? Меня приглашают на подготовку дипломной работы в Москву. Прошу уволить меня». Она: «Я не хочу увольнять вас. В воскресенье жду вас. Придете на свадьбу?» – «Нет, я улетаю в четверг». – «Жаль, что вы не будете на моей свадьбе, а я хвалилась, что вы придете. Ладно, мы посидим, когда вы приедете». Сарсан: «Я приеду в шестидесятом году». – «Ох, как долго. Ну, что же, желаю успехов». Он встал, она подошла, обняла его, поцеловала и проводила.

Сарсан поехал за билетом в аэропорт. Затем – на завод. Уже был конец рабочего дня. Он зашел к директору. Поздоровался и сел за стол. Директор спросил, какие у него планы, поблагодарил за хорошую работу, затем сказал: «Надо кому-то руководить электроцехом». Но Сарсан возразил: «Меня пригласили готовить дипломную работу, приеду обратно в марте следующего года». Директор ахнул, но потом развел руками: «Ну, ничего не поделаешь. Это нужно. Я вам помогу. Кстати, вы не получили зарплату и премию? Завтра получите». Сарсан продолжил: «Надо издать приказ о моем увольнении». Директор: «Нет. После возвращения вы будете работать на заводе главным инженером. Наш генеральный директор меня предупредил, что, как вы получите диплом, он издаст приказ о назначении. Езжайте, завтра обязательно получите приказ. Самолет туда и обратно за счет завода». Он попрощался, проводил его до ворот.

Вечером Сарсан пришел к директрисе. Она была в нарядной форме. Приготовила ужин, кокетничала. Стол был накрыт. Она торопилась, хотела, они на скорую руку выпили, поужинали, и она потащила его в постель. Разделась и его раздела, легла. Сарсан уже знал, как ею пользоваться. Он повернул ее к себе спиной. «Я готова, давайте скорей, вкусного». Она ахнула, ощутив его, заговорила: «Миленький мой, где вы были раньше, я упустила годы. Я ваша слуга. Все, что есть у меня, это ваше». Так они продолжали допоздна.

На следующий день он пришел в школу. Получил деньги и копию приказа. Когда он зашел к ней, она встала с места и запричитала: «Что буду делать без вас. Вы самый близкий друг. Я буду ждать с нетерпением», и проводила его до улицы, сказала: «Я приеду в аэропорт, чтобы проводить вас».

Сарсан ушел домой готовиться, наконец, в Москву. Он чувствовал, что устал от забот. Решил разгрузиться. Взял бутылку сухого вина, открыл и налил в пиалушку, решил выпить перед ужином. Затем лег в постель и начал вспоминать свои впечатления из поездки в Аккурган. Он пятнадцать дней был на хлопковых полях совхоза. На полях печет солнце. Температура воздуха до сорока пяти градусов. Женщины в длинных платьях работают на этих полях. Они от лучей загорели, лица черные, как уголь. Кетменем рыхлят почву под кустами. Затем проводят вручную чеканку хлопчатника, чтобы куст буйно не рос. Когда проходишь мимо девиц, они смотрят злыми глазами: что вы нас не забираете с адского труда? Они готовы удрать отсюда с любым мужчиной, чтобы не видеть эти поля. Сарсан думал: «Неужели не могут придумать что-нибудь, чтобы убрать их с полей? Бюрократы сидят в райкомах, райисполкомах вместо того, чтобы работать на полях. На полях одни женщины и девицы. Мужчины заняты вспомогательными работами». Сарсан вспомнил, как работал на заводе шлифовальщиком по шлифовке шпинделей хлокоуборочных машин. Тогда он не понимал, что чеканка производится вручную. Если бы он знал, то придумал бы машину по чеканке хлопчатника и машину по разрыхлению почвы. Он думал, что никто не думает о судьбах этих женщин. В размышлении его охватил сладкий сон.

Утром, когда Сарсан приехал в аэропорт, его ждали директор завода, директриса школы и замдиректора по учебной части училища, Саида, Халида, Дилфуза и Изабелла. Они друг друга не знали. Все встретили его и окружили. Пассажиры наблюдали за ними и говорили, что провожают какого-то большого человека. наверно, он занимает большой пост в городе.

Объявили посадку, все проводили его до входа в самолет. Он уже был в шляпе, потому что в Москве шел дождь. Когда прилетел в Москву, поехал в институт, зашел в приемную. Секретарша встретила с улыбкой, подошла к нему и сказала, что Людмила обменяла свою квартиру на Ленинград. Оставила адрес. «Вот вам адрес. Она еще сказала, что вы можете приехать к ней в любое время». Секретарша напечатала ему направление в шестой корпус общежития: «Это ваша комната, где вы жили». Сарсан спросил: «Нельзя ли поменять на другую?» Но она объяснила, что эту комнату забронировали за ним.

Когда он пришел в общежитие, в комнате был Саранск, как называл его Сарсан. Обнялись, затем сели на кроватях, беседовали долго. Вечером зашла Диля. Чувствовалось, что она ждала его. Видимо, она узнала в институте о его приезде. Она сказала, что учится уже на четвертом курсе, специализируется по теплотехнике. После окончания собирается остаться в Москве. «Я хочу замуж. За вами наблюдала три года. У нас есть парни, но мне нравитесь вы. Сколько раз я водила вас на концерты, в кинотеатры, особенно в Большой театр. Вы ни разу не обняли меня, даже не ухаживаете за мной, хотя бы поддержали бы мои нежные ручки. Неужели вы такой жестокий? Я постоянно думаю о вас. Вы пригласите хотя бы раз на ВДНХ, что ли? Там действует постоянная выставка всех республик. Какая фантазия, круглая панорама, стереокино. Там столько разных цветов и зелени поднимает дух человека».

Николай сказал: «Видишь, Сарсан, как она влюблена в тебя, а ты упускаешь такое счастье. Если она с такой просьбой обратилась бы ко мне, я был бы ее рабом. К сожалению, так не бывает со мной. Почему за мной не бегают девушки? Может быть, моя физиономия им не нравится? Может быть, они не чувствуют у меня такую жилку?»

Сарсан встал с места и пошел греть чай. Студенты обычно заварку клали в кипяток. В чайнике кипяток превращался в черный напиток. Он начал ходить по комнате: «Мне надо готовить дипломную работу. Тема у меня сложная. Линия электропередачи пятьсот тысяч вольт Нурек-Карши». О, если действительно будет построена эта линия, весь регион будет электрифицирован. Рядом Афганистан. И у них будет свет. Вы знаете, какой прекрасный край. Солнца много, тепло, горы. В горах растет орех. Как я люблю кушать орешки. Ядро похоже на мозг человека в миниатюре». Николай прервал его: «Ладно рассказывать фантазию, лучше давай будем заниматься. Попил чая – хватит. Кушать будем позже», – сказал Николай и начал убирать лишнее со стола. Диля отвернулась и ушла с красным от обиды лицом. Сарсан сказал укоризненно: «Николай, ты обидел девушку, не уделил ей внимания. Она ушла обиженной». – И сел заниматься, игнорируя протесты друга.

Утром, после завтрака, оба пошли в институт. Сарсан зашел в приемную и подошел к секретарше. Попросил дать ему справку в библиотеку института. Секретарша сказала: «Я лучше вам выпишу удостоверение, потому что вы будете у нас до конца марта будущего года». – «О как много, почти семь месяцев. Хорошо, я согласен». Она открыла шкаф, взяла одно пустое удостоверение и вписала фамилию и имя Сарсана, объяснила: «Печать поставят в следующей комнате по коридору. Вы не забывайте меня, мне будет скучно. Хотите по вечерам, на досуге, я вам буду показывать город? Вам со мной будет весело. Я в семь вечера буду ждать на улице Красноказарменной, рядом с клубом элетротехнического института связи. Заодно посетим клуб. Там каждый день бывают танцы. Наверно, вы умеете танцевать. Наверняка девицы вас научили танцевать. Такого красивого парня не оставят».

Сарсан пошел в библиотеку за литературой по теме дипломной работы. Он и раньше посещал эту библиотеку. На этот раз ему казалось, что ему, видимо, не дадут здесь работать – так было много в зале занимающихся студентов и студенток, приехавших из разных регионов Союза. Им интересно поболтать. Они работают на разных предприятиях и в разных организациях. Поэтому Сарсан решил книги забирать в общежитие. Тем более, что женщины начали на него поглядывать. Заочницы от двадцати до, казалось, шестидесяти лет. Все хотели получить высшее образование, так как в молодые годы им помешала война.

Сарсан торопился быстрей выполнить расчетную часть работы и подготовить пояснительную записку. Когда пришел в общежитие, снова встретил Дилю. Увидев ее, взмолился: «Неужели Бог не знает, что мне надо готовиться, какой Бог не хочет помогать мне? Видимо, Он наказывает меня за амуры с женщинами. Но я же не заставляю их, чтобы они отдавались мне? Они сами липнут ко мне. Моя красота или поведение притягивает их? Красоту тоже Бог дает. У одних родителей отнимает, у других – счастье, а еще третьих – лишает богатства. Наверно, природа не умеет регулировать. Видимо, иначе было бы неинтересно». Он поздоровался с Дилей и зашел к себе, а она – за ним. Когда зашла: «Видите, какая я нарядная, если был бы другой парень, он не выдержал бы, до свадьбы забрал бы в постель, а вы даже не смотрите. Я не знаю, почему вы такой холодный. Или у вас сердце холодное, а сами на вид симпатичный и красивый. Я вам приготовлю чай». Зашла на кухню и начала кипятить чайник. Затем заварила, поставила стаканы на стол: «Потом будете заниматься. Надо пообедать. Я сейчас схожу в буфет, куплю сосиски с батончиками».

Когда зашла в буфет, ей буфетчица говорит: «Вы же только кушали, решили еще? Вы же молоды, меньше надо кушать, иначе станете, как я, никто в жены не возьмет, девкой останетесь». Она ей: «Нет, хочу угостить молодого человека». Сколько же у вас их много!» – «Не могу подобрать подходящего. Но вроде нашла». – «А-а, такой приятный, красивый, молодой парень с юга». – «Какой же он молодой – ему уже тридцать», – сказала Диля и побежала на четвертый этаж. Когда зашла, он читал книгу. «Хватит читать», – сказала она и тарелки выставила на стол. Увидев сосиски, он сразу почувствовал аппетит. «А вы будете кушать?» – спросил он. «Я покушала до вашего прихода», и села напротив него, налила себе чай. Он быстро поел и начал убирать со стола. «Ладно, ладно, я уберу, так уж и быть», – сказала она и заменила его. «Хотите, я буду помогать делать расчеты, а вы будете показывать, что делать?» Сарсан согласился, чтобы чем-то ее занять. Они до вечера делали расчеты. Сарсан посмотрел на часы и встал одеваться. Она сразу заподозрила: «А вы, наверно, на свидание, я не знала, что у вас какая-то девица». Он не отвечал, начал волноваться, объясняться уже было поздно. Просто оделся и ушел.

Когда Сарсан пришел, секретарша смотрела на часы. «Добрый вечер», – сказал он. «Ох, заставили ждать. Наверно, забыли про меня». Просунула его руку под свою и повела в клуб связистов. В клубе много было парней и девушек. Играла музыка. Все танцевали. О чем-то говорили между собой. Сарсан рукой приблизил ее к себе, прижал к себе, держа за тонкую талию, и начал танцевать под музыку танго. Ее губы пели мелодию музыки, затем она положила голову ему на плечо, подчиняясь ритму танца. Когда музыка кончилась, они отошли в сторону и начали беседовать. Она: «Знаете, что у нас преподаватели все старые, можно их назвать первоисточниками. Молодые не идут в науку. Мало платят, поэтому все идут на заводы и фабрики. Когда пожилые уйдут, некому будет работать в институте. Вы будете в Москве до конца марта? Подумайте, может останетесь в аспирантуре. Вы у нас отличник. Тем более, Маленкова вас знает. Да, и даже не спрашиваете, как меня зовут. Вы уже три года у нас, не знаете мое имя. Лилия. Меня зовут Лилия. Запомните или забудете? Может быть, погуляем на улице?»

Они вышли на большую улицу. Было светло от фонарей. Казалось, что какой-то праздник. Лилия начала спрашивать: «Почему Людмила вас так любила? А я чувствовала. Когда она вас видела, руки дрожали, у ней вид становился другой». Сарсан ответил: «Наверно, любила». – «А я тоже влюбилась в вас. Не знаю, что делать. Я учусь вечерне в педагогическом институте на третьем курсе. Остается еще год. Заставляют, чтобы я перешла в школу. Видимо, надо переходить в школу, тогда я вас не увижу, а вы не придете, потому что вы любите свою науку». – «Это еще не наука», – сказал Сарсан. Он проводил Лилию до дома. На прощание она поцеловала его и крепко обняла, затем ушла.

Сарсан шел по дороге и думал: «Что же делать? Везде девушки на моем пути. Если грубо относиться, то не могу решать свои проблемы, а если ласково, то их у меня будет дюжина. Наверно, такова судьба». Не заметил, как пришел к себе в общежитие. Буфет был еще открыт. Зашел закусить. Буфетчица сказала: «А ваша подружка перестала ухаживать? Наверно, вы на нее не смотрите. Она обиделась?» – «Нет, – сказал Сарсан, – я иду из города». – «Понятно, – понятливо подтвердила она. – Наверно, будете кушать, как всегда?» Подала ему сардельки с овощной икрой и кофе с молоком. Буфетчица знала всех, знала и об их поведении. Ее можно было зачислить в органы, и она имела бы третью зарплату, кроме доходов. Она постоянно болтала обо всем. Еще бы. Она здесь работала уже десять лет. Сарсан покушал, сказал спасибо и ушел.

Когда зашел в комнату, был уже двенадцатый час. Диля приоткрыла дверь: «Вы уже пришли? Расскажите, с кем были, я всех знаю, если она живет в общежитии или учиться в институте». Он не стал отвечать ей. Она села на кровать и начала: «Я не дам вам спать, мне скучно. Чем-нибудь хочу заняться полезным. заниматься надоело. Когда же отделаюсь от института? Мне двадцать один. А вы не понимаете меня. Хотя бы обнимите, чтобы мне было приятно. Не волнуйтесь, когда будете ученым, тогда поздно будет. Пока молоды, воспользуйтесь благами. Я для вас куколка. Хотя бы поиграете. Вам будет приятно и мне. Хотите научу. Я могу показаться в обнаженном виде. Тогда вы увидите, что вам надо». Хотела раздеться, но тут зашел Николай. «А вы тоже бегаете за девицами, когда на этаже их навалом, можно выбирать любую. Ваш друг не хочет меня. Неужели я такая некрасивая? Я пошла спать, с вами даже за водой нельзя идти. Вы не понимаете вкус. Ладно, я пошла, оставайтесь с пустыми руками». – И хлопнула дверью.

«Вот змея», – сказал Николай и лег спать. Сарсан лег в постели, начал думать о том, как во время войны рады были куску хлеба, молодые женщины бегали на сквер в Ташкенте. Они за услуги получали сумму, которой хватало только на полбуханки хлеба. Сейчас все сытые, хотят блаженствовать, да и мужики не хотят жениться. Как природа создана? Угадать всех трудно». – И уснул.

Со следующего дня Сарсан начал ходить на консультацию к руководителю, другим консультантам по разным предметам. У него уже не было времени заходить в приемную. Когда хотел отведать национальных блюд, ходил в ресторан «Узбекистан», недалеко от Кремля. Заодно посещал достопримечательные объекты. Политехнический музей на площади Дзержинского, Третьяковскую галерею, также обошел вокруг Кремля. Для него это был отдых – расширение кругозора.

Однажды к Сарсану зашел комендант и сказал, что если Сарсан не пропишется до апреля следующего года, он будет вынужден выселить его из общежития. После чего Сарсан заехал в восемьдесят второе отделение милиции района, чтобы его прописали. В паспортном столе мужчина в погонах сказал, что прописать не могут. Можно жить только один месяц. Значит, каждый месяц Сарсан должен был покидать Москву, затем снова приезжать на месяц. Сарсан улыбнулся: «Я должен каждый месяц улетать в Ташкент. Вот какие законы придумали в Верховном Совете Союза. Я пойду жаловаться туда», – с тем и покинул отделение милиции. Написал заявление на имя Председателя Президиума Верховного Совета Союза и заехал в отдел Президиума, где принимали граждан. Оставил заявление и попросил на копии расписаться. Женщина, которая принимала заявления, посмотрела на него и сказала: «Такого вижу в первый раз. Оказывается, красивые парни бывают и умными». Через десять дней Сарсана пригласили в отделение милиции и спросили: «На какой срок прописать вас?» Сарсан, не думая, сказал: «На один год», и начал смеяться. Пузатый мужчина в погонах сказал: «Ладно, смейтесь, не моя выдумка», и поставил штамп на бланке, сказал передать его коменданту. «Дайте паспорт, поставлю штамп и печать».

Когда Сарсан пришел в общежитие, Николай просил посмотреть прописку, так у него также было такое положение. Сарсан передал паспорт, а Николай внимательно начал просматривать. «Слушай, тебя прописали постоянно! Нет срока прописки. Ты что сделал с ними? Помоги мне». Сарсан согласился, взял паспорт Николая и на следующий день пошел в то же отделение милиции. Мужчина в погонах побледнел: «Что такое, что-нибудь случилось?» – «Нет, – сказал Сарсан, надо прописать моего друга. Мы живем вместе». Он открыл паспорт, прочитал. «Так он из Саранска. Мордвин, значит, твой друг. В одной комнате живете? Ладно, на, заполни бланк». И он поставил штамп и печать. То же самое сделал в паспорте. Сарсан отдал три рубля и покинул паспортный стол. Когда он вошел в комнату, Николай по его виду понял, что все в порядке.

В ноябре, перед праздником, Сарсан решил поздравить Лилию, купил духи и пришел в институт. Когда зашел в приемную, там сидела другая девушка: «Слушаю вас». Он молчал. Тогда она предположила: «Наверно, перепутали кабинет. Кафедра в следующей комнате». Он: «Нет, я правильно зашел, а Лилия здесь?» Тогда она поняла: «Она перешла на преподавательскую работу», – сказала она. Сарсан вытащил из портфеля духи и передал ей: «Я вас поздравляю с праздником». Девушка обрадовалась. Он больше ничего не сказал, кроме до свидания. Вышел расстроенный.

Зашел в столовую, посмотрел меню, где было написано: плов с рисом. Рассмеялся. Кассирша с улыбкой посмотрела: «Что вам не нравится?» – «Нет, мне все нравится, просто без риса плова не бывает, достаточно было бы и слова «плов»». Она спросила: «Что будете брать?» – «Мне бефстроганов и борща и какой-нибудь напиток», – заказал Сарсан. Она видела его временами. «Почему к нам не ходите?», – спросила кассирша. «Я кушаю в общежитии и иногда езжу в ресторан «Узбекистан». Там национальные блюда», – сказал Сарсан. Взял свои блюда и присел к столу, где сидели женщины-заочницы. Разговорились. Они рассказывали про свою научную тему, что приехали из Владивостока. Все жили в одном общежитии, но встречались редко. Пошутили: «Хотите, мы вас увезем во Владивосток? Там одни рыбы. Будем кормить рыбой и кальмарами. Там у нас для женихов работы непочатый край». – «Если правда, конечно поеду», – ответил Сарсан. Покушали и разошлись.

В общежитии Диля не переставала надоедать. Николай и Сарсан сидели и работали. Она до позднего вечера болтала. До Нового года оставались интимные дни. «Я буду делать покупки, давайте список. Плов будет готовить Сарсан, а вы будете чистить морковь. Договорились?» – затем ушла, наконец.

Она действительно накупила столько, что хватило бы на недели. Тридцать первого декабря она зашла с утра. Начала готовить продукты, накрыла стол. Все взялись за дело. Сарсан начал готовить плов на газе. Запах плова распространился по всему этажу. На запах начали собираться студенты и студентки из соседних комнат. Сарсан приготовил плова целый казан. Казан Сарсан привез из Ташкента.

Соседи со своими стульями, бутылками, стаканами наводнили их комнату, начался сабантуй. Одни пели, другие разговаривали, третьи обнимались, всю ночь не спали, встречали Новый шестидесятый год. К утру разошлись по своим комнатам, только Диля лежала на кровати, так что Сарсану ложиться было уже негде. Она открыла глаза: «Ложитесь рядом. Что вы меня боитесь? Если что-то произойдет, не страшно. В крайнем случае я стану вашей служанкой. Что такого страшного, что могут быть дети?. Буду знать, что рядом муж. Если мужчина, попробуйте. Я готова». Она разделась догола, тело было смуглое, грудь – жесткой, поэтому соски не висели, хотя были округлыми и крупными. И ни одного волоска на теле. Сарсан начал метаться по комнате – то хотел ее, то не хотел. Тогда она сказала, что она не девица, и не надо бояться. И тогда он тоже разделся. Целый день она не отставала от него, пока были силы. Она уже поняла, что он опытный парень. Начала расспрашивать, ей было интересно, где он научился так приятно исполнять желание женщины.

До самой защиты диплома она оставалась ему преданной дамой. В день защиты она пришла вместе с ним на защиту, сидела в аудитории, когда профессора задавали вопросы, а Сарсан отвечал им, опираясь на практические примеры. Сарсан заявил, что сделает все, чтобы дипломную работу внедрить в жизнь. Вот, защита кончилась, все вышли в коридор. Остались только члены государственной комиссии. Но через несколько минут пригласили всех в зал. Председатель комиссии сообщил, что работа отличная, Сарсану присваивается звание инженера-электрика. Все встали и поздравили Сарсана. Диля собрала листы и пояснительную записку, затем они вместе вернулись в общежитие.

В честь защиты они, прихватив и Николая, пошли в ресторан «Узбекистан» на Неглинной улице. Там они под музыку всех народов мира от души повеселились, пили шампанское и коньяк, ели плов и праздничный торт. Сидели допоздна. Затем вышли на улицу и взяли такси, чтобы добраться до общежития.

Сарсан и Николай ждали дня вручения дипломов. Через неделю приехали за дипломами. В торжественной обстановке ректор института вручила их. Когда вернулись в общежитие, Сарсану стало скучно. Заниматься стало нечем. Диля его водила по всем музеям и концертным залам. Побывали во многих театрах. Он уже готовился ехать в Ташкент. Решил ехать поездом, чтобы еще раз полюбоваться природой планеты. С ним решил ехать и Николай. Поезд отходил в ноль часов тридцать минут. Сарсан всегда думал, почему самолеты улетают в ноль тридцать и поезда – по такому же расписанию. Оказывается, считали, что прилетают или приезжают в Москву в один день, а улетают и уезжают – в другой.

Вечером с ними поехала на Казанский вокзал и Диля. На вокзале народу было полно. Нашли свободные места в ресторане, сели. Сарсан заказал официантке спиртное и бифштексы. Диля подняла тост за дружбу. Когда выпили, она начала говорить: «Если хотите, приезжайте. Я кончаю институт через год. Буду жить в Москве, я не собираюсь в Узбекистан. Здесь у меня прописка на пять лет. Больше не пропишут. А у вас постоянная. Если бы вы приехали, то с вами и меня прописали бы постоянно. Но для этого нам надо прописаться в ЗАГСе, иначе моя мечта не исполнится». Сарсан сидел и думал: «Но почему же она бывала с другими, если хотела заиметь мужа? Ничего, найдет в Москве кого-нибудь, выйдет замуж». До отхода поезда оставались считанные минуты, вышли из ресторана. Перрон был рядом. Сарсан обернулся попрощаться с ней. Она горячо обняла его. Как только Сарсан и Николай сели на свои места, состав в ту же минуту стронулся с места, постепенно отъезжая от вокзала и набирая скорость.

XXХVI. Прощание со школой

После окончания института в Москве Сарсан вернулся в Ташкент. Здесь весна вступала в свои права. Сарсана встретили цветущие деревья, и земля была зеленая. Тепло, горожане ходят в пиджаках.

Сарсан решил продолжать преподавательскую работу до завершения учебного года, после которого оставить работу сначала в училище, а затем в школе. Он был теперь главным инженером завода. Много времени отнимала общественная работа: четыре раза в месяц он должен был читать лекции в партийной школе и два раза проводить занятия в кружке по изучению истории КПСС. В этой беготне и заботах время пролетело быстро, он и не заметил, как наступил конец мая и занятия в училище и в школе закончились.

В субботний день, в конце рабочего дня, он зашел в кабинет директрисы и объявил ей, что хочет оставить преподавательскую работу и должность ее заместителя по технике. Директриса встала с места, ударила по столу и накричала, что она не допустит, чтобы он ушел из школы. Но затем, поуспокоившись, сказала, чтобы он приходил к ней домой для разбора вопроса, здесь она рассматривать эту проблему не будет.

Вечером Сарсан заехал к ней на своей машине. Она встретила его в халате с жалкой улыбкой на лице. Стол был накрыт. Она налила ему коньяк и подняла тост за успешное окончание им института. За такой тост Сарсан, конечно, не мог не выпить. Но затем, когда она пригласила его в спальную, Сарсан отказался. Она пыталась вызвать его жалость, говоря, что одинока, тоскует, она понимает, что он должен дальше расти в промышленности. Сарсан покачал головой, повернулся и вышел в дверь.

На следующий день утром Сарсан приехал в школу с заявлением об уходе и оставил у секретарши, а копию с подписью оставил у себя. Поехал потом на завод, зашел к директору. Бабитцкий встретил его тепло, расспросил о Москве и московских впечатлениях, затем перешел к делу. Сказал, чтобы Сарсан зашел к Генеральному директору Объединения, которое было вышестоящей организацией.

В приемной Генерального Сарсан поздоровался с молодой, лет двадцати наверное, секретаршей, представился главным инженером завода, попросил доложить, что он приехал во вызову. Генеральный вышел в приемную, тепло пожал ему руку и пригласил в кабинет. Сев за стол, Сарсан начал думать, почему его вызвали: «Может, я что-то нарушил, может, выпускаем некачественные изотопные приборы?»

Эти приборы применялись в работах при очистке водохранилищ от илистой породы. В Средней Азии без водохранилищ невозможно существовать. До 50-х годов из-за отсутствия водохранилищ летом бывали засухи, и население этого региона очень страдало. Строительство водохранилищ началось после окончания второй мировой войны. В пятьдесят пятом году Сарсан подготовил справочник электрика, однако издательство не пропустило, мотивируя тем, что у него нет еще высшего образования. Об этом знали на заводе и в Объединении. Генеральный директор начал разговор с того, что поздравил его с окончанием института. Он сказал: «В нашем Объединении из местных национальностей московский ВУЗ закончили только Вы. Об этом знают в горкоме, обкоме и в ЦК партии. Поэтому вы должны вести техническую политику». Сарсану сразу стало легче. «Объединение решает технические вопросы по всей Средней Азии, – продолжал Генеральный директор, – вы должны у нас работать. Решено назначить вас начальником технического отдела. У вас уже большой опыт, практический и теоретический, с коллективом работать умеете. Вас знают в республике, так что поздравляю. Прошу приступить к своим обязанностям с первого числа. Желаю успехов».

Время было уже обеденное, Генеральный пригласил Сарсана пообедать вместе. Они спустились вместе на первый этаж. Генеральный заказал первое и второе блюда, а также кофе. За обедом он рассказывал о качестве выпускаемых приборов. Сарсан, в свою очередь, говорил о новых полупроводниках, диодах и триодах, о которых писал в своем справочнике. «Вот видите, – поддержал его Генеральный, – как мы правильно подбираем кадры. Нам такие, как вы, специалисты нужны. Выходите на работу с первого июня, приказ будет завтра», – сказал он на прощание.

Сарсан поехал из Объединения в училище. Заместителя директора по учебной части не было, он зашел к директору. Тот с улыбкой встретил его, пригласил сесть. После обстоятельной беседы он сказал, что зам по учебной части ушла в декретный отпуск: «А уходя она сказала, чтобы вы замещали ее, другую кандидатуру она не нашла». Сарсан ахнул, начал объяснять, что его назначили начальником отдела среднеазиатского Объединения. Директор училища огорчился, но мог только развести руками. Они попрощались.

С первого июня Сарсан приступил к исполнению обязанностей начальника отдела в Объединении, начал с ознакомления с документацией. Встречался с приехавшими из Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Туркмении директорами заводов, монтажных управлений и участков по вопросам внедрения в производство новой техники и технологий. На третий день работы утром позвонил внутренний телефон. «Пожалуйста, зайдите ко мне», – попросил Генеральный директор.

Идя по длинному коридору с дорожками, Сарсан готовил себя к первому ответственному разговору о работе, но в приемной секретарша подошла к нему и шепнула в ухо, что его ждет сюрприз. Оглядывая ласковую секретаршу, он подумал рассеянно, какой может быть сюрприз. Она была в модельных туфлях с высокими каблуками, в модном платье с чуточку излишне открытой грудью, ухоженные коготки окрашены бордовым лаком, пальчики как эмаль. Сарсан открыл дверь в кабинет: «Можно?» Генеральный встал навстречу: «Да, да, заходите». Разговор начал с вопросов о том, как у него идут дела, устраивают ли его сотрудники отдела. «Будьте осторожны – женщины в отделе очень темпераментные, а ваша внешность может им вскружить головы», – пошутил он. «Мы получили приглашение участвовать на Всесоюзном совещании по экономии электроэнергии в городе Иваново. Мы решили отправить туда вас и начальника производственного отдела. Он уж старик, с него толка наверное не будет, но вы молоды, грамотны, голова у вас свежая – так что выступите на совещании. В будущем вы свои идеи реализуете в жизнь. Шестого июня летите в Москву, о там поездом. Прошу вас сейчас же начинать готовить доклад. Минут на двадцать. В общем, не буду учить вас, как готовиться к таким мероприятиям, сами прекрасно знаете. Сейчас дам указание отделу кадров подготовить приказ и главному бухгалтеру – выдать командировочные. Получите сейчас аванс, дайте задания сотрудникам своего отдела, а сами срочно идите готовьте доклад».

От Генерального Сарсан зашел к главному бухгалтеру. Она подтвердила, что получила насчет него указание и что он может получить деньги в кассе. «Какой вы стали, – добавила она, – еще красивым. Я хотела бы побывать в постели у такого мужчины. Если хотите, я готова, как только скажете, только не забудьте». Он сказал «хорошо» и пошел к себе в отдел. Вызвал сотрудницу: «Если вам не трудно, поезжайте в аэропорт за билетом на Москву, а я иду в республиканскую библиотеку готовиться к совещанию». Сотрудница, принимая от него паспорт, деньги на билет, подсказала: «У нас на четвертом этаже есть собственная техническая библиотека, может она вас устроит».

Сарсан поднялся в библиотеку. Там работала женщина в возрасте: «Вы перешли к нам?». – «Да, я теперь работаю у вас, буду вести техническую политику». Она: «А какую вы хотите политику реализовать? Это хорошо, я очень рада». Затем спросила: «На какую тему вам выбрать литературу?» Сарсан пошутил: «Если можно, я сам ознакомлюсь с вашим хозяйством». Женщина заулыбалась. Начали искать литературу по энергетике, остановились, когда набралось по теме пятнадцать книг. Библиотекарша попросила его еще посидеть рядом с ней. Глядя на ее радостное лицо, Сарсан подумал: «Оказывается, любовь не зависит от возраста. Любовь не боится ада. Она готова идти и в ад». Она попросила его почаще наведываться в библиотеку, чтобы она видела его и успокаивала душу. Сарсан обещал.

Дома он сразу взялся за доклад. Включил в него все те свои новшества, которые использовал при монтаже и эксплуатации. Перелистал свой справочник электрика, где излагал теорию и практику во вопросам экономии электроэнергии и топлива в народном хозяйстве. На следующий день он поехал в республиканскую библиотеку, где его встретила Халида. Она набросилась на него с упреками, что он даже не хочет видеть ее. Рассказала о своей семье, что муж утром уходит, а приходит домой поздно. После ужина ложится спать, даже не посидит с ней, чтобы поговорить о чем-нибудь. Ему пятьдесят, и у него нет никакого интереса к жизни. «Я всегда думала о вас, – сказала Халида, – о том, какой вы интеллигентный человек. Рассказываете обо всем и веселите, меня водили в театры и на концерты. Рассказывали и обсуждали спектакли – Отелло, Чио Чио Сан, я помню. Да, кстати, я беременная. Когда сказала мужу, он даже внимания не обратил». Сарсан сказал: «Когда вы родите, я приеду в роддом с цветами». – «Ой, я так благодарна, а мой муж, между прочим, даже не намекнул об этом. Ладно, я наверно отнимаю у вас время». Сарсан: «Ничего страшного. Мне нужна литература по экономии электроэнергии». Халида: «А что, вы готовите диссертацию? Я готова вам помогать всю жизнь». Сарсан: «Нет, я улетаю в Иваново на Всесоюзную конференцию» Я теперь работаю начальником технического отдела Среднеазиатского Объединения». – «Ах, как вы выросли, наверно скоро будете величиной в республике». – «Ну, вы слишком похвалили».

Они пошли вместе искать литературу на полках. «Такой литературы мало, – сказала Халида, – наверно, вы будете писать для того, чтобы пополнить нашу библиотеку». Они набрали двенадцать брошюр. «Вам и этого хватит, – продолжала уверенно Халида, – у вас голова академика. Дальше сами придумаете и изобретете». Она уговорила его заниматься рядом с ней. Сарсан согласился. Дал ей денег, чтобы купила на обед что-нибудь приятное. «Ой, какие у вас деньги. Таких я не видела, чтобы на одну бумажку можно было прожить больше недели. Я горжусь вами. Сейчас схожу в столовую». Она взяла в столовой рагу, батончиков и салат, принесла все в библиотеку. Сарсан листал брошюры. «Хватит работать, – сказала весело Халида, – будем кушать». Когда обедали, она рассказала, как удивилась кассирша, увидев новую бумажку, и как она не стала ничего той объяснять.

Сарсан занимался до вечера, затем встал, поцеловал Халиду в щеки и уехал на работу. У себя в кабинете он нашел на столе командировочное удостоверение, деньги и паспорт. Все подготовила та работница, которая начала ухаживать за ним с первого дня. Домой приехал поздно. Перекусил, прибрал листы с подготовительным текстом доклада, лег в постель. Нахлынули воспоминания. «Раньше, во время войны, я в Москву, Куйбышев, Харьков, Киев ездил «зайцем», чтобы воевать. Меня ловили и возвращали домой, а вот мой друг Ленька остался там и стал генералом. Сейчас он живет в Ленинграде. А я всего-навсего инженер. Занимаю должность начальника технического отдела Среднеазиатского Объединения. Ладно, что Бог написал на лбу, то и получил».

Сами собой в голове родились стихи:

Ты разъездное светило, как я.
Отдохни неимущий, такой же, как я.
Не можешь отыскать свою возлюбленную.
Измученный, такой же, как я.

Лишь после этого спокойно уснул.

XXХVII. На конференции

Встал Сарсан в четыре утра. Самолет взлетал в шесть сорок. За ним заехал Моисей – начальник производственного отдела. Он не умел водить автомобиль, поэтому его сын проводил их до аэропорта. У Моисея был с собой чемодан, Сарсан взял свой старый саквояж. Сарсан и Моисей сели в первом салоне. Рядом сидели руководители правительства, поэтому Сарсан решил не разговаривать с Моисеем. Самолет набрал нужную высоту, о чем сообщила стюардесса и добавила, что можно курить. Через час она начала раздавать завтраки. На подносе были кусок мяса, сыр, печенье, кусковой сахар, пачечка кофе и одна булочка. Затем она начала разливать по чашкам кипяток. Передвижной буфет на тележке предлагал плиточный шоколад, коньяк, шампанское и сувениры. Сарсан купил три плитки шоколада и положил в саквояж. До пяти килограммов груза и саквояж можно было взять с собой в салон.

Через четыре с лишним часа самолет прилете в Москву, однако столица не разрешила посадку. Стюардесса вдруг объявила, что самолет ИЛ-18 взял курс на Тбилиси. О причине не сообщила. Пока самолет долетел до Тбилиси, волнение пассажиров дошло до того, что лица всех были бледными. Когда лайнер подлетал к столице Грузии, все напряженно смотрели на аэропорт. Внизу на поле собрались машины скорой помощи, люди в белых халатах, милиция, военные. В этот момент начался стук. Оказывается левое шасси самолета не открывалось. В конце концов самолет начал садиться на одну правую сторону. При ударе их о полосу, левые шасси тоже открылись.

Пассажиры были в шоковом состоянии. Сарсан держал себя, как герой. Как только открылась дверь, салон наводнили медицинские, военные и милицейские работники. Начали уводить людей. Тех, кто не мог сам идти, сопровождали медики. Пассажиров собрали в зале ожидания и объявили, что для них подготовлены места в гостинице, завтра утром всех отправят другим самолетом в Москву. Те, кто не пострадал, поспешили на вокзал, чтобы уехать поездом.

Сарсан пообедал и поехал смотреть Тбилиси. Когда зашел в кафе, армянка, стоявшая за баром, обратила на него внимание. На радостях он заказал шампанского и шоколад. Она принесла бутылку и две плитки шоколада, поставила на стол два фужера. Сказала, что тоже хочет выпить с ним. Они вместе раздавили эту бутылку вместе с шоколадом. Когда женщина попросила его адрес, Сарсан не отказал. Она записала в свой блокнотик и обещала, что приедет в Ташкент. Деньги она отказалась брать – проводила на улицу и подала руку прощаясь. Пожелала благополучного полета.

Сарсан объездил Тбилиси, решил когда-нибудь еще приехать. Когда вернулся в аэропорт, было уже темно. Он зашел в ресторан. Его как пострадавшего накормили бесплатно. Он зашел в свой номер, начал перечитывать свой доклад, чиркая на нем, заменяя слова и предложения. Добавил к докладу, что в Узбекистане губернатором был брат царя России Романов, а головой города Ташкента – Малицкий, а делопроизводителем – Корчинский, а предки Сарсана жили между новой и старой частями города. Статистику в Ташкенте по потреблению электроэнергии начали в 1913 году, а бельгийские трамваи питались от дизельной электростанции. В основном электроэнергия использовалась для освещения дворца Романова, домов Малицкого, Корчинского и центральных улиц. В двенадцатом году губернатор Наманганской волости написал письмо в Петроград на имя царя, чтобы тот разрешил использовать шесть литров керосина ежедневно для освещения центральной улицы города Намангана.

Эту и разную подобную информацию найти помогла ему Халида. Он снова вспомнил годы, когда блаженствовал с ней. Уже светало. Диктор объявил посадку на Москву. Сарсан со своим саквояжем вышел на посадку. Моисей спросил, где он был, мол, искал его целый день. Сарсан сказал, что смотрел город. Руководителей правительства уже не было. В самолете Сарсан с Моисеем обсуждали доклад, который вызвал у Моисея восхищение.

Прилетели в Москву. Когда вышли из самолета, на улице было свежо. Автобус вез их между лесами, и этот запах леса взволновал Сарсана. Он подумал, что судьба его наверно связана с Москвой и вообще с Россией. Такая, видимо, судьба.

Они приехали на Ленинградский вокзал. Сарсан подошел к билетной кассе и попросил два билета до Иваново. Поезд отходил вечером. Девушка в кассе предупредила, что за полчаса до его отправки надо быть на вокзале.

Сарсан повез Моисея на ВДНХ, в ресторан «Узбекистан». Решил угостить его. Доехали в метро, затем прошли метров триста до главного входа. Было приятно идти по аллеям. Вдоль дороги в будках продавали сливочное мороженое отличного качества. Но когда дошли до входа, увидели такую очередь, будто раздавали бесплатно бриллиантовые изделия. Чтобы попасть в ресторан, пришлось простоять два часа. Но достояли все-таки, зашли. Заказали шашлыка, узбекских вин и салата. Запах шашлыка и привлекал народ даже из-за пределов выставки. В зале сидели представители всех республик и других стран. Хорошо посидев, Сарсан с Моисеем осмотрели разные павильоны. Моисей удивлялся, что Сарсан знает здесь все достопримечательные места. Девушки в павильонах предупредительно относились к Сарсану, чтобы поговорить с ним. Взглянув на часы, Сарсан увидел, что до отхода поезда остается два часа, надо было возвращаться.

Когда приехали на вокзал, было уже время отхода. Они получили свои вещи из камеры хранения, побежали на перрон. Едва они вошли в вагон, как состав тронулся с места.

Всю ночь ехали в поезде. За день так устали, что проспали до утра и с трудом встали, когда поезд прибыл на вокзал Иваново. Не успели даже умыться, как надо было уже сходить. На перроне их встретил председатель Всесоюзной конференции.

Всесоюзная конференция по экономии электроэнергии в народном хозяйстве в Ивановском энергетическом институте начала работу в свой срок. Участвовали больше ученые, представители научных объединений. Преобладали люди пожилые, молодых было мало. Сарсан выступил на второй день, подробно изложил историю развития энергетики и свои идеи по экономии электроэнергии. После выступления к нему подсела молодая дама из Приморья – из энергосистемы. На вид примерно тридцати лет. Назвалась Тамарой. Сказала: «Мне хотелось бы подружиться с вами, пригласить в наш край, где нужны такие, как вы. Вы бы не согласились работать у нас руководителем энергосистемы? Если желаете, как приеду к себе, дам вам телеграмму». На перерыве они вместе пошли на обед. За столом она предложила Сарсану сходить вечером в театр. У Сарсана была мягкая душа, он никому ни в чем не отказывал, особенно дамам, поэтому согласился.

Вечером они с Тамарой пошли в городской театр. Возле кассы, когда он покупал билет, какая-то девушка протянула ему деньги и попросила взять билет и ей. Сарсан галантно отказался взять деньги, купил лишний билет и отдал ей. В зале оказались все вместе: он с Тамарой на своих местах, а рядом села эта ивановская девушка и сразу заговорила с ним. Тамара даже начала ревновать. Тогда ивановская написала записку, и когда Тамара отвернулась, положила в карман Сарсану.

Когда спектакль закончился, Тамара взяла Сарсана под мышку и быстро увела его в гостиницу. Она пригласила Сарсана в свой номер, угостила копченой рыбой и водкой. Скоро оба были навеселе, Тамара перестала смеяться: «Я вдова, у нас мало молодых, старички в основном. Я тоже хочу блаженствовать, но нет возможности, а здесь я встретила вас. Мы с вами участники конференции, так давайте заодно уж воспользуемся природными благами. Вы красивый молодой человек, я тоже подходящая для вас. Я чувствую, что вы очень благородный и поступите, как рыцарь».

Сарсан не мог отказать такой прекрасной женщине. Она была вся пухленькая, тело белое, рыжие волосы, лицо румянилось, когда она говорила. Он подумал, что любой мужчина был бы к услугам такой дамы. Оказавшись в его объятиях, она говорила, что чувствует себя в раю: «Бог меня не накажет, я искала себе мужа, но не могу найти, а вас не накажет, потому что вы исполняете мою просьбу. Вы очень опытный, какая-то женщина научила вас благородному сексу. Мне хорошо, а если приедете к нам, буду вам служить всю жизнь». Они не спали до утра, а утром, позавтракав, пошли на конференцию и дремали на креслах. Конференция продолжалась еще четыре дня. Было принято постановление о реализации идей Сарсана. На следующий день Тамара улетела в Новосибирск, поскольку прямого рейса на Владивосток не было.

Проводив ее, Сарсан вернулся в гостиницу. Здесь ждала его та девушка из театра, оказалась ткачихой в местном текстильном комбинате: «Я писала вам, что найду вас после окончания конференции». Сарсан сказал: «Да, я читал вашу записку. Но в воскресенье я уезжаю поездом в Москву со своим напарником». Девушка предложила ему прогуляться: «Я хочу вам показать город». И они пошли по улицам. «Город в саду», – сказал Сарсан. «Да, – сказала она, – город красивый, но город женщин и девиц. Мужиков и парней почти нет. Поэтому женщины решили написать письмо в Совмин Союза, чтобы направили сюда воинскую часть, чтобы парней было много. Иначе мы уедем из Иваново, и текстильная промышленность станет. Я тоже уехала бы, если бы знала, что есть в другом городе какой-нибудь знакомый. Если вы дадите адрес, я вам напишу письмо, и вы скажете, ехать мне или нет. Но если бы вы остались здесь, я была бы счастлива». После такой беседы они вернулись в гостиницу. Сарсан написал ей свой адрес и проводил домой.

Утром в воскресенье на вокзале юная ткачиха ждала его. Моисей, увидев ее, пошутил: «Это, наверно, ваша любовница, пусть уж тогда едет с нами, устроим дома свадьбу». И поднялся по ступеням в вагон. Сарсан тепло попрощался с девушкой. Когда поезд отъезжал, она долго махала ему рукой.

В дороге Моисей предложил Сарсану готовить по докладу диссертацию, поскольку его идеи очень нужны для народного хозяйства. Сарсан ответил, что жизнь покажет, а пока надо заниматься злободневными вопросами.

В поездах Сарсан любил смотреть в окно. Мимо проезжали леса, поля, долины. Хорошо, наверно, побродить по этим лесам с зелеными полянами, а мы даже в воскресные дни не бываем на природе. Но Моисею сказал: «В Москву приедем вечером, а самолет в Ташкент улетает рано утром. Мы должны купить билет, как только прибудем на вокзал». Моисей ответил: «Вы постоянно летаете в Москву, поэтому я вам поручаю эту заботу». Он решил поспать и начал укладываться.

Сарсан думал, что в Ташкенте ему придется много ездить по объектам, чтобы изучить работу на подведомственных предприятиях и монтажных управлениях. Надо разработать программу реализации новой техники. Но сначала он сделает доклад по итогам конференции.

В голову полезли другие мысли. Если раньше значение имело сословное происхождение, то теперь основную роль начинает играть богатство. Несмотря на активное участие в развитии техники, инженеры были бедными, в основном богатели торгаши. Он в эти годы трудился по восемнадцать часов, но ничего значимого не заимел. «Наверно, еще рано. Может, в дальнейшем стану состоятельным», – так Сарсан успокоил себя.

Моисей проснулся уже в Москве. Они вышли из вокзала и сразу поехали в аэропорт за билетами. Когда приехали, как раз объявляли посадку на рейс в Ташкент. Сарсан спросил в кассе, не найдется ли билетов на этот рейс, и сунул в окошко сто рублей. Кассир лишь спросил: «Сколько?» Сарсан ответил: «Два». И через минуту они уже бежали на посадку. Время было ноль часов десять минут.

В салоне самолета увидели артистов. Они возвращались домой с фестиваля узбекской культуры в Москве. Женщины были в ярких национальных одеждах, смеялись, было весело. Сарсану вспомнился почему-то январь сорок второго военного года, как он шел в рваных калошах утром мимо мечети. Лежал снег, было холодно, градусов десять-двенадцать. Дорожка шла между мечетью и хаузом. На углу мечети лежал пожилой мужчина, а рядом валялись полбуханки хлеба. Старик был в крови, на куске газеты было написано кровью, что он не ел половину, но кто-то ударил его и забрал половину. Сарсан сообщил милиции на улице Навои и побежал дальше в школу. А сейчас, в салоне самолета, люди уже не думали о куске хлеба.

Всю дорогу артисты пели, веселились. Сарсан и не заметил, как прилетели в Ташкент. В аэропорту их встретил сын Моисея на машине. Сарсана подбросили до дома. Было уже утро, он искупался, позавтракал и завалился немного поспать.

После обеда он пришел на работу. Сотрудники отдела поздравили Сарсана с приездом. В кабинет вошла Нелли и, приветствуя его, поставила чайник на стол с пиалушкой. Была она среднего роста, худощавая, талия тонкая, как и пальчики с пурпурными коготками, и волосы тоже пурпурного цвета, тело белое, грудь приподнятая, глаза голубые, ресницы полуовальные, брови как трехдневная луна, губки алые, при походке покачивала бедрами. Она чаще всех заходила в его кабинет. Сарсан поспешил в приемную генерального директора.

Здесь сидела секретарша. Он поздоровался с ней, попросил доложить о его приходе шефу. Она сказала, что он у себя, знакомится с почтой. Сарсан приоткрыл дверь, сказал: «Здравствуйте». Попросил разрешения войти. Генеральный встал с места, пригласил Сарсана сесть.

Сарсан кратко рассказал о Всесоюзной конференции, с которой прибыл. Генеральный нажал кнопку вызова, и когда в дверях показалась секретарша, попросил ее вызвать к нему начальника производственного отдела. Вскоре в кабинет медленным стариковским шагом вошел Моисей. Он сел напротив Сарсана и присоединился к разговору. Сказал, что идеи и предложения Сарсана были включены в постановление конференции. «Решено реализовать их в народном хозяйстве. Я считаю, что Сарсан имеет будущее. Ему на эту тему надо писать диссертацию. За ним, кстати, ухаживали все женщины, какая-нибудь может его от нас увести». Генеральный: «Нет, мы не отдадим его никому. Пусть сами приезжают к нам». Сарсан про себя подумал, что давал многим адреса, а вдруг все они приедут... Будут работать на текстильном комбинате.

Вскоре в Объединении состоялось отчетно-выборное собрание партийной организации с участием секретаря райкома партии. Сарсана избрали заместителем секретаря партийного комитета. Снова Сарсан начал заниматься общественной работой. И поскольку секретарь парткома постоянно находился в командировках, то звонили ему. С ним встречались редакторы республиканской печати, телевидения, радио. В главной газете на полполосы опубликовали его статью по экономии электроэнергии под названием «Свет – жемчужина». На эту же тему Сарсан выступил по республиканскому телевидению и радио. Его знали уже все – и школьники, и пожилые. Когда он ходил по улицам, с ним здоровались многие незнакомые люди. Снова его время было расписано по минутам. От имени Центрального Комитета партии республиканский Дом знаний начал направлять его по областям читать лекции по новой технике и применению атомной энергии в мирных целях. Его избирали делегатом на районные и городские партийные конференции.

Однажды ему позвонила заместитель председателя республиканского Дома знаний и попросила Сарсана зайти к ней. Когда он пришел, она сказала: «Я бы хотела с вами поехать в Бухарскую область. С вами приятно иметь дело, и потом вы такой красивый мужчина». Он внимательно посмотрел на нее. Зампред плавно ходила вокруг него и предложила как ни в чем не бывало: «Если хотите, полетим завтра». Сарсан сказал: «Мне надо предупредить Генерального. Думаю, надо подготовить заодно программу по оказанию технической помощи Бухарскому предприятию по монтажным работам. Я вам по телефону сообщу о результатах». Попрощался и поехал к себе.

Не успел войти в кабинет, как его вызвали к Генеральному. Тот сказал: «Сейчас только звонила зампредседателя республиканского Дома знаний и попросила, чтобы вы поехали в Бухару по просьбе тамошнего обкома партии». Сарсан согласился и добавил: «Хочу заодно подготовить программу по оказанию помощи бухарскому монтажному предприятию». Генеральный не ожидал от него инициативы, обрадовался: «Я дам указание подготовить приказ, завтра с утра можете ехать». И Сарсан подумал: «Если женщина хочет, то сделает все, чтобы получить свое. Интересно, что она подготовила в Бухаре для блаженства».

Он вернулся домой и известил ее по телефону, что утром будет в аэропорту. «Нет, – сказала она, – я заеду за вами. В телефонной книге есть ваш адрес. Билеты уже заказаны в депутатской комнате, там и позавтракаем», – и положила трубку. Сарсан лишь кивнул своим мыслям.

Действительно, утром зампред заехала за ним, и они взяли курс на аэропорт. В депутатской комнате девушка сказала, что билеты заполнены, только надо записать номера паспортов. Буфетчица пригласила к столу, принесла из холодильника бутылку шампанского, плитку шоколада, сыр, копченую колбасу с булочками, черное кофе. Сарсан с зампредом выпили по фужеру шампанского, позавтракали, а вскоре девушка пригласила их на посадку. Отдельная машина довезла их до трапа, где носильщик взял ее чемодан и его саквояж, первым вошел в салон, поставил вещи рядом с их местами и ушел. «Видите, – сказала зампред, – если я захочу, вы будете работать у нас. Так что в следующий раз не отказывайте мне. Но что вам надо, я для вас сделаю. Если надо, вы будете работать в ЦК партии. Я вас не выпущу из своих рук».

Самолет поднялся в воздух и взял направление на Бухару. Она рассказывала о себе, делилась светским сплетнями, расспрашивала его о его прошлом. Рассказ Сарсана живо заинтересовал ее, она даже сказала, что он может написать роман. Когда приземлились в Бухаре, в аэропорту их встретили председатель областного Дома знаний и директор местного монтажного предприятия. Они повезли их в гостиницу, потчуя по дороге рассказом об истории древнего города. В Бухаре много медресе и памятников. Улицы древние, крыши плоские, пожилые ходят в чапанах, а женщины в длинных платьях. В городе было душно, сорок восемь градусов по Цельсию. В гостинице дышать было нечем, но в номерах работали вентиляторы. Его и ее номера были рядом.

Затем спустились в ресторан, где уже был накрыт для них стол. Плотно покушав, навеселе, они были уже не в состоянии ехать в Дом знаний. Местные деятели распрощались, обещав, что завтра утром заедут за ними. Сарсан и Джамиля остались в гостинице. Она повела его в свой номер под тем предлогом, что скучно и хочется поговорить о чем-нибудь. В номере было жарко, вентилятор не спасал. Она быстро разделась и предложила: «Вы тоже раздевайтесь. Кроме нас здесь никого нет, так что не стесняйтесь». Сарсан остался в майке и трусах, ее прикрывали бюстгальтер и трусики.

«Я была замужем, – начала она, – его призвали в сорок втором, он погиб. Тогда мне был тридцать один, сейчас уже сорок девять. Восемнадцать лет не была с мужчиной. Это результат войны, будь она проклята. Живу одна. Две дочери замужем, навещают редко – у них свои заботы, не до меня. Вы на девятнадцать лет меня моложе, вам ведь только тридцать? В моих годах или старше, как видите, мужчин почти нет. Когда я увидела в кабинете нашего председателя, у меня начало стучать сердце, которого я никогда не замечала. По ночам заснуть не могу, только вас чувствую. Мой голос услышал Бог». – Джамиля заплакала. Сарсан подошел к ней, начал утирать ей слезы своим платком. Обнял ее, прижал к себе, и она прижалась к нему. Он почувствовал стук ее сердца, предвкушавшего наслаждение. Артерии и вены пульсировали так, что казалось, сейчас они лопнут. Она все дрожала и уже не могла сказать ни слова. Вернее, она уже лежала в постели в объятиях Сарсана и умоляла скорее снять с нее оставшееся белье. Он деликатно выполнил ее просьбу и вынужден был сам обнажиться. Она порывисто привлекла его к себе, прижалась и замерла без движения, закрыв глаза от долгожданного наслаждения. Впервые за девятнадцать лет. Она так и уснула, обняв его, и проспала до рассвета.

Утром, поднявшись, Джамиля разразилась благодарностью: «Я вам буду рабой, только не забывайте меня, вы мой спасатель. Я готова служить вам всю жизнь, но вы с первого раза западаете в сердце женщины, этого я боюсь». Они оделись и вышли в холл.

Вскоре к гостинице съехались областные деятели, все вместе позавтракали и затем поехали в местный Дом знаний. Сарсану предложили прочитать лекцию в обкоме партии. Джамиля всюду его сопровождала, даже посетила с ним монтажное предприятие. Якобы они вместе работали. Выезжали и за город – в колхозы и совхозы. Все эти дни Сарсан выполнял главную просьбу Джамили, ради которой они приехали. И на обратном пути, когда летели в Ташкент, она положила голову на плечи Сарсана и так спала. С аэропорта она забрала его к себе домой.

XXХVIII. Новые события

В конце июля шестидесятого года Сарсан получил письмо. На обратном адресе было написано: «Президиум Академии наук Узбекистана». Письмо сообщало, что Академия наук приглашает Сарсана в аспирантуру института АН.

Он набросал следующий ответ: «Я очень благодарен Вам за приглашение в аспирантуру. Однако мне хотелось бы заняться электрификацией сельского хозяйства республики. Вместе с тем пишу книгу по экономии электроэнергии в народном хозяйстве. С уважением – Сарсан».

Кроме того, он решил опубликовать и свой «Справочник электрика». Этот сборник он подготовил еще в пятьдесят пятом году, но каждый раз издательство находило какую-то причину, чтобы не печатать. Тогда сказали, что у него нет высшего образования, теперь говорили, что материал книги устарел. Сарсан принялся перерабатывать справочник. Знакомые и сослуживцы спрашивали его, когда он выпустит в свет свои труды. Он отвечал, что лет, наверно, через тридцать: либо ишак умрет – либо царь. Знакомые удивлялись, что он такой оптимист, но они, наверно, плохо знали его прошлую жизнь.

В этом году он опубликовал в республиканских газетах статью «Применение изотопных приборов в народном хозяйстве». В этом же году народное хозяйство перешло на пятидневный рабочий день, но Сарсан выходил на работу и в субботние дни. В середине августа в одну из суббот он, как обычно, вошел в свой кабинет и разложил бумаги. Когда наступило время обеда, дверь открылась и вошла Нелли. Она жила рядом с Объединением в ведомственном доме. Предложила пообедать в ее квартире. Сарсан согласился и пошел вместе с ней.

Нелли жила на первом этаже. Когда она открыла дверь, в прихожую из кухни пахнули аппетитные запахи приготовленных блюд. В комнате в середине стола возвышалась бутылка шампанского и рядом бутылка водки, окруженные фруктами. Нелли усадила гостя за стол, подала ему первое и второе, открыла сразу водку и налила себе и ему. Чокнулись. Сарсан приступил к еде. Она ему еще подлила. После третьей стопки лицо Сарсана раскраснелось. И тогда Нелли сказала: «А теперь будем блаженствовать, я ждала этого дня. Мы работаем с вами уже третий месяц – хватит для скромности». – И она быстро разделась. Сарсан заметил на ее бедре множество следов от уколов. В голову сразу ударило, что она наркоманка. Он не знал, как в такой обстановке поступить. Для отвода глаз, подошел к женщине и начал поглаживать ее бедро, спрашивая, чем она болеет. Нелли не стала отпираться: «Я делаю уколы себе, меня научили наркоманы. Однажды меня пригласили в ресторан, там пили-ели допоздна. Я была пьяная и не соображала. Меня увезли куда-то. Потом, когда проснулась, то лежала не знаю где. А на бедре был след от укола. С тех пор сама себе делаю. Все продала в квартире, и муж от меня сбежал. Детей у нас еще не было. Вот вся моя история».

Сарсан попросил ее одеться. Сказал, что у него нет сейчас времени, обещал зайти в другой день и, не глядя на нее, покинул квартиру. Нелли не выходила на работу целую неделю, затем пришла и подала заявление об уходе. Больше он ее никогда не встречал. По-видимому, переселилась в другой город, потому что больше всего боялась, что он ее отправит насильно в больницу.

Осенью состоялись районная и городская партийные конференции. Сарсана избрали членом райкома партии. Началась зима, приближался Новый год, и все готовились к нему. Была объявлена денежная реформа. Союз выпустил новые деньги. Обменивали десять к одному. До первого января шестьдесят первого года он получал 1800 рублей в месяц, а с Нового года начал получать – 180.

Весной его утвердили заведующим отдела райкома партии, началась другая жизнь. Сарсан приглашал руководителей промышленных предприятий и давал им задания по выполнению государственного плана. Ездил сам на предприятия, вносил проекты постановлений по различным производственным проблемам. Сарсан ставил перед собой цель проводить экономическую реформу. Он видел, что экономическая политика отстает от жизни, поэтому максимально стремился реализовать экономические рычаги. Он слушал Би-Би-Си и другие зарубежные страны. И думал, что у них другая экономическая политика. Иногда на заседаниях райома партии он входил в полемику с секретарем райкома. И секретарь чувствовал, что Сарсан прав, однако проводил политику ЦК КПСС.

Он постоянно видел, как первый секретарь ухаживал за секретарем по пропаганде и агитации. Они любили друг друга, но у обоих были семьи. Он думал, что в перспективе они будут жить вместе.

12 апреля 1961 года утром Сарсан поехал в университет на семинар по марксизму. На сквере он услышал, как сообщали по радио Москвы о полете в космос первого человека. Прохожие останавливались и, задрав головы, внимательно слушали диктора. Сарсан подумал: «Я тоже полетел бы, если бы мне поручили полет».

Осенью в республике было создано Главное управление по электрификации сельского хозяйства Узбекистана. Сарсана постановлением партии перевели в этот главк на должность главного инженера. Теперь он постоянно был в разъездах, в Ташкенте бывал мало.

В декабре Госплан Союза пригласил его на Всесоюзное совещание по электрификации сельского хозяйства страны. Он вылетел утром самолетом Ташкент–Ленинград. В Ленинграде стоял лютый мороз, Сарсан даже в своем добротном зимнем пальто скоро озяб. Он вспомнил, что когда еще учился в Москве, один из его сокурсников дал ему адрес родителей в Ленинграде. Сарсан решился поехать по этому адресу, благо, он не затерялся в записной книжке. Таксист лихо затормозил по снегу перед подъездом многоквартирного дома. Нужную квартиру Сарсан нашел на четвертом этаже. Дверь открыла женщина, похожая на армянку. Сарсан объяснил ей, что ее сын дал ему их адрес, что они учились вместе. Женщина улыбнулась, пригласила его войти.

Сарсан разделся в прихожей, вошел в гостиную, поздоровался с мужчиной, видимо отцом друга. На улице было уже темно. Комнату заливал яркий свет лампочки мощностью, наверное, в двести ватт. Отец друга по такому случаю открыл бутылку водки. «Вот, опять нашелся повод», – сказала сердито ему жена. Из другой комнаты вышла девушка лет двадцати трех или четырех. Увидев гостя, представилась Лизой и с кокетливым видом заняла место за столом. Затем пересела поближе к Сарсану. Мать подала кушать. Лиза вдруг протянула отцу рюмку: «Мне тоже налейте, ко мне свататься пришли. Я не возражаю». Отец поддержал: «Выпьем за вас». Сарсан внимательно посмотрел на него, подумал, что он наверное много пьет. Всему есть сверхпредел. Ему стало жалко мать друга, он спросил ее о сыне. «Да он уехал на целину, – ответила она. – Там женился, работает. А вы какими судьбами к нам?» Сарсан подробно объяснил. «Да, помню, сын мне рассказывал о вас, так что заочно я вас знаю». Дочь поддержала: «А я тоже знаю, я всегда слушала брата внимательно». Лиза, видимо, после школы не училась, работала где-то. После ужина смотрели телевизор. Тогда еще не было цветных телевизоров, поэтому смотрели черно-белый.

По полуночи мать друга постелила Сарсану в спальной. В квартире были две комнатки, эта спальная и гостиная. Сарсан постеснялся сказать, чтобы ему постелили на полу в гостиной, пришлось ложиться в спальной. Все разошлись по комнаткам, потушили свет. Часа через два, наверное, Сарсан вдруг проснулся. Диван-кровать, который ему застелили, был широкий, двуспальный, поэтому он не сразу почувствовал, что лежит не один. Спросонья он попытался закутаться в одеяло, и тут понял, что к нему прижимается Лиза. Рука его случайно ткнулась в девичью грудь. Лиза подхватила его ладонь и, дрожа всем телом, нежно провела по себе. Потом вдруг сжала его детородный член. От неожиданности Сарсан чуть не вскрикнул, сердито проронил: «Больно же, нельзя так». – «А мы его поднимем, – зашептала она, – пристроим его, где мягко. Иначе спать не дам. Я взрослая девочка. Мама ничего не скажет – иначе я уйду из дома». Она влезла на него и долго лежала, положив голову ему на грудь. Сарсан молчал, подумал, если она поднимет шум, то ему могут приписать изнасилование их дочери. Лиза промучила его до утра, пытаясь возбудить его и как-то получить удовлетворение. Сарсан не старался ей помочь. Как только она шмыгнула в свою комнатку, он встал, умылся, завтракать не стал. Сказал, что торопится, и уехал.

В ЛенЭнерго, где должно было проводится Всесоюзное совещание, ему дали направление в гостиницу. Там и позавтракал, присоединившись к коллегам.

На совещании выступил заместитель председателя Госплана Союза по проблемам электрификации сельского хозяйства. В числе докладчиков выступил и Сарсан. Говорил, что для электрификации сельского хозяйства надо разработать научно-обоснованные нормативы. На основании их составить программу, затем проектировать. Сказал, что с этого года он будет заниматься над этим вопросом в Узбекистане. Его предложение было зафиксировано в постановлении. Через три дня, по окончании совещания, все разъехались по своим республикам. Сарсан вернулся в Ташкент и приступил к разработке программы.

В начале шестьдесят второго года Сарсан начал готовить проект по созданию районных электрических сетей по республике. Согласно данному документу, в каждом районе должны были проводиться мероприятия по электрификации колхозов и совхозов.

Сарсан вспоминал шестидесятый год, когда он приехал читать лекции в Сурхандарьинскую область. Секретарь райкома партии его повез в один из колхозов, и Сарсан увидел, как на поле трудятся молодые женщины с грудными детьми. Дети, можно сказать, валялись в бригадном стане, а их матери рыхлили почву под хлопчатником. Температура воздуха достигала 55 градусов и выше. Молодые женщины работали в длинных красных штанах и платьях под прямым солнцем, там же и кушали – чаще лепешку с водой. Работали с раннего утра до темноты, а придя домой, должны были готовить впотьмах ужин для семьи, разжигая камин стеблями хлопчатника. Света не было. Сарсан выступил тогда перед колхозниками, сказал, что с двух до четырех часов дня они должны отдыхать, так как под открытым небом работать невозможно. В обед бригадиры должны обеспечивать работниц горячей пищей, а каждые четыре часа грудных детей надо кормить. Кроме того, дети должны находиться под крышей. И должны работать на поле суммарно не больше девяти часов в день. Когда он закончил речь, в зале клуба повисла тишина. Никто не задавал вопросов, потому что все боялись председателя и гостей из районного руководства. Вечером, когда сели ужинать в правлении колхоза, то не нашлось даже свечей. Для освещения помещений использовали хлопковое волокно на тарелке с хлопковым маслом. Сарсан побывал тогда еще в нескольких колхозах, но к колхозникам его уже не пускали. С плохими впечатлениями он вернулся в Ташкент и начал думать только об электрификации села. Благодаря электричеству, колхозники смогли бы слушать новости, и культура вошла бы в каждый колхозный двор.

XXХIX. Поездка в Фергану

В апреле поступила жалоба из Ферганской области от старого электрика, который работал всю жизнь рабочим, затем, после строительства гидроэлектростанции в Алтыарыке, работал на ее эксплуатации и сейчас был уже в пенсионном возрасте. Для проверки жалобы выехали Сарсан с работницей Главка по фамилии Ким. В Фергане их встретил заместитель начальника областного управления. В тот же день они поехали на ГЭС в Риштане, где жил начальник этого управления. У него был большой двор чуть ли не в шесть гектаров. Было уже темно. Ким сказала, что придется спать на айване – широкой тахте перед домом. В этот момент к ним присоединилась бухгалтер управления, которой, видимо, сообщили о приезде гостей из Ташкента. Она тоже согласилась переночевать под открытым небом. Постелили на троих. Сарсану предложили раздеться и лечь посередке. Женщины легли одна справа, другая слева, и обе с двух сторон обняли его, потому что было прохладно. В этом окружении Сарсан и заснул. Проснулся рано – от женского смеха. Обе были в трусиках и бюстгальтерах и хихикали, глядя на него. Оказывается, во сне сняли с него трусы и повесили на дерево. Сарсан приподнял одеяло – и увидел все свое хозяйство. Женщины над ним еще неделю смеялись. Утром из Яйпана поехали в Алтыарык к Суфиеву – так звали автора письма. Он встретил гостей в своем саду. Среди сада был айван – четыре на четыре метра. Здесь он и организовал обед.

Суть жалобы заключалась в том, что начальник управления проводил электрические линии в колхозы за счет государства, но за это брал деньги с колхозов. Это были сотни тысяч рублей. Жалоба подтвердилась. Через семь дней Сарсан с Ким вернулись в Ташкент и передали документацию в соответствующие органы. Вскоре начальника ферганского управления сняли с должности, выгнали из партии и лишили свободы.

Сарсан решил инспектировать все области, чтобы не допустить махинаций по типу ферганской. В конце мая шестьдесят второго года он поехал в Самаркандскую область для проверки строительства электрических сетей. Здесь нарушений закона не было, и Сарсан решил использовать время на посещение достопримечательных объектов древнего города. Познакомился в мавзолее Амира Темура с женщиной-экскурсоводом и так понравился ей, что она посвятила ему весь день. Они побывали вместе в мавзолеях Шахи-Зинда и Бибиханум, в медресе Темура и на других объектах.

К концу дня она проводила Сарсана до гостиницы. Он галантно предложил ей посидеть в ресторане, решил угостить ее шампанским, но она попросила коньяк. Разлили по рюмкам, Сарсан поднял тост, закусили, началась горячая беседа. Просидели в ресторане до двенадцати вечера. «Мне за сорок, – рассказывала она о себе, – с девятнадцати лет работаю гидом. Муж погиб на фронте, когда мне было двадцать три, с тех пор живу одна». Сарсан рассказал о своей жизни: «Мне тридцать два. Я отдал себя производству и науке. Пишу труды. Почти всю жизнь езжу по Союзу. Все видел. Знаю, как люди живут. Я поставил перед собой задачу обеспечить людей рабочими местами».

Они вышли на улицу. Рядом с гостиницей был парк отдыха. Они гуляли по его аллеям до двух ночи. Была поздняя весна, точнее сказать – уже лето. Встречные парочки были одеты по-летнему. Сарсан подумал, что его спутница уже полновата. Она напомнила ему тех женщин, что работают на полях России. Она попросилась к нему в номер, потому что все равно живет дома одна.

Номер Сарсана был на втором этаже. В комнате было душно, Сарсан открыл окна. Не стесняясь, она разделась при нем, предложила раздеться и ему. Может, ей было жарко от своей полноты. Номер был маленький. Помещались лишь одна кровать, столик, стул и шкаф. На углу – умывальник. Гостиница была старая, строили, по-видимому, еще без туалета и душа. Она решила умыться, потому что потела от духоты. Перенесла стул к умывальнику, начала мыть ноги, тело, попросила Сарсана потереть ей спину. Использовала вместо полотенца простыню. «Вот теперь я готова, – сказала она, лаская Сарсана. – Я не видела такого интересного и красивого мужчину. Если бы вы не приехали в Самарканд, так до пенсии и не узнала бы такого рая». Повлекла его к кровати. Сарсан глубоко вошел в нее и неторопливо довел до экстаза. Потом они долго лежали без движения. Чувствуя себя счастливой, она заснула первой.

Утром она сказала, что ему лучше жить у нее, когда будет приезжать в Самарканд. Спросила, куда сегодня собирается. Он сказал, что на ГЭС. Она напросилась поехать с ним вместе. На месте их встретили работники электростанции, угостили. Потом поехали на строительство электрических сетей. После осмотра им предложили отдохнуть на водохранилище, покататься на лодках с велосипедными педалями. Сарсан сел с ней на один катамаран, и поплыли по искусственному морю. Брызги летели на одежду экскурсовода, скоро платье на ней перестало скрывать округлости тела. Пристали к берегу на другом конце водохранилища. Она разделась, выжала платье, трусики, бюстгальтер, разложила их на густой траве, а сама легла, попросила лечь и Сарсана. Он удовлетворил ее похоть, чтобы не обидеть. Она заплакала и сказала, что он настоящий мужчина. Затем они оделись и поплыли на лодке с педалями обратно.

Ночь переночевали в гостинице при электростанции, а утром после завтрака вернулись в Самарканд. Она пригласила его к себе. Увидев ее комнату, блистающую аккуратностью и порядком, он подумал, что такие женщины почему-то несчастны. На следующий день она проводила его в Ташкент. Уже в салоне самолета он решил: «Когда буду сюда приезжать, буду жить у нее, чтобы не обидеть человека. Человек – это звучит гордо, его жалость унижать нельзя».

В Ташкенте ему долго отдохнуть не дали. Председатель «Узсельхозтехники» попросил его поехать в Андижанскую и Ферганскую области для оказания помощи тамошним управлениям.

В конце мая Сарсан вылетел самолетом в Андижан. В аэропорту его встретил начальник областного управления электрических сетей. Весь день они инспектировали близлежащие колхозы и совхозы по линии электрификации, объезжали уже сданные объекты. В кишлаках, куда провели электричество, их встречали торжественно – с музыкой и песнями. Жители в национальных одеждах организовали гулянье в центральной усадьбе. Дымили шашлыки и огромные котлы, в которых готовили плов и шурву. Сарсану было радостно. Он думал, что детство его прошло без электричества и радио, зато теперь его идеи реализуются в жизнь.

По вечерам в номере гостиницы он писал свои труды. Доводил до ума кандидатскую тему по электрификации сельскохозяйственного производства, кроме того перерабатывал справочник электрика, который начал в пятидесятом году двадцатого века.

Завершив инспекцию в Андижане, поехал в Фергану. В этой области электрификация хромала. К тому же недавно здесь произошел скандал, связанный с письмом Суфиева. Данную проблему Сарсан внес на разбор в обком партии, потребовал, чтобы в текущем году область выполнила график работ.

Вечером Сарсан вышел из гостиницы подышать воздухом. Две женщины лет по пятьдесят вышли из продовольственного магазина, а увидев его, вдруг предложили: «Молодой человек, присоединяйтесь к нам, вместе погуляем». Сарсан не возражал. Завязалась беседа. Они узнали, оттуда он и по какому вопросу приехал. О себе рассказали, что приехали сюда во время войны. Им тогда было по двадцать девять, а после войны остались здесь, работали все время на нефтеперерабатывающем заводе. С самого начала живут в общежитии. «Мы вас приглашаем, не бойтесь нас. Посмотрите, как мы живем». Словом, они убедили Сарсана.

Общежитие оказалось одноэтажным строением типа барака, построенным из сырого кирпича. Двери каждой комнаты выходили прямо на улицу. Их комната была размером где-то десять квадратных метров. Печка не затоплена по теплому времени года. На полу подстилка, служащая в разное время суток то ковриком, по которому ходят, то дастарханом, на котором едят, то подстилкой, на которую стелют постель. С двух стен смотрят друг на друга портреты хозяек в молодые годы с мужьями. Они разложили на подстилку-скатерть свои покупки: две бутылки портвейна, казы, буханку хлеба, зеленые засоленные томаты. Поставили три стакана. Они были восьми- или десятигранные, стеклянные. В алюминиевом чайнике был холодный чай. Женщины предложили Сарсану выпить с ними. Он не мог отказать. Их свойская доброта подействовала на него гипнотизирующе, он начал резать хлеб к столу. Выпили за дружбу. Было уже час ночи, друг друга видели, как в лунную ночь. Женщины говорили, что мужья погибли в сорок втором году. С тех пор живут одни, без мужей. Теперь уж нет надежды, что смогут выйти замуж, так как в таком возрасте мужчин нет. Есть молодые, но им хватает молодых девиц, которых навалом на каждом шагу.

Распили обе бутылка, настроение поднялось. Он рассказал им о себе. Женщины сказали: «Сделайте доброе дело. Вы молодой, а мы в возрасте. Хотя бы раз в жизни еще попробуем мужчину, тогда и умирать не жалко будет. Сами выберите, с кого начать, мы не будем спорить между собой». Сарсан предложил бросить монету: «Выбирайте, когда орел, кому решка». Одна сказала – орел, другая – решка. Сарсан подбросил монету вверх с ребра, чтобы не подумали, что он подгадывает. Выпала решка. Одна из женщин обрадовалась. Женщины убрали остатки еды, расстелили на подстилку свои постели – по разные стороны. Потушили свет. Сарсан разделся, сложил одежду на полу. Женщина была готова, и сразу ахнула, как только он коснулся ее, и дальше ахала не переставая. Подруга ее подбодрила: «Ладно, ладно, ты не сдавайся, а то очередь за мной. И я сейчас попробую». Сарсан кончил свое дело, но женщина продолжала стонать, как будто он не выходил. Вторая женщина подвела его к двери и полила ему, чтобы он мог подмыться. Затем легла на свое место. Сарсан взбодрился и резко вдвинулся в нее. Женщина вскрикнула, но больше от радости, чем от боли. «Вот видишь, как хорошо», – сказала первая. Сарсан старался сдерживаться, чтобы женщина насладилась сполна. Когда он кончил, первая нетерпеливо сказала: «Я еще хочу». И Сарсан, чувствуя ее жажду, не мог отказать. Так они проспали до рассвета.

Утром женщины оставили обессиленного гостя и побежали в магазин за продуктами. На радостях накупили столько, что можно было питаться неделю. Он пообещал навестить их за два дня перед отъездом, а потом поехал по своим электроэнергетическим делам.

Сарсан выполнил обещание. Когда вошел, в комнате стояли стол и кровать, и все блистало всевозможной чистотой, пахло уютом, так что любо-дорого было посидеть с кумушками. Женщины говорили, что они благодарны судьбе, если он приехал в Фергану, что открыл им новую жизнь. Сарсану и самому стало радостно, и он не жалел о том, что случилось. Ночью он снова удовлетворял поочередно хозяек, сам удивляясь откуда-то бравшейся силе, а утром женщины проводили его в аэропорт. Сказали, что запомнят на всю жизнь. Поднимаясь в самолет по трапу, он посмотрел на них – обе махали ему руками, слали воздушные поцелуи. Вскоре самолет разогнал и взял в небе курс на Ташкент.

XXХX. Производство и общественная деятельность

Вернувшись из Ферганы, Сарсан вплотную занялся структурой сельской электрификации, кроме того – объемом электрификации сельского хозяйства республики. По вечерам корпел над своей диссертацией, писал книгу по электрификации. Он решил организовать этой по теме Межреспубликанское совещание и сам подобрал объекты для посещения их делегатами. Побывал в сентябре в городке Янгиюле под Ташкентом, где строилась автоматизированная электроподстанция по конструкции, разработанной Сарсаном, впервые в Союзе. Во время работы Межреспубликанского совещания он повез делегатов на горную речку Чарвак, приток Чирчика, где планировалось строительство водохранилища объемом в два с лишним миллиарда кубометров и электростанции мощностью шестьсот тысяч киловатт.

Еще в 1957 году в Москве, когда Сарсан рассказывал делегатам, что здесь будут строиться такие объекты, над ним посмеивались. Говорили даже так: «Молодо-зелено». Он говорил и о Янгиюле, что электроподстанция сама будет регулировать нагрузки. Опять же встречал лишь сомнения. И вот, в 1963 году макет этой подстанции и его портрет красовались уже на ВДНХ.

Осенью шестьдесят второго года работников Главка отправили на хлопок в Аккурганский район в поселок Алимкент, где жили турки-месхетинцы. Сарсан решил посетить хлопкоробов и подвезти им подарки к празднику Седьмого ноября. К нему подошли местные турки с жалобой, что приезжие сборщики из Ташкента украли у них две овцы и съели. Сарсан поехал в поселок турков, чтобы разобраться в обстановке. Турки угрожали, что убьют сборщиков, если те не восполнят кражу. Сарсан пообещал им решить вопрос. Вернувшись на поле, он собрал ташкентцев и скоро выявил виновников. Оказалось, что сборщики, присланные сюда, остались без пропитания, и поскольку совхоз не обеспечивал их продуктами, они и вынуждены были добывать сами. Тогда Сарсан предложил собранию скинуться по пять рублей с каждого и купить овец, чтобы решить дело полюбовно. Овец купили, турки-месхетинцы успокоились. А партийные органы поручили Сарсану до конца курировать хлопкоуборочную кампанию. Таиров, секретарь Аккурганского райкома партии, хорошо знал Сарсана, еще в пятьдесят седьмом году летом Сарсан приезжал сюда и оказывал содействие району. Благодаря Сарсану, район выполнил план сдачи хлопка государству. Обком партии вручил Сарсану нагрудный Знак с удостоверением за отличную помощь в выполнении государственного плана.

За эти и другие заслуги в декабре республика отправила Сарсана вместе с его изобретениями и конструкциями в Москву во Всесоюзный научно-исследовательский институт. В Москве он встречался с мировыми учеными, рассказывал им о своих достижениях. В коридорах института он встретил Дилю. Она была уже замужем, но относилась к нему, как близкий друг. За научно-исследовательские разработки ему вручили диплом Всесоюзного научно-технического общества. Рекомендовали защищать диссертацию.

Когда Сарсан вернулся из Москвы, вышел Указ Президиума Верховного Совета республики о создании на базе «Узбекэнерго», «Главсельэлектро» и «Узкомэнерго» Министерства энергетики и электрификации Республики. Сарсану предложили работу в новом министерстве, но он отказался, не хотел превратиться в канцелярскую крысу. Он перешел на должность заместителя начальника по производству электросетей Ташкентской области. В очередной раз началась новая жизнь. Его избрали секретарем партийной организации, теперь он воспитывал по области работников электросетей в духе Компартии Союза. На собраниях он говорил: «Мы достигли успехов, благодаря партии». Его приглашали на областные и республиканские пленумы и активы всех уровней, давали путевки в любые санатории и дома отдыха.

Летом шестьдесят третьего года он взял путевку в дом отдыха Аби-Рахмат в Бричмулле, что высоко в горах. В доме отдыха было много женщин. Он даже подумал, что здесь отдыхают только дамы. Сарсана окружили, говорили, что приехал какой красивый парень, и не могли поделить. Сильнее всех духом оказалась одна еврейка, которая не отставала от него круглые сутки, добилась даже отдельного для них стола в столовой и отдельного номера. Она рассказывала про себя, что была замужем лет десять назад, но муж оказался запойным пьяницей. Поэтому она оставила его. Работает в институте проектировщицей. Сейчас одна. Утром уходит на работу, а вечером возвращается, часто ездит в командировки.

Она была среднего роста, белокожая, глаза круглые, все время удивленные. Средней полноты, можно сказать, что средней полноты. Умела себя подать. Очень темпераментная. Они на второй уже день стали жить вместе. Когда она в номере обнажалась, Сарсан чувствовал, что не выдержит, если сейчас же не удовлетворит свое возбуждение. Кроме того, она согласна была на все виды секса. Все двенадцать дней она ухаживала за ним, как жена. Никуда не отпускала. И когда вернулись в Ташкент, она постоянно зазывала его в гости. Звали ее Белла. Звонила ему, готовила стол. Она жила в греческом городке, а он – на противоположном конце города.

Не успел Сарсан приступить к обязанностям, ВДНХ Союза пригласила передовиков производства и изобретателей на выставку в Москву. Министерство решило отправить Сарсана. Он поделился радостью с Беллой. Она тоже обрадовалась, решила за свой счет поехать с Сарсаном в Москву и сама поехала за билетами. Вместе, таким образом, прилетели на выставку. В Москве у нее было много родственников. Целую неделю они ездили по родственника и на выставку. И потом, она как инженер интересовалась теми вопросами, которые интересовали Сарсана. Набрала ему проспектов, необходимых для развития энергетики республики. Вместе вернулись в Ташкент.

Без него она не ходила в театры и кино, даже в парки культуры. У Сарсана каждый час был на учете, он продолжал писать «Справочник электрика», писал труды по экономии электроэнергии и топлива, статьи в союзной и республиканской печати. В шестьдесят третьем году он опубликовал в журнале «Промышленная энергетика» новый труд «Глубокий ввод», который был внедрен в Москве, затем в Узбекистане.

В январе шестьдесят четвертого года на Ангренской ГРЭС вышел из строя генератор. Промышленный обком партии поручил Сарсану оказать электростанции техническую помощь в восстановлении крупного генератора. Сарсан проблему решил оперативно – через Ленинград. С ним и Белла полетела за обмотками. В течение суток они привезли обмотку, а еще через двое электростанция уже работала. За оказанную помощь он был награжден почетной грамотой обкома партии.

Во времена Генерального секретаря Хрущева партия была разделена на промышленные и сельские обкомы партии. Для решения важных и неотложных проблем республика привлекала Сарсана. В мае того же года он оказал максимальную помощь Янгиюльскому району в электрификации всех колхозов и совхозов. Белла знала труд Сарсана. Поэтому она следила за тем, чтобы он отдыхал. Летом она заставила его отдыхать вместе в Сочи. За двадцать четыре дня она восстановила силы Сарсана для дальнейшей деятельности.

В октябре шестьдесят четвертого года Сарсан поехал в командировку в Москву по вопросам электрификации сельского хозяйства. Пятнадцатого октября вечером пошел на концерт в кремлевский Дворец Съездов. Концерт закончился в десять вечера. Когда выходил из Кремля, в это время шел Пленум ЦК КПСС, на котором решалась судьба Генерального секретаря ЦК КПСС Хрущева. На территории Кремля было полно автомобилей «Чайка». Сарсан входил в гостиницу «Балтика», когда по радио передавали, что Хрущев подал заявление об освобождении его от должности Генерального секретаря. В этот же день выбрали на Пленуме Брежнева. Сарсан чувствовал, что общество идет к демократии. Через два дня он решил еще раз побывать в Большом театре «Оперы и Балета». Он в этом театре бывал десятки раз. Иногда с утра занимал очередь, чтобы купить билет. Много раз посещал Мавзолей Ленина. Сарсан любил с утра ходить в сосисочную в здании гостиницы «Москва». За много лет он обошел все достопримечательные места столицы. Можно сказать, он знал в Москве каждую улицу и каждое здание. Наверно, не все коренные москвичи знали столько.

По возвращении из Сочи, Сарсана пригласили в Центральный Комитет партии и предложили возглавить тяжелую промышленность республики. Он в беседе с секретарем ЦК сказал, что надо подумать, так как он работает над диссертацией. В конце шестьдесят четвертого года его обязали как члена партии перейти в Центральный Комитет партии. Он пообещал начать работу с Нового года. Посоветовался с Беллой. Она сказала, если он не выполнит обещание, его могут наказать. В январе шестьдесят пятого года бюро ЦК Компартии Узбекистана утвердило его завсектором тяжелой промышленности.

Жизнь опять пошла в другом направлении. Он приглашал руководителей отраслей, министров и ездил сам в Москву в ЦК КПСС, в союзные министерства и ведомства. И ему уже некогда было встречаться с Беллой, видел ее редко. Если встречались, то на краткое время. Он занимался развитием энергетики, предприятий тяжелой промышленности.

В тот год были ликвидированы областные совнархозы. Вместо них был создан республиканский совнархоз. Он подбирал для него кадры. Затем осенью были созданы Союзные министерства. Сарсан готовил предприятия для передачи в состав Союзных министерств. Но в Москве, когда передавал их, сказал: «Когда-нибудь я снова приму их обратно». Работники Союзных министерств говорили между собой, что он наверно ненормальный. Но Сарсан понимал, что ничего вечного не бывает. Все движется. Общественные формации тоже уступают новым.

Для представления в Союз Сарсан подбирал и готовил кандидатуры новых руководителей предприятий на территории республики. Секретарь ЦК партии Анисимкин по многим кандидатурам с Сарсаном не соглашался. Но Сарсан доказывал на практике работу рекомендованных им руководителей. Однажды Сарсан предложил на должность директора электронного завода начальника цеха того же завода. Анисимкин возражал на том основании, что это всего-навсего начальник цеха, к тому же хромой. Сарсан твердо настоял на своем, и этот Мушкаров в должности директора проработал до пенсии. Таких моментов было много, перечислить все невозможно.

Идеи Сарсана понимал второй секретарь ЦК Ломоносов. Он знал, что Сарсан получил образование в Москве. Ломоносов тоже был из Москвы. Во времена Хрущева права республик были отняты и создано Среднеазиатское бюро ЦК КПСС. Ломоносов был председателем Средазбюро ЦК КПСС. После Хрущева в шестьдесят четвертом году Брежнев ликвидировал Средазбюро, а Ломоносова перевели вторым секретарем ЦК Компартии Узбекистана. Ломоносов относился к Сарсану очень хорошо, уважал его за знания и опыт в народном хозяйстве.

В начале шестьдесят шестого года Москва выделила республике большое количество орденов и медалей по итогам семилетки. Эту семилетку придумал еще Хрущев. К распределению наград были даны конкретные указания: сколько по отраслям, сколько мужчин, сколько женщин, сколько по национальности, сколько партийных, комсомольцев, беспартийных, по возрастам и профессиям. В общем, забот хватало. На каждого надо было готовить объективку с биографией, социальным происхождением, затем надо было утверждать в райкоме, горкоме, обкоме и в конце в ЦК Компартии республики. Подготовив эти документы, надо было ехать в Москву для рассмотрения в центральных министерствах и ведомствах, затем в родительном падеже надо было готовить список по каждому виду награды. Не все объективки проходили в республике, затем в Москве, потому что на местах норовили сунуть в список своих.

По окончании наградной кампании, в Ташкенте произошло землетрясение. Это было в апреле шестьдесят шестого. Почти вся старая часть города оказалась в развалинах. В Ташкент прибыли Брежнев и Косыгин. Осмотрев город, встретились с руководителями. В президиуме сидели Брежнев, Косыгин и Рашидов. Брежнев обещал выделить Ташкенту семьдесят миллионов рублей и повернулся к Косыгину за подтверждением. Однако Косыгин молчал. «Косыгин думает, где их взять», – сказал Брежнев и продолжил выступление. Когда вышли во двор, Брежнев поздоровался с Сарсаном. Генерал, охранявший его, подумал, какой красивый молодой человек, и тоже подошел поздороваться с Сарсаном. Затем с ним поздоровался Косыгин с веселым лицом. Когда руководители партии и народа уехали, все начали выпытывать у Сарсана: «Почему он улыбнулся вам, а не другим?» Сарсан в шутку ответил, что он учился у ректора Маленковой.

Каждый месяц Сарсан летал в Москву по разным вопросам. В июне он подготовил проект постановления по строительству Сырдарьинской ГРЭС, самой крупной электростанции в Средней Азии. ЦК поручил Сарсану добиться принятия постановления в Совмине Союза. Он приехал в Москву для участия на заседании Совмина. Когда рассматривался этот вопрос, Косыгин спросил: «Кто из Узбекистана?» Сарсан встал и сказал: «Здравствуйте». Косыгин с улыбкой посмотрел на него и сказал: «Есть вопросы, товарищи? Нет? Значит, принимается».

После заседания Сарсан зашел в общий отдел к женщинам и поздоровался. Женщины молчали, как будто Сарсан их загипнотизировал. Он подошел к столу одной из них и положил проект постановления. Она посмотрела и сказала, что все подписи есть, Косыгин тоже подписал, постановление он может получить к концу дня. Женщины просили его посидеть с ними. «Хорошо, – сказал Сарсан, – я посижу с вами, только вы закажете мне авиабилет на ноль часов сорок минут». Они тут же при нем позвонили в депутатскую комнату. «Можете теперь не волноваться, – сказали ему. – Можете даже съездить с нами в ресторан «Узбекистан»». Сарсан был в этом ресторане сотни раз, поэтому знал работников ресторана по именам. Они его сами приглашали, когда он приезжал в Москву. Он позвонил, заказал столик на троих и сказал, что будет в семь вечера. Даже видавшая виды секретарша удивилась его такой оперативности.

В шесть вечера Сарсан получил постановление с печатью, положил его в саквояж, и они поехали в ресторан. Их встретили торжественно, отвели к столику в красивом интимном уголке, где можно было сидеть допоздна. Женщины восхищались его поведением, манерами, улыбались ему, а развеселившись, полезли даже целоваться.

В девять тридцать они вышли из ресторана, Сарсан развез их по домам и затем поехал в аэропорт. В депутатской комнате девушки по его виду поняли, что для него заказан билет. Он угостил их в буфете, и они проводили его до самолета. В салоне к нему подошла стюардесса и пригласила пересесть в первый ряд. Села рядом и смотрела на него. «Ах, – сказала она, – был бы у меня такой муж, держала бы дома и не отпускала бы от себя ни на шаг». Потом, обслужив пассажиров, принесла ему рюмочку коньяка и всего. Сарсан начал вспоминать военные годы, свое бродяжничество по Союзу и недавнюю встречу с руководителями Союза. «Каким я был – и каким я стал. Мои труды и статьи печатаются везде». За получаемые гонорары он покупал разную литературу. Подписался на «Библиотеку мировой литературы» – все двести один том. В библиотеке Сарсана насчитывалось уже более девяти тысяч книг и брошюр. «Когда руководители заходят ко мне, стучатся в дверь и просят разрешения войти. И когда уходят, тоже просят разрешения. Они не знают, кем я был». Он часто вспоминал былое, но отдельные моменты начинались уже забываться. «Наверно, когда-нибудь придет время вспомнить и рассказать всем».

XXХXI. Разногласия с шефом

В Ташкенте Сарсана встретил водитель автомобиля с госзнаком ТНВ 00-03. Он сел в большую машину. Водитель спросил, куда ехать. Сарсан сказал: «В ЦК». По дороге водитель рассказывал: «Все говорят о вас. Вас утвердили пропагандистом ЦК, теперь будете работников ЦК учить политике». Сарсан ответил: «Ну, что же, я и так уже учу всех больше десяти лет». Когда приехали, Сарсан вышел из машины, поблагодарил водителя и разрешил ему ехать в гараж.

Когда он вошел, все волновались, думая, что он не решил вопрос. Анисимкин и так был злой на Сарсана, что не слушает его. Сарсан улыбнулся и спросил: «Шеф у себя?» – «Да», – сказали работники. Он открыл и вошел в кабинет Анисимкина. «Что это значит? – сразу напустился тот. – Вы еще здесь? Почему не поехали в Москву?»

Сарсан молча положил ему на стол подписанное постановление. Взглянув на подпись, шеф сразу заулыбался. «Вот это я понимаю, вот это вы молодец. Я знал, что вы решите вопрос. Все так решили, а это сила. Теперь подберите мне кандидатуру на начальника строительства Сырдарьинской ГРЭС». Сарсан сказал: «Уже подобрал. Это немец по фамилии Функ. Если разрешите, принесу вам сейчас анкету на него». И пошел к себе. Достал документы кандидатуры из сейфа и поднялся снова к шефу. Анисимкин полистал и сказал: «Вы человек с высшим образованием, а подобрали со средним образованием. Все время заставляете меня нервничать». Сарсан возразил: «Да вы сначала поговорите с ним, тогда и ругайте меня», – и вышел из кабинета.

На следующий день Сарсан позвонил по внутренней связи шефу: «Он пришел, можете с ним побеседовать». Анисимкин грозно ответил: «Ладно, заходите с ним». Сарсан с Функом вошли к шефу. Анисимкин сидел надутый, психовал в душе, даже не встал навстречу. Функ четко отвечал на все вопросы. Раньше он работал начальником «Голодстепстроя». После беседы Анисимкин встал со стола, подал руку Функу и пожелал успехов, а Сарсану: «Езжайте с ним в Янгиер, в областной центр Сырдарьинской области». Сарсан с Функом пошли в кабинет Сарсана, где Функ выразил восхищение умом и дипломатичностью Сарсана.

Через два дня Сарсан заставил Анисимкина поехать в Сырдарьинский обком партии. Они вошли к секретарю обкома Усманходжаеву и начали обсуждать с ним проблемы. Секретарь спросил у Сарсана по-узбекски: «Что за человек ваш шеф?» Сарсан сказал: «Хороший». Больше ничего не сказал. Потом поехали на строительство электростанции. Ко встрече Функ организовал в столовой роскошный обед для всех. Увидев такую обстановку, Анисимкин положил руку на плечо Сарсана: «Вы очень умный парень. По-моему, в республике вы такой один». Шеф любил хорошо покушать, и Сарсан, зная это, дал поручение Функу принять гостей как положено. Провели необходимые заседания, познакомили работников обкома и облисполкома с Функом. Затем поехали в Ташкент. В машине шеф спросил у Сарсана: «О чем спрашивал вас секретарь обкома?» В ответ Сарсан сказал: «Усманходжаев спросил, вы останетесь или сегодня же уедете. Я сказал, что вы уедете». Так закрыл Сарсан вопрос.

Сарсан организовал в ЦК партии встречу космонавта Джанибекова с работниками ЦК. Все сфотографировались вместе, так как Сарсан думал о цивилизации.

Сидя вечером в кабинете, Сарсан чувствовал, что он устал от всего – от встреч с руководителями партийных органов Союза и других стран, которых встречал и сопровождал по областям республики, находился с ними в отведенных для них дачах, слушал с ними музыку и играл на фортепиане, пил с ними коньяк и шампанское. Только после того, как они ложились спать, он уезжал ночью домой, но рано утром опять приезжал к ним. Дома он работал в субботние и воскресные дни, поэтому Белла звонила обычно в эти дни. Как-то в воскресенье она предложила ему пообедать вместе. Он поехал к ней. За обедом зашел разговор, что в прошлом году они отдыхали в Кисловодске, теперь надо бы в Сочи. Сарсан согласился. В сентябре они поехали в Сочи. Она не пускала его одного, и все двадцать четыре дня он был в ее полном распоряжении. Были в Сухуми, Гаграх, Батуми. Объехали весь берег Черного моря. Она говорила: «Не надо много работать. Если потеряете здоровье, все все забудут. Все вокруг вас, потому что должность высокая, а как вы уйдете – вы никто. Не надо об этом забывать». Действительно, он работал в сутки по восемнадцать часов. «Вы можете не жениться на мне, – продолжала она, – я об этом даже не думаю, мне уже сорок пять. Но я готова в любое время блаженствовать с вами и оказывать моральную поддержку».

По возвращении с курорта, Сарсан начал обучать работников ЦК политике. Политучеба проводилась раз в неделю после работы. Все обязаны были изучать биографию Ленина и Брежнева. Раз в декаду Сарсан ездил на Сырдарьинскую ГРЭС, Ташкентскую ГРЭС, Чарвакскую ГЭС, Тахиаташскую ГРЭС. Раз в месяц ездил по объектам тяжелой промышленности. Фактически, суммарно шесть-семь месяцев в году он находился в разъездах.

Однажды Сарсан приехал на работу в ЦК в шесть часов тридцать минут утра, чтобы обзвонить обкомы партии насчет выполнения плана по электрификации домов сельских жителей. Пройдя через проходную, он задержался у входа, любуясь парковой зоной перед зданием ЦК. К нему подошел дежурный милиционер: «Пройдите в здание, сейчас приедет Первый секретарь Центрального Комитета партии товарищ Рашидов». Сарсан повернулся к милиционеру и увидел, что лицо того вытягивается. В этот момент кто-то сзади обнял Сарсана и повел в здание. Милиционера чуть не хватил инфаркт. Перед лифтом Сарсан сказал: «Здравствуйте», –почтительно уступая дорогу Рашидову. Но Рашидов, продолжая обнимать его, завел с собой Сарсана в лифт и пригласил к себе, чтобы узнать, почему он так рано пришел. В кабинете руководителя республики Сарсан рассказал, что надо ускорить сельскую электрификацию, чтобы культура пришла в самые отдаленные края. Главный шеф республики приветствовал в нем такую инициативу и сказал: «Не буду вас больше задерживать, чтобы вы успели застать руководителей областей в домах».

Теперь, когда к Сарсану приходили руководители предприятий, тот дежурный милиционер старался скорей позвонить Сарсану, неизменно извинялся за тот случай, а затем спрашивал, можно ли пропустить к нему хозяйственных руководителей. И когда он звонил Сарсану, то стоял в постойке смирно около своего стола. А когда Сарсан проходил мимо, он здоровался в постойке смирно, а затем бежал к лифту, чтобы успеть нажать кнопку до него. «Я новенький, – говорил он. – Вы уж извините за поведение в тот утренний час».

По проблемам электрификации рано по утрам Сарсан обзванивал председателей облисполкомов. В это время они обычно сладко спали в постелях. И некоторые возмущались, угрожали, что будут жаловаться самому Первому секретарю ЦК на бестактность Сарсана, за то, что он не дает им спать рано по утрам. Сарсан невозмутимо предлагал им сейчас же позвонить Первому и жаловаться как угодно. Никто, конечно, не звонил. Они знали, что электрификация села – это политическая проблема. Сарсан постоянно мечтал, чтобы все население республики имело рабочие места, чтобы оно было счастливым человечеством на белом свете. Поэтому Сарсан постоянно требовал отчетов по электрификации от Министерства сельского хозяйства. Дело дошло до того, что руководители сельского хозяйства республики, когда слышали его голос, чуть не падали в обморок.

В начале каждого года Сарсана Союзные министерства приглашали на Всесоюзные совещания. Так текли годы, как вода.

В шестьдесят седьмом году его отправили руководителем делегации в Польшу и Чехословакию, где он знакомился с экономикой этих стран. И делал выводы, что социализм рушится в этих странах. Об этом он писал в личных записках по итогам поездки и рассказывал, но никто не обращал внимания. Вернувшись, он решил закончить диссертацию и представить ее к защите. В институте ему сказали, что надо сдавать кандидатский минимум по английскому и русскому языкам, по энергетике и политэкономии. Сарсан начал упорно готовиться к минимуму, и за два года сдал все четыре предмета. Но когда защищался, его не пропустили, так как он был руководителем. Тогда он решил оставить защиту до других времен. Но причина была в другом. В прошлом году академик представил кандидатуру на руководителя института своего родственника, а Сарсан не пропустил его.

В октябре месяце шеф пригласил Сарсана к себе и попросил рассмотреть жалобы, поступившие в ЦК КПСС от работника легкой промышленности. Сарсан возразил, что он далек от легкой промышленности, надо передать дело «легковикам». Но шеф сказал, что он не может передать – они не разберутся. Жалоб была целая пачка. Сарсан понял, что проблема сложная, но приходится брать для рассмотрения. Он создал комиссию и поехал в Ферганскую область. Жалобщик был оттуда и писал вот уже лет десять. Все его жалобы были в одном томе. Сарсан разбирался тридцать пять дней. В Маргиланском шелковом комбинате действовала подпольная фабрика, которая лишала электромонтера причитающейся ему якобы доли. В ходе разбора секретарь горкома и председатель горисполкома подали заявления об освобождении их от должностей по причине неуплаты ими в течение многих лет за коммунальные услуги. Секретарь обкома попросил Сарсана, если можно, чтобы и его освободили. Сарсан объяснил секретарю, что он в этой отрасли новый и никакого отношения к жалобам не имеет. Сарсан подготовил справку о передаче документов в следственные органы. О результатах комиссии он информировал Бюро ЦК, которое приняло соответствующее решение.

В начале шестьдесят восьмого года в ЦК КПСС поступило коллективное письмо энергетиков на министра отрасли. С письмом приехал заведующий отделом ЦК КПСС. Он Сарсана знал по совместной учебе в Москве. Чтобы доказать невиновность министра, Сарсан решил приглашать жалобщиков поочередно, согласно списку в письме. В том числе пригласил и жену министра. Она сказала, что он развелся с нею. У нее двое дочерей. Не хочет помогать. Кроме его алиментов, у нее нет источников дохода. При разборе дела выяснилось, что она сожительствовала с шофером министра, занималась спекуляцией анаши. Другие рассказали, что письмо организовал управляющий «Средазэлектросетьстроя». Целый месяц разбирали данный вопрос. Затем провели собрание в министерстве и довели до сведения коллектива о невиновности министра. После чего представитель ЦК КПСС уехал в Москву.

В этом году Сарсана отправили руководителем делегации в Германскую Демократическую Республику. Во время войны в сорок четвертом году Сарсан бродягой доехал до Киева, пытаясь попасть на фронт. Хотел воевать. Но его завернули обратно. Теперь, через двадцать четыре года, уже в мирное время, он побывал все-таки в Германии. Можно сказать, его мечта исполнилась.

После возвращения Сарсан поехал в Каракалпакскую автономную республику, чтобы присутствовать при завершении строительства тепловой электростанции, и находился там до конца февраля шестьдесят девятого года. Зимой мороз достигал тридцати градусов. Помещение, которое ему предоставили, топилось, но все равно было холодно, так что Сарсан спал в пальто. Так он прозимовал в Тахиаташе. Здесь его кормили верблюжьим мясом. Оно мягкое, как мочалка. Люди жили в юртах, вместо дверей использовали мешковину.

Сарсан вспоминал лето – как в шестьдесят шестом году он с секретарем обкома партии летал в Муйнак на празднование Дня рыбака. Летели на кукурузнике, и летчик произвел посадку на глинобитную полосу, уложенную на песке. Высадившись, они поехали на рыбный комбинат для проведения торжества. Вечером отправились было искупаться в Аральском море, но на берегу летали такие тучи комаров, что достаточно было человеку час оставаться голым, чтобы комары проели до костей. Сарсан отказался купаться, и вернулись обратно. Зато устроили банкет из рыбных блюд – более пятидесяти видов, даже хлеб изготовлен был из рыбы. Улетая из Муйнака, Сарсан видел много молодежи, которая ждала посадки на самолет, чтобы ехать в центры с учебными заведениями, поступать учиться. Молодые поняли, что надо учиться.

В январе шестьдесят шестого года Сарсан приехал в Каракалпакстан в город Тахиаташ для оказания помощи в ускорении строительства тепловой электростанции. Было очень холодно. Продувало в пальто насквозь. Обходя объекты, Сарсан замечал много очень красивых молодых женщин, условно осужденных за бытовые нарушения с летальными исходами. Они были в черных робах, но изящные и требовательные к сексу. Эти женщины говорили Сарсану, если он хочет, то они готовы удовлетворить его, тогда и на строительстве будут работать с отдачей. Таким предложениям Сарсан не поддавался, но старался разговорами стимулировать их, чтобы они с охотой выполняли свои обязанности. Конечно, заливать фундамент бетоном было нелегкой для них работой. Одна из женщин даже сказала, что будет служить ему до конца жизни бесперебойно. Сарсан спал в гостинице в течение трех месяцев в своем пальто, из-за сильных ветров снаружи температура в номере не поднималась выше десяти градусов. Гостиницу топили дровами, так как газа не было.

По приезде из командировки, Сарсан принял участие на коллегии Министерства энергетики, где выступил с большой речью по обеспечению народного хозяйства электроэнергией. Сказал, что женщины работают на предприятиях и в вечернюю смену из-за нехватки электроэнергии вместо того, чтобы посвящать вечера детям, что отражается на здоровье подрастающего поколения. Наши потомки должны расти здоровыми, чтобы страна была богатой. Говорил, что видел самые тяжелые дни во время второй мировой войны. Он сам голодал и видел, как люди голодали. За кусок хлеба молодые женщины отдавали себя на скверах. Сарсан напоминал об этом в своих выступлениях на совещаниях и собраниях. Распределяя электроэнергию по лимитам, он предупреждал руководителей предприятий, чтобы не нарушали график лимита, иначе они будут привлекаться в порядке партийной ответственности. За что женщины были благодарны Сарсану и просили Бога, чтобы он всегда был здоровым и долго жил на этом свете.

Сарсан занялся пуском Ташкентской ГРЭС, так как электроэнергии все больше и больше не хватало. На предприятиях легкой промышленности женщины работали в три смены. Сарсан решил изменить структуру работы народного хозяйства. Установил для женщин двухсменную работу. В ночное время продолжали работать в основном отрасли машиностроения и тяжелая промышленность. Некоторые руководители пытались нарушать график потребления электроэнергии. Сарсан постоянно носил с собой общую тетрадь, где был расписан график работы каждого предприятия. Эту тетрадь он никому не доверял.

После пуска всех электростанций Сарсан отпустил график, однако оставил для женщин график в две смены навсегда. За это все женщины республики были Сарсану благодарны. За заслуги он неоднократно удостаивался наград Верховного Совета Союза и Республики.

В архиве организационного отдела, где хранились личные дела номенклатурных работников республики, работала молодая женщина лет двадцати семи. Она в течение восьми часов в день находилась в архиве. Была очень красивая и интересная, не очень худая и не очень полная. В летнее время в помещения ЦК подавался охлажденный воздух центральным кондиционером, а зимой – теплый воздух. Она все время жаловалась на головные боли. Когда Сарсан заходил за личными делами номенклатурных руководителей, то всегда находил ее в плохом настроении, она жаловалась, говорила, что готова выйти замуж, лишь бы уйти отсюда, готова даже всю жизнь быть слугой.

Кроме того, в другом отделе работала бывшая фронтовичка, которая постоянно заходила к Сарсану и говорила, что живет одна и ей надоело так жить. Заходя, целовала Сарсана и крепко обнимала, старалась приманить его к себе домой. Но Сарсан не ходил к ней. В ЦК многие сотрудницы были без мужей, так как после войны мужчин в подходящем возрасте почти не осталось.

Устав от всего, в июле Сарсан решил взять отпуск и поехать в Сочи отдохнуть. Ему дали путевку на август в санаторий имени Фрунзе, и когда прилетел один в Сочи, почувствовал себя, наконец, на воле. Видимо, действительно устал. Целыми днями загорал на берегу моря, кожа его стала смуглой. Он стал еще красивее. Как-то к нему подошла на берегу женщина – на вид года на два-три старше него. Решила познакомиться с ним. Сказала, что она из другой республики, работает руководительницей. С мужем живет шестнадцать лет, но нет детей. Муж страдает половым бесплодием, а расходиться не хочет. «Он разрешил мне заиметь плод от другого мужчины, чтобы жить вместе. Вы мне понравились, помогите нам, пожалуйста, чтобы семья не разрушилась. Мы готовы материально вас поощрить. Буду просить Бога, чтобы вы были всегда здоровым, чтобы жили долго и имели большие успехи. Не откажите, вы очень красивый и приятный человек. Заиметь от такого ребенка для меня счастье. В санатории я вас буду обслуживать и ухаживать за вами. Вам не будет скучно». Она его уговорила.

На следующий день она пригласила его в свой номер. Стол был накрыт, но без спиртных напитков. Она предупредила, что перед сексом нельзя пить, так как она хочет родить полноценного ребенка. Она разделась, и Сарсан разделся, оба остались в обнаженном состоянии. В радостном предвкушении она отдалась ему. После секса она начала ухаживать за ним, как самая лучшая жена. При этом говорила, что принимает жемчужную ванну, поэтому надо, чтобы он каждый день ее удовлетворял. Чтобы понести от него с гарантией. Все двадцать четыре дня она была в его объятиях, затем проводила его в аэропорту, затем улетела сама.

Когда Сарсан вернулся, в Узбекистане как раз началась хлопкоуборочная кампания. Осень выдалась дождливая, поэтому хлопкоуборочные машины на поля не выходили. В конце сентября население республики было привлечено к уборке хлопка-сырца. В иные дни дождь шел непрерывно сутками. Работники ЦК поехали на хлопок в Джизакскую область и жили там в коровниках за отсутствием других помещений поприличнее. Если шел дождь, то безвылазно сидели в бараке. Читать или писать было невозможно, потому что плохо было и с освещением. Так прожили-промучились там больше двух месяцев.

XXХXII. Начальник Главка

Когда кончилась хлопковая страда, руководство предложило Сарсану должность секретаря Хорезмского обкома по промышленности и строительству. Сарсан отказался из-за болезни матери. Тогда Анисимкин сказал: «Год назад предлагали вам должность секретаря Самаркандского обкома, затем полгода назад предлагали секретаря Ферганского обкома партии, мотивируя тем, что мать болеет. Тогда работайте в Ташкенте. Начальник Главка республики по металлургии ушел на пенсию. Ваша курируемая отрасль. Мы вас рекомендуем Министерству черной металлургии Союза для назначения на эту должность. Зато будете рядом с мамой». Его отправили на утверждение в Москву. Сарсан рассчитывал, что там ему откажут, но в руководстве Министерства сказали: «Назначение зависит от вашего ЦК, а мы только издаем приказ». Утвердили на коллегии.

Уже был январь семидесятого года. Сарсана оставили на Всесоюзное совещание, которое проходило в Пушкино под Москвой. Это был санаторий ЦК КПСС. Когда приехали, было много снега. После трехдневного отдыха Сарсан вернулся в Москву.

Решил заглянуть в родной институт спустя десять лет. Оказывается, институт переименовали в Институт автоматики и телемеханики, так как это учебное заведение считалось самым сильным в мире. Знакомых он не встретил. Случайно встретились с Дилей. Она рассказала, что у нее двое детей. Пока не работает, воспитывает их. Муж работает в сельскохозяйственной академии. Она пригласила его домой. Сарсан ответил, что придет к ней в гости в следующий раз. На прощанье она сказала: «Вы еще больше похорошели. Наверно, вам Бог дает красоту за Ваши страдания в жизни. И вас, наверно, любят все женщины. Вы притягиваете нас, как магнитное поле. Я тоже с вами уехала бы, бросила бы все. Если бы вы согласились». Они разошлись в разные стороны.

Получив приказ, Сарсан прилетел в Ташкент. В конце января шеф его представил коллективу республиканского Главка. Он уже работал в металлургии. Сидя за столом в своем кабинете, он вспомнил, что во время работы в ЦК в шестьдесят седьмом году его по конкурсу утвердили доцентом Ирригационного института на кафедру электротехники. Тогда он отказался переходить в институт, но согласился на полставки доцентом. Завкафедрой очень уважал его за его активность – как-то Сарсан попросил директора кабельного завода Сафонова оборудовать в институте лабораторию. Однажды завкафедрой пригласил его домой на поминки. Жена его умерла с горя: один их сын во время землетрясения находился на Украине и утонул в море, а другой сын утонул во дворе в бассейне. Завкафедрой остался с младшей сестрой. На поминках она обратила внимание на него. Когда Сарсан перешел в Главк, она тоже позвонила и поздравила его с новым назначением. Сарсан удивился. Где она добыла его номер телефона?

У Сарсана появилось много новых забот и проблем. Надо было заниматься строительством производства во всех областях республики. Забот было много. Приходилось много ездить – на Украину, в Белоруссию, Челябинск, Новосибирск и в десятки других городов Союза для изучения опыта. Однажды в субботний день ему позвонила какая-то женщина и сказала, что она Дильфуза. «Наверное, вы помните, – добавила она, – вы начинали у нас. В пятидесятом году пришли к нам на работу электромонтером». Сарсан вспомнил. «Если можно, мне бы хотелось заехать к вам». Сарсан разрешил. Через час она постучалась в дверь и вошла. Сарсан удивился вторжению. Дильфуза поздоровалась, села за стол напротив него. «Вы теперь большой человек, – начала она, – а я всего лишь редактор в издательстве. Ушла из школы. Без вас школа для меня стала адом. Замуж не вышла, мечтала выйти за вас, а вы отказались, и я упустила время. Мне уже тридцать восьмой год. Никто меня не возьмет в жены. Хватает девиц. Я пришла к вам с просьбой. Помогите мне. Я хочу быть матерью-одиночкой. Хочу отдаться вам. Вот, я написала расписку, что я не имею к вам претензии. Хочу родить ребенка от вас. Вы очень умный и порядочный человек. В этом я убедилась». Сарсан отказался, сказал: «Ваш ребенок, как и я, будет жить без отца. Не каждый может пробиться, как я. Наверно, из миллионов я один». Затем он проводил ее до выхода из здания. Дильфуза ушла с обидой.

Сарсан зашел в кабинет и вспомнил. Когда он работал доцентом в институте, некоторые отдельные работники ЦК жаловались, что Сарсан читает лекции в институте. Он был вынужден оставить институт, хотя он работал на полставки и лекции читал в основном в субботние дни. Но осталась еще одна работа в техникуме, где он раньше учился. Там он был председателем госкомиссии. В семидесятом году он был вынужден оставить техникум из-за нагрузки в Главке. В техникуме он работал с шестидесятого года. Сарсан решил довести до конца «Справочник электрика». За этот период он написал более сорока трудов. Кроме того, все эти годи он вел материалы республиканских активов в ЦК партии, участвовал на всех партийных съездах республики и Союза. Ни один актив не проходил без его участия. Каждый год два раза участвовал в парадах на трибуне Красной площади. В праздники на его автомобиле был наклеен пропуск для входа на Красную площадь.

В течение семидесятого года Сарсан организовал строительство жилья для работников системы, чтобы не потерять опытных рабочих и специалистов. Добивался для коллектива туристических и санаторных путевок, продумывал сам маршруты служебных автобусов, чтобы возить работников на работу и с работы домой. Весь коллектив республики был благодарен Сарсану. К нему приходили просить работу и люди, побывавшие в колониях по двадцать лет, и он никому из них не отказывал. Давал директорам указания принимать их беспрепятственно. По возможности, затем встречался с теми рабочими на их рабочих местах, беседовал с ними о жизни. Иногда приходил к ним обедать вместе. Бывшие в колониях уважали Сарсана и его просьбу о выполнении плана перевыполняли на сто десять, сто двадцать процентов. Сарсан оказывал им помощь в поездке в санатории и дома отдыха. За хорошую работу отдельным рабочим была организована продажа легковых автомобилей в собственность. Эти рабочие о заботах Сарсана довели до сведения горкома партии. Городской комитет начал хвалить Сарсана на совещаниях и пленумах. Его фамилия была выписана золотыми буквами на городской доске почета в центре Ташкента. Каждый ташкентец желал встретиться с ним. По просьбам трудящихся горком партии начал организовывать встречи Сарсана с жителями города.

Во время этих встреч Сарсан вспоминал, как, начиная с шестьдесят пятого года, занимался экономической реформой, а в шестьдесят девятом организовал в областях семинары по рыночной экономике. Все руководители удивлялись и выражали сомнение: для чего нужна рыночная экономика в социалистическом обществе? После семинаров Сарсан с участниками фотографировался в каждом областном городе. Не сомневался в Сарсане только Рашидов. Он знал, что Сарсан хорошо разбирается в экономике.

В январе семьдесят первого года Сарсан поехал на Всесоюзное совещание металлургов в город Свердловск. На совещании хвалили Сарсана по итогам года. На банкете за его успехи все руководители подняли тост. Он привез на совещание дыни – чтобы показать, что даже зимой можно сохранить свежие дыни. Дыни были очень сладкие. По возвращении, он взялся за строительство нового завода в Ташкенте, на пойме реки Чирчик. Он решил построить на карьере завод. Эту местность он назвал южной промзоной города Ташкента. Это название можно прочитать на маршрутных автобусах и маршрутных такси.

Сарсан каждую минуту старался использовать полезно. Он считал, что его задача – обеспечить население работой. Из своей прошлой жизни он знал: если человек не работает, он может стать опасным для общества. Для того, чтобы превратить карьер в цветущий сад, он заставлял грунт из-под строительства жилья в Ташкенте возить на территорию завода. Он требовал в горкоме партии обязать всех руководителей землю возить на территорию завода. И когда началось строительство Ташкентского метро, то Сарсан на бюро горкома партии сделал предложение землю возить на территорию завода. Руководители шумели, что строящийся завод расположен далеко от центра. Но он доказывал, что это выгодно, что южная промзона станет цветущей окраиной Ташкента. Так и случилось.

Осенью семьдесят первого года Сарсана пригласили в горком партии и показали анонимное письмо против него от работников аппарата Главка. Анонимщики писали, что он ездит в Черняевку на границе с Казахстаном и постоянно пьянствует, кушает казы и плов. Прочитав письмо, Сарсан догадался, что оно было сфабриковано его заместителем, бывшим работником ЦК комсомола. Письмо было машинописное, и это был второй экземпляр. Сарсан поехал в ЦК комсомола и встретился с секретарем ЦК. Она пригласила машинистку и строго спросила, почему она его напечатала. Машинистка заплакала, сказала, что бывший секретарь ЦК Муминджан попросил ее напечатать. Секретарь ЦК подняла трубку и сообщила в горком партии, что анонимку написал бывший работник ЦК комсомола Муминджан, который в настоящее время работает заместителем Сарсана. В горкоме закрыли вопрос. Через день Муминджан зашел к Сарсану с заявлением уволить его по собственному желанию. Сарсан подписал заявление и отправил в Москву. Через десять дней позвонили из Москвы и поинтересовались о причине ухода с работы его заместителя. Сарсан вкратце объяснил. Через пятнадцать дней пришел приказ об освобождении Муминджана от должности.

Начался новый год. Все поздравляли друг друга, а Сарсан ездил по своим объектам, занимался анализом работы. Он только и думал о том, чтобы выполнить государственный план. В январе Сарсан поехал в Челябинск на Всесоюзное совещание металлургов по итогам выполнения годового плана и задачам на новый год. Его наградили медалью. Он, не задерживаясь, вернулся в Ташкент, чтобы организовать строительство производства в городе Фергане.

В Фергане он посетил тех женщин, к которым заходил в гости в шестьдесят втором году. Они пять лет уже были на пенсии, жили в той же обстановке. Встретили его, как родного человека. Сарсан решил в горисполкоме добиться для них квартиры в строящихся четырехэтажных жилых домах. Они плакали от радости. Затем он поехал на место, где собирался строить производство. Пятнадцать дней он организовывал начало строительства и просил обком партии контролировать его ход. В обкоме партии Сарсана воспринимали как одного из руководителей ЦК, он и здесь оставил адрес своих пенсионерок и попросил, чтобы по окончании строительства жилого дома проследили за их переселением и помогли. Ордер на новую квартиру он вручил Тамаре и Людмиле – так их звали, оставил им свой ташкентский телефон, чтобы звонили в случае чего. Они проводили его в аэропорту. Перед посадкой они расцеловали его так, что лицо его было мокро, как после дождя.

Сарсан чувствовал, что он перегружен донельзя, поэтому решил поехать отдохнуть в Ялту. Он не сообщил об этом в ЦК, чтобы не тревожили его. Утром прилетел в Симферополь, гулял до вечера по городу, зашел на базар, затем на троллейбусе поехал в Ялту. Он любил смотреть в окно, наслаждаться видами природы. Экзотика холмов, лесов и долин давали ему как бы новую энергию. Он хотел, чтобы никто ему не мешал. Его разместили в гостинице «Корабельная» на берегу Черного моря. Переодевшись в походную одежду, он бродил по берегу, заходил в рестораны, кафе и достопримечательные места. Посетил помещение, где Сталин, Рузвельт и Черчилль встречались во время второй мировой войны. Посетил также место отдыха Бухарского эмира во времена российского Царя. Был и в театре «Цыганский табор». Одна цыганка подошла к нему и сказала: «Ты бывший бродяга, а теперь большой человек и будешь ученым. Но твоя красота добрая, поэтому жить будешь долго. У тебя совсем другая дорога, твой характер не похож ни на одного человека. У тебя дома какая-то дама будет из моего рода». И отошла. Он начал думать, почему она так сказала, он же не просил ее погадать. Затем пошел купаться в море. За месяц, отведенный для отдыха, он побывал в Одессе, Севастополе, в пионерском лагере «Артек», Форосе, посетил Бахчисарайский фонтан, где бывала русская царица Екатерина и спала в этом зале. Он твердо решил не обращать внимания на разговоры и шушуканье женщин и девиц вокруг себя. Думал только о том, чтобы хорошенько отдохнуть.

Во время прогулки в Никитинском саду навстречу ему подошла молодая женщина и начала: «Молодой человек, я следила за вами. Не обращайте внимания на других женщин, погуляйте лучше со мной. Я москвичка, работаю в овощном магазине заведующей. Наш магазин в основном торгует крымскими яблоками, поэтому я сюда езжу. Мне скучно. Составьте мне компанию». Сарсан, выслушав ее с внимательным видом, полюбовался на ее походку. Она была среднего роста, лицом и телом, что называется, кровь с молоком. Конституция приятная, волосы рыжие и пушистые, интересная прическа, ресницы полулунные и бровки острые, как сабли. В своей тонкой кофточке с открытыми формами грудей она имела притягательную силу. «Ну, пойдемте, я хотел пообедать, пообедаем вместе», – предложил Сарсан.

Они пошли в кафе. За столиком она сказала: «Заказывать буду я, я же торгашка, а вы, наверное, государственный руководитель – вид у вас такой». Сарсан не стал спорить. Она заказала все виды спиртных напитков и сосиски, шоколадные плитки и всего другого. Сарсан всегда старался пить мало, ему претили мужики, злоупотребляющие алкоголем. Она это заметила: «Вы, чувствуется, умный человек. Только не знаю, насколько вы способны обойтись с женщиной». Он сказал: «Лучше это проверить на практике». – «О, – весело сказала она, – да вы мудрый змий. Мне уже захотелось проверить вас на практике».

Пообедав, они зашли в его номер. Она огляделась: «В такой гостинице я в первый раз. Наверно, она для привилегированных персон. Здесь даже девица отдаст любовь. Я даже это уже чувствую. Давайте быстрее, пока я хочу». Она быстро разделась, помогла раздеться Сарсану и притянула его к себе. Руки ее дрожали от возбуждения. До вечера они кувыркались в его номере. Вечером она, купаясь в ванной, попросила Сарсана потереть ей спину. Затем сама его купала, приговаривая: «Вы приезжайте в Москву, я всегда готова вас принять. Куплю вам автомобиль – магазин рядом с моим магазином. Будете сами водить. Гараж есть. Все есть, только вас не хватает мне. У вас будет столько денег, сколько хотите». Они спустились ужинать в ресторан. Сарсан думал: «И когда мне это надоест? Наверно, никогда. Бог дал красоту для блаженства».

Двадцать пять дней они ездили по Крыму. Затем она купила ему билет через Москву, привезла к себе. Она жила на улице Энтузиастов. Сарсан пожил у нее еще три дня, затем она провожала его в аэропорту, сдав в его багаж около десяти килограмм душистых крымских яблок. Проводила до трапа самолета. Заняв место в салоне, он взглянул в окошко – она еще стояла там. Затем села в машину и уехала. Снимая пиджак, он вдруг нащупал во внутреннем кармане пухлую пачку сторублевых денег. С запиской: «Эти деньги на поездку ко мне. Целую и жду». Он понял, что она влюбилась. Затем в Ташкенте был звонок. Она сказала: «Это я – Маргарита. Хотела узнать, хорошо ли долетели. Желаю вам здоровья. Жду». И положила трубку.

Сарсан думал о строительстве Ташкентского завода в южной промзоне, хотел во что бы то ни стало закончить строительство к концу семьдесят третьего года. С утра он собирал оперативку в Главке, после с шофером ехал на завод. По дороге перекусывал пирожками «ухо-горло-нос» – так назывались пирожки по четыре копейки. Сарсан закупал их на рубль. В обед они с шофером съедали по четыре, остальные оставляли охранникам строительства. Воду он пил из поймы Чирчика.

Сарсан удивлял других руководителей тем, что принимал на работу бывших зэков, людей, побывавших в колониях, чтобы и их привлекать к полезному труду. А чтобы они не удрали, он не ставил им никаких условий. У него они работали аккуратно и выполняли работу своевременно. Иногда он лично привозил им хлеб, другие продукты. Они ждали его, как Бога. Постепенно они стали хорошими прессовщиками, сварщиками газовой сварки, токарями. Иные были награждены за труд, ездили на курорты и даже за границу интуристами.

И наоборот, все строительные организации боялись Сарсана, как тигра, хотя он со всеми разговаривал весело и дружелюбно. Снабжающие организации поставляли материалы вовремя, только чтобы Сарсан не навещал их. Особенно побаивались его железнодорожные руководители. Когда Сарсан приезжал к начальнику Среднеазиатской железной дороги, они вместе проводили селекторное совещание с начальниками отделений дорог. И само собой, Сарсан всегда заезжал к начальнику дороги со своими пирожками и заставлял его их съедать. Возможно, благодаря и этим пирожкам, ставшими знаменитыми, он не встречал отказа своим просьбам и заказам ни в одном министерстве, ни в одном ведомстве или предприятии. В начале семьдесят четвертого года завод был сдан в эксплуатацию.

Шеф Анисимкин знал, что Сарсан сам может решить любую проблему, и всегда был недоволен, что Сарсан заставлял и его ездить по областям.

Летом семьдесят четвертого года Сарсан решил попутешествовать по территории Грузии. Позвонил для этого в Москву, получил разрешение на отпуск. Заместитель министра, курировавший Сарсана, знал, что он не злоупотребляет временем. Во всяком случае ни разу не упрекал – Сарсан был исполнительный человек. Затем он позвонил по правительственному телефону секретарю ЦК Анисимкину, сказал, что уезжает в отпуск. Тот пожелал хорошего отдыха.

Сарсан позвонил в депутатскую комнату и заказал билет на Тбилиси на утренний рейс. В депутатской комнате сидела дикторша аэропорта. Увидев Сарсана, она запнулась в словах своих, замерла. Сарсан заметил замешательство девушки. Через несколько минут она робко присела рядом с Сарсаном. Буфетчица принесла кофе и сосиски. Сарсан попросил то же самое повторить, чтобы угостить дикторшу. Она спросила, куда он летит. Сарсан ответил: «Побродить по Грузии». Она подумала, что он шутит, спросила, когда он вернется. Он сказал: «Аллах знает». Наверно, она думала, что он улетает по какому-то важному заданию. Больше не стала задавать вопросы. Он попрощался с присутствующими в комнате, вышел на территорию посадки и сел в машину, которая отвезла его к трапу самолета. В салоне ему вспомнились отдельные моменты прошлого.

В семьдесят втором году, когда заканчивалось строительство текстильного комбината в Бухаре, случился пожар. Первый секретарь ЦК Рашидов поручил Сарсану оказать помощь в завершении этого строительства и дал указание лететь ему завтра же. На следующий день Сарсан прибыл на комбинат в целях ликвидации очагов пожара и восстановления строительных работ. Чтобы не мешать рабочим, он решил совещания проводить по ночам. В течение трех месяцев оказывал таким образом помощь. Комбинат был восстановлен, и Сарсан вернулся в Ташкент. Все сложные проблемы ЦК партии возлагал на него, но никто не знал, как Сарсан добивался успехов, начав от бродяги и кончив государственным руководителем.

Пятнадцатого апреля семьдесят пятого года двадцатого века умерла мать Сарсана. На похоронах участвовало много народу и наряду с простым народом – руководители партии и правительства республики. В течение трех дней приезжали из Москвы и других республик выразить Сарсану соболезнования. Во дворе Сарсана повара день и ночь готовили ташкентский плов и угощали посетителей. Сарсан подумал, что когда он бродил по Союзу, то никто не вспоминал его. Посещают только состоятельных и знатных людей, а бедных не замечают. Такова жизнь человечества. Сарсан всегда говорил, что такое положение никогда не изменится. Чтобы могила матери не затерялась, он заказал памятник из мрамора и установил на могиле. Вокруг могилы установил металлическое ограждение и покрасил краской. На памятнике заказал надпись: «От ваших детей». Он не хотел обижать даже и не живых уже братьев и сестер. Душа Сарсана была мягкая, но никто этого не знал. Он не сомневался, что когда уйдет на пенсию, его все забудут. А если кто-нибудь и встретит на улице, то пройдет, не заметив его. Впрочем, жизнь сама покажет. Затем Сарсан решил поехать на курорт.

Сарсан прилетел в Тбилиси и решил поездом доехать до Батуми. В поезде он разговорился с пассажирами. Один грузин рассказывал, что ездит в сезон сбора чая на чайные плантации и за сезон зарабатывает от семидесяти до ста тысяч рублей. Если захочет, может и больше заработать. Какая-то женщина сказала, что хочет отдохнуть на берегу моря. Сарсан спросил: «Почему едете в Батуми? Могли бы отдохнуть и в Сухуми или в Сочи, даже в Гаграх». Она ответила, что отдыхала там в прошлом и позапрошлом годах, а теперь хочет посмотреть, что в Батуми».

В Батуми на вокзале толпились женщины, предлагавшие клиентам аренду помещений. Одна худая женщина подошла к Сарсану и сказала, что живет рядом с морем. Там есть тюлени. Они играют с людьми, и их можно кормить. Сарсан согласился и поехал с ней. Она жила с сыном на первом этаже, а комнату сдавала на втором. В окно было видно море. Но ему не понравилось, что утром небо было чистое, солнце светило, а как пришел на берег, сразу начался дождь. Несмотря на разгар лета. Сидя на берегу, он наблюдал за тюленями. Те резвились и постоянно просили у людей подачки. Сарсан кидал им прямо в пасти конфетки, которые те ловко ловили. Затем он совершил путешествие по Аджарской автономной республике, вернулся поездом в Тбилиси и отправился по Военно-грузинской дороге, посещая разные города. Побывал и на родине Сталина – в городе Гори. В Осетии понравились горы, люди ходили в национальных одеждах. Когда доехал до Сухуми, вспомнил, как в шестьдесят шестом году его встречал председатель Совмина Абхазии: устроил в честь гостя банкет, показывал на пароходе самые красивые берега Абхазии. Но его уже не было на белом свете. Сарсану стало в душе тяжело, и он вернулся в Тбилиси, а оттуда – на родину.

Когда он вышел на работу, секретарша доложила, что по вертушке звонил секретарь ЦК Анисимкин и просил позвонить ему, как только Сарсан приедет. Сарсан поднял трубку и по правительственному телефону набрал номер ЦК. Услышал голос Анисимкина: «Слушаю». – «Это Сарсан. Здравствуйте, Иван Георгиевич». – «А, здравствуйте, с приездом вас». Сарсан сказал: «Спасибо». Затем шеф посетовал, что завод пустили в экслуатацию, а его на открытие не пригласили. «Наверно, вы перестали считаться с ЦК». Сарсан сказал, что это не так, сейчас на заводе идет испытание оборудования. «Вас, наверно, неточно информировал главный инженер Главка. Видимо, хотел похвалиться раньше срока. На самом деле через месяц приедет из Москвы заместитель Министра. Вот тогда с ним и разрежете красную ленточку». Секретарь ЦК попрощался и положил трубку.

Сарсан подумал: «Вот какой, оказывается, главный инженер». Он вспомнил семьдесят второй год, июль месяц, когда они с главным инженером поехали на совещание в город Омск. В Омске шел снег. Главный инженер был ленив, все четыре дня провалялся на кровати в номере гостиницы. Сарсан же, несмотря на странный июньский мороз, знакомился с городом, с его достопримечательностями. На одной из улиц решил покушать пирожков. Откусив, увидел внутри так много фарша, что не выдержал, сказал продавщице, что в Ташкенте в пирожки кладут девяносто процентов лука и лишь десять – мяса. Она ответила, что здесь соблюдают норму. «Я его отправлю на завод директором, пусть работает там», – решил Сарсан о главном инженере. Он пригласил начальника отдела кадров. Зашла молодая женщина и кокетливым тоном сказала: «Слушаю вас». Сарсан дал указание подготовить проект приказа о переводе главного инженера Главка директором Сергилийского завода, а также письмо в Министерство о назначении его на эту должность. «Срок до завтра, – предупредил ее Сарсан. – И чтобы никто не знал». – «Понятно», – понятливо кивнула начальник кадров и улыбнулась ему. Чуточку потянула платье, как бы невзначай. Сарсан сразу раскусил эту мимику и сказал себе: «Смотри, Сарсан, не поддавайся, иначе она будет господствовать над тобой». Спросил ее строго: «Вам ясно?» – «Ясно», – ответила она.

После оперативного совещания он уехал со своим шофером перекусить уйгурского лагмана. Уйгуры готовят отличный лагман. Видно, на земном шаре только они умеют готовить так лагман. Они взяли две касы лагмана с жидкой подливой и с удовольствием покушали, отпили чайничек чая, затем вернулись на работу. Сарсан знал, что шофер, помимо должности водителя, является еще агентом-информатором и следит за поведением руководителя. Когда он вошел в кабинет, раздался звонок городского телефона. Женский голос сказал: «Я сестренка завкафедры электротехники института. Вы нас забыли, много лет не были у нас, но я вас помню. Наверно, в институте вы уже не преподаете, а то к нам приходили бы. А спрашивать у брата неудобно. У меня к вам есть срочное дело, по телефону не скажешь. Если можете, зайдите, пожалуйста, к нам к четырем часам, я буду ждать». И положила трубку.

Сарсан не решился ехать с шофером. Вышел на улицу, дошел до театра Навои, а там остановил такси. Дойдя до калитки, хотел постучаться, но дверь была приоткрыта. Во дворе ждала его она, легко подбежала к нему, пригласила в комнату. Он спросил, где брат и что случилось. Время было уже половина пятого. «Он в Каршинской области, – сказала она, – поехал открывать там филиал института». – «А ваш муж где?» – «А мужа давно нет, попал в аварию, умер. Живем я и брат». – «А он не женился?» – спросил Сарсан. «Женился после смерти первой жены, но теперь разошелся. Какая-то иногда приходит к нему».

В комнате стол был накрыт. Все, как на банкете. Она подала в пиалушке крепкого чаю, потом налила коньяка ему и себе. Сарсан думал: «Какая она, однако, стала. Совсем другая, чем шесть лет назад. Совсем похорошела. Созрела. И, видимо, ухаживает за собой. И какие ручки, какие ножки, лицо свежее, румяное». Он почувствовал, что готов. Она – тем более. Придя в веселое состояние, перестали стесняться. Она повела его к тахте-кровати: «Милый, я приготовила для вас мягкую постель. Я давно ждала вас. Вы уезжали отдыхать в Грузию. Наверно, видели там красивых девиц. По сравнению с ними я, наверно, кажусь никудышной. Ладно, сами сейчас проверите, а потом скажете, хорошая или нет», – говоря это, она разделась перед ним. Заглядевшись, он отстал от нее. «Давайте я», – сказала она, сама раздела его и расцеловала все его тело. Потом легли в постель, и Сарсан действительно почувствовал, что занимается любовью. Она говорила, что пять лет не видела мужского тела, что таких мужчин, как он, наверно, раз-два и обчелся. Вечером она искупала его в ванной, сама обтерла и одела, проводила до калитки. «Не забывайте меня, – сказала она. – Я буду ждать вас. Помните, что я всегда готова принять вас».

Он вернулся на работу на такси, чувствовал себя сытым и довольным. Отпустил шофера, чтобы не портил настроение, а сам просидел в кабинете допоздна. Подумал, наверное, такие дела сам Бог решает, в Его распоряжении человек.

Вспомнил, как в семьдесят третьем году его официально пригласили на Горьковский автозавод. Сначала показали достопримечательные места города, затем повели по заводу. Он видел, как рабочие собирали легковые автомобили «Волга». За конвейером много было девушек, которые предлагали пригожему гостю запчасти на память. Чтобы не обижать чувств, Сарсан брал мелкие детали и только по одной от каждой. Затем ему показали, как собирают вручную «Чайку» для руководителей государств земного шара. На банкете в свою честь Сарсан вспоминал военные годы – как он бегал за куском хлеба с заборной карточкой.

Вспомнил, как затем поехал со своими работниками в Белоруссию, чтобы ознакомиться с промышленностью этой республики. В городе Минске их разметили в гостиницу, в которой так оказалось холодно, что спали в зимней одежде, и Сарсан опять вспоминал военные годы. Когда посетили село Хатынь, он вспоминал, как в Ташкент везли в годы войны фронтовиков без ног, без рук, и за неимением мест в госпиталях размещали их в трамвайных вагонах. Из Минска Сарсан во главе делегации собирался отбыть в Алма-Ату, когда объявили по радио, что в Ташкенте произошло землетрясение, и он со своими работниками срочно вернулись в Ташкент.

Осенью приехал замминистра. Сарсан повез его в ЦК, где они побеседовали о заводе. Открытие намечалось на следующий день. Все было готов, даже накрыт длинны стол в зале.

Сарсан выступил с речью, затем выступили секретарь ЦК и московский замминистра. Директор завода, бывший главный инженер Главка, подал им ножницы. Секретарь ЦК и замминистра под звуки оркестра вырезали кусочек красной ленты. Затем прошлись по территории и обошли цеха. Сарсан пригласил всех в зал на банкет в честь открытия завода. На следующий день замминистра улетел в Москву.

В январе семьдесят пятого года Сарсан приехал на совещание в Москву, и ему торжественно вручили знак победителя производства по итогам года и почетную грамоту ЦК и Совмина. Все руководители поздравили его. В гостиницу «Россия», где он остановился, пришел замминистра и пригласил его на свадьбу своего сына. Три дня спустя состоялась свадьба в ресторане. За день до этого Сарсан позвонил начальнику Ферганской области и заказал фрукты, дыни и арбузы, узбекские лепешки и патыр. Когда гости пришли на свадьбу, все было на столах. Замминистра и другие руководители были ошеломлены, увидев зимой такой виноград, такие дыни, а лепешки были свежими и сдобными. Начали на подносе собирать деньги для молодоженов. Собрали гору денег и подали жениху. Сарсан поднял тост: «За нашу победу». Никто не понял, кого Сарсан побеждает и каким трудом, но все его увидели. У жен руководителей заблестели глаза, будто у кошек на мясо. Все они хотели станцевать с ним, да очередь была длинна, и свадьба затянулась допоздна.

Сарсан вернулся в Ташкент. Начались новые заботы. Он думал строить производство в Каракалпакии, Андижане, Термезе, Ургенче, Самарканде и Бухаре. Даже во сне думал о том, как ускорить строительство объектов.

Весной семьдесят шестого года его пригласил заместитель председателя Госплана республики и попросил выделить шестьдесят тысяч тонн металла для Главлита в Ульяновском Джизакской области. Сарсан объяснил, что сырье выделяет только Госплан Союза. Он не вправе выделять. Например, в прошлом и позапрошлом годах Рашидов просил выделить для Хорезмской области и Каракалпакии, при участи председателя Совмина республики, по пятьсот тонн демонтированных металлических труб, использованных ранее на газопроводе Азия – Россия. Сарсан тогда запросил распоряжения Совмина республики. Председатель Совмина согласился дать письменное распоряжение. Получив документ, Сарсан выделил трубы для водовода, а затем Совмин Союза наказал председателя республиканского Совмина. Поэтому Сарсан не хочет, чтобы эта ситуация повторилась и с заместителем председателя Госплана. Объяснившись так, Сарсан подумал, что он правильно поступил, иначе заместителя председателя Госплана непременно наказали бы, а он молодой еще, должен расти. Видимо, в будущем он возглавит республику.

В январе семьдесят седьмого года Сарсан организовал строительство Каракалпакского производства. Условия были жестокие. В Тахиаташе он встретился с начальником отделения железной дороги Желтоуховым и поехал с ним на станцию, где сидела молодая девушка лет двадцати, очень симпатичная. Начальник поручил ей обеспечивать строительство вагонами, но она прервала его: «Иди неси пол-литра, а сам отвали, оставь мне этого красавца. Я с ним хочу поспать, тогда и обеспечу вагонами, сколько он захочет». Сарсан, чтобы не слишком возбуждать ее, обещал приехать в другой раз. Она неохотно согласилась, и они благополучно выехали. В машине начальник отделения дороги сказал Сарсану: «Видите, как трудно работать с ними. Хорошо, Вы успокоили ее, а то могла бы и в лоб заехать».

В Ташкенте секретарша положила на его стол приглашение на Всесоюзное совещание, которое должно было проходить в Челябинске. Он поехал на совещание, где замминистра хвалил Сарсана до возвышенности. Его опять наградили. У него теперь было столько наград, что он и не считал их, просто клал в ящик. В гостинице к Сарсану подошла интересная женщина, пригласила его в ресторан на ужин. Сарсан согласился. Сидели долго. Она рассказала о себе, что работает на Челябинском металлургическом заводе инженером, обратила на него внимание на совещании, вот, решила пригласить в ресторан. Сказала, что ее зовут Валя. «Женщины не говорят про возраст, но я скажу – мне сорок восемь лет. Замужем не была. Но сожительствовала. Он уехал на Сахалин, приглашал и меня, но я не поехала. Мне лучше здесь». После ужина она пригласила Сарсана к себе домой, но он отказался. «Тогда, – сказала она, – пойдемте к вам». Они поднялись в его номер. На улице был сильный мороз. Она попросилась остаться с ним, поскольку завтра все равно идти на совещание. Вытащила из бюстгальтера презерватив. Их у нее было штуки четыре, сказала: «Наверно, хватит нам». Сарсан удивился, потому что никогда еще ими не пользовался. Спросил осторожно, а надо ли. Она сказала: «Да, потому что у меня еще продолжается менструация каждый месяц. Видимо, я еще могу рожать, но для меня уже поздно. Через семь лет пенсия, а возиться с ребенком не хочу». Она сама надела на него презерватив, сказала: «Я понимаю, что мужчине трудно в скафандре, но ничего не поделаешь. Говорят, это вредно для мужчин – нагрузка действует на почки. Конечно, если постоянно пользуются». Она разделась и сказала, что готова. Он тоже был готов в «скафандре». Ему не пришлось даже двигаться. Валя все делала сама, при этом все время оглаживая его, чтобы он не чувствовал себя обиженным. Но удовлетворялась и сама. До часа ночи они использовали все презервативы, затем помылись поочередно в ванной и проспали до семи утра.

Утром она чувствовала себя довольной. Сказала, если он хочет, может остаться в Челябинске. Спустились вместе позавтракать в ресторан, затем пошли на совещание. Три дня Валя была с ним, затем проводила до аэропорта.

Вернувшись в Ташкент, он подумал, что же еще у него на лбу написано. Почитал бы с удовольствием, но нет – не дано. Занимаясь делами, он заметил, что к нему вместо заместителя все чаще стала заходить главный специалист отдела. Он спрашивал, где зам, а она отвечала: уехал на объект, уехал в стройтрест и т.д. Сарсан почувствовал подвох, спросил прямо: «Вы замужем?» Она сказала, что разошлась. «А ребенок есть?» – «Да, ему двадцать два». В конце концов она появилась в субботу, когда Сарсан по обыкновению работал один. На вопрос Сарсана ответила, что дома ей скучно. Сын женился, переехал к жене. «Я одна. Приходите ко мне. Мне за пятьдесят, а вам сорок четыре. Мне достаточно, что вы будете рядом. Деньги ваши мне не нужны, я хорошо зарабатываю и премия каждый месяц. Вы слишком много работаете. Надо иногда развлекаться и отвлекаться от работы. Я помогу вам отдыхать. А если заболеете, никто о вас не подумает, все забудут. Вот вспомните мои слова, когда уйдете на пенсию».

Она уговорила Сарсана. Действительно, нагрузка у него была большая. Он писал диссертацию. Вернее, переделывал. Кроме того, писал книги и статьи – их у него было уже более восьмидесяти. Он решил свободное время проводить с ней, и пусть говорят, что хотят. Он начал ходить к ней. Действительно, она ухаживала за ним и умела привлечь к себе. Делала ему секс, делала ему массаж, так что он выглядел еще более красивым и интересным. И на работе она справлялась отлично, не подводила его.

Секретарша Сарсана окончила институт иностранных языков и ушла преподавать в школе английский язык. Заместитель по общим вопросам подобрал ему на место секретарши молоденькую девушку. Ей было всего восемнадцать, среднего роста, беленькая. Когда она приступила к обязанностям, главный специалист отдела начала ревновать, хотя Сарсан и близко не касался секретарши. Однажды секретарша исчезла, как в воду канула. Отдел кадров направил сотрудника для выяснения вопроса. Оказалось, девушка подхватила сифилис, и ее забрали в клинику. В Главк нагрянули медики, принялись брать у всех кровь на анализ. Все сдавали и все дрожали, а один из заместителей прилюдно упал в обморок. После этого случая Сарсан издал приказ никого без медосмотра на работу не принимать. Главный специалист отдела привела на место секретарши женщину, которой было за пятьдесят, очень непривлекательную, и только тогда успокоилась.

Летом в приемный день после двух часов, прямо перед отъездом в санаторий в Трускавце, к Сарсану вошла молодая женщина лет тридцати, села и сказала, что работает на заводе и хочет путевку. Сарсан удивился: «Почему с этим вопросом ко мне? Почему хотя бы не к директору своего завода?» Она ответила: «Я не хочу к нему обращаться, потому что он скоро уйдет на пенсию, а вы молодой, будете долго работать. Лучше иметь дело с вами». Сарсан спросил: «У вас дети есть?» – «У меня ребенок, сын, – сказала она, – я мать-одиночка». – «И зачем пришли?» – «За путевкой, я же сказала». – «Хорошо, – сказал Сарсан, – я помогу, но скажите тогда – куда». Она сказала, что подумает. «Хорошо, – повторил Сарсан, – я запишу вас». – «Нет! Когда вы придете ко мне, я скажу вам». Попросила ручку, записала на листочке свой адрес и протянула ему: «В воскресенье жду вас». Подошла, поцеловала и вышла из кабинета. Сарсан начал думать, что бы это могло значить. Не организовал ли это его заместитель или она действительно чего-то хочет сама? Не сказала даже, куда хочет ехать. Вот что значит быть большим человеком. Все ищут должностных лиц. Или, может, он сам по себе привлекателен? Ответа как не было, так и не будет.

XXХХIII. Поездка на Украину

Сарсан работал допоздна, шофера отправил домой. Задумался: «Мне до пенсии еще шестнадцать лет. Время течет, как вода». Решил, что надо торопиться с диссертацией. Все еще не выпустил в свет «Справочник электрика», хотя опубликовал уже много трудов. В газетах его фотографии помещают, его выступления печатают. На Украине в городе Жданове на Всесоюзном совещании он выступал с докладом о трилогии Брежнева о малой земле и целине. То его выступление опубликовали все газеты Украины. В редакционном предисловии отмечалось, что Сарсан понимает значение этой трилогии. Он купил газеты, привез их в Узбекистан. Все его работники читали и восхищались. Правда, он не знает, читал ли это его выступление Брежнев или нет. Подумал про себя, что Брежнев, наверно, не читал.

В сентябре Сарсан поехал в Ужгород на Всесоюзную конференцию по электрификации сельского хозяйства. Научная конференция работала пять дней. Сарсан выступал по теме своей диссертации минут тридцать пять. Все слушали внимательно. Затем началось обсуждение, при этом все думали, что он уже ученый со степенями, хвалили его работу. Сарсан вспомнил, как в ЦК партии он пригласил министра сельского хозяйства республики и требовал деньги министерства направить на электрификацию, а министр возражал, говорил, что деньги выделены на развитие культуры. Тогда Сарсан ему сказал, что без электрификации села не может быть культуры. И он еще раз убедился в своей правоте. Затем участников повезли на экскурсию.

На западе Украины молодые девушки ходят в бары пить вино. Он тоже решил посетить для интереса. Зашел в кабинку, там сидела молодая куколка – ноги на ногу – и пила вино глотками. Юбка не длиннее пятнадцати сантиметров, ягодицы выпирают чуть ли не со всем ее хозяйством. Сарсан застеснялся, повернулся уходить, но девица встала и положила руку ему на плечо: «Я не нравлюсь?» Он вынужден был сесть. Она подала ему свой фужер: «Выпейте за меня». К ним зашла официантка, и девица заказала три вида вина и еще один фужер. Через несколько минут та принесла заказ. Видимо, девица была уже пьяна: полезла на него, села на колени и поцеловала. Сарсан не знал, что делать. А ощутив ее руку в своих штанах, еще больше растерялся. Похоже, сюда приходили только для таких отношений. Решил во что бы то ни стало удрать, пока цел. Спросил, где здесь туалет. Она сказала: «Как выйдете, направо». Неохотно сошла с его колен и пересела на прежнее место. Сарсан пошел в туалет и ушел. Больше не пытался заходить в кабаре на дегустацию. А в Ташкенте сказал себе, что один никогда не будет заходить в такие заведения.

Шестого ноября семьдесят седьмого года Сарсану с утра позвонили из ЦК партии и сказали, что его приглашают в четыре ноль-ноль к Первому секретарю ЦК товарищу Рашидову. Сарсан знал, что Рашидову исполняется шестьдесят лет, поэтому с утра поручил председателю профкома съездить в универмаг и надписать на адресе поздравление золотыми буквами. Но председатель профкома оказался шалопаем или нарочно затянул поручение – поехал, не торопясь, в мастерскую универмага лишь после обеда. Сарсан нервничал. Он уехал в ЦК в половине четвертого, предупредив перед уходом секретаршу: пусть председатель профкома срочно везет оформленный адрес в ЦК.

Сарсан приехал в ЦК без десяти четыре. Приглашенные руководители зашли в кабинет Первого. Сарсан посмотрел на всех и сосчитал двенадцать человек приглашенных, включая себя. Приглашен был самый узкий круг. Здесь были Ломоносов и Анисимкин, но не было почему-то секретаря по идеологии. Все поздоровались, расселись на стульях. Слово взял Анисимкин, а его выступление подытожил Рашидов. Никто из других руководителей не выступил. Хотел выступить Сарсан, но, к сожалению, в руках у него не было адреса. Он еще раз огляделся и заметил, что отсутствуют также председатели Верховного Совета и Совета министров республики. Сарсан был среди всех самый молодой. Выступи он сейчас, и его кандидатуру Первый секретарь предложил бы на место председателя Совмина республики, рекомендовал бы в Москву, потому что и в ЦК КПСС, и в Верховном Совете, и в Совете министров Союза работало много друзей Сарсана, его однокашники. Первый знал, что Сарсан в Москве свой человек и успешно решает все проблемы республики. Тем более, именно Сарсан пропустил через Москву проект строительства электросталеплавильных печей на Бекабадском металлургическом заводе и мог довести до ума строительство этого объекта. В Москве в каждом министерстве Сарсана знали и уважали, так как еще в шестьдесят пятом году он передал Союзным министерствам документацию по строительству крупных предприятий и сам подписывал протоколы. Однако обстановку в республике жизнь увела с одного берега океана на противоположный. Сарсан вернулся из ЦК в испорченном настроении. Зашел председатель профкома и сказал, что сдал адрес в окошко ЦК. Сарсан посмотрел на него и сказал, что он полный шалопай. Так прошел день рождения главного шефа республики, в которой начинались непонятные трения.

Год закончился. Сарсан, как обычно, поехал в Москву на очередное Всесоюзное совещание. Выступил с предложением выделить финансовые средства на строительство электросталеплавильных печей. Его предложение включили в решения, но он уже был другим человеком. В семьдесят восьмом году не стал отмечать свой день рождения. Коллектив гадал о причине, а он молчал. Почти каждый день Сарсан выезжал на служебной «Волге» в город Бекабад на совещания, чтобы ускорить строительство, воевал со строителями. В неделю раз с ним выезжал и секретарь ЦК. На совещаниях они часто спорили с Анисимкиным, даже ссорились. Окружающие боялись, что вот-вот они перейдут на кулаки. Иногда Сарсан в порыве гнева вставал и демонстративно покидал совещание. После Сарсана вставал и покидал совещание Анисимкин.

Всем было известно, что без Сарсана получать оборудование и материалы было практически невозможно. Поэтому секретарь горкома с Сарсаном не спорил. Встречал и провожал всегда с улыбками. Сарсан подал заявление в ЦК, чтобы его освободили от должности, но в ЦК на его заявления не обращали внимания. Республике продукция завода нужна была, как кровь человеку, поэтому все с ним считались. Его приглашали на пленумы, на сессию Верховного Совета, чтобы изменить его настроение. Но он был уже другим. Его наградили Почетной грамотой Верховного Совета, ему дали все привилегии, всегда приглашали сидеть в президиуме, выступать перед депутатами. Сарсан теперь думал о диссертации, принимал жесткие меры, чтобы построить электросталеплавильные печи, а пока устанавливал лимит на металл. Если какое-либо предприятие в республике допускало перерасход металла, он лишал его пайка на следующий год. Все директора предприятий в республике, связанных с металлом, приходили в Главку и прежде всего узнавали о настроении Сарсана. Он уже не ходил к любовнице, и она тоже боялась заходить к нему.

В марте восемьдесят первого года Сарсан поехал с руководителями республики в Москву на семинар, где выступил с докладом о перспективах развития народного хозяйства.

Затем, в конце марта, побывал в республике Шри-Ланка, где изучал жизнь населения, посетил разные регионы этого государства. Он видел, как молодые женщины строили дороги, почти голые, всего-навсего прикрывая переднюю часть. Они были черны от солнца, очень худые с висящими сосками. В лесах росли каучуковые деревья, к их стволам были привязаны разные посудины, в которые стекала по вырезанным ножами желобкам жидкость, напоминающая сгущенное молоко. На полях росли ананасовые кусты, фермеры угощали ананасами и другими экзотическими фруктами. На чайных фабриках работало оборудование со времен еще колониальной системы, на котором перерабатывали чайный лист и обогащали запахом цветов. Нищие толпой окружали машину, когда останавливались на дорогах, и выпрашивали что-нибудь.

Из Коломбо Сарсан полетел в Индию, в город Мадрас на берегу Бенгальского залива. Гостиница стояла прямо на берегу. Сарсан хотел искупаться, но рыбный запах воды отталкивал. Ему показалось, что в воде ступить некуда – одна рыба. Действительно, рано утром худые и голодные мужчины ловили эту рыбу руками. На улицах города многоэтажные дома были без окон и дверей, комнаты прокопченные. Сарсан не понимал такую жизнь. Он побывал в городе Бомбее на берегу Аравийского моря. Говорили, что в городе населения больше десяти миллионов. Их повезли на остров в тридцати километрах от бомбейского порта. На этом острове вдоль дорог сидели обезьяны и просили на пропитание. Сарсан подал монету. Обезьяна встала, пошла с монеткой в магазин, вернулась с булочкой и, сунув ее в рот, другой рукой опять попросила монету. Туристов-англичан индусы носят по достопримечательным местам на носилках. Все местные ходят голые, прикрывая лишь детородный орган. В Бомбее много карманников, они на каждом шагу могут обчистить человека. В Дели много притонов, представительницы древнейшей профессии прямо на улицах зазывают посетить дом терпимости. Интересно, что в магазинах просят за товары одну цену, но могут отдать и за половину цены. В городе Агре управляли более пятисот лет назад потомки Бабура, а сын Бабура построил для своей жены знаменитый мавзолей Тадж-Махал. Очень красиво в штате Кашмир. Наверно, такой природы на земном шаре больше нигде нет. Очень красивые женщины, за ними можно наблюдать с утра до вечера. В городе Сринагар на улицах продают свои товары японки, китаянки, женщины других стран. Хотите взять такси, занимайте очередь к таксисту. Дисциплина соблюдается строго. Из Кашмира Сарсан вернулся в Дели, где видел Маргарет Тэтчер – премьер-министра Великобритании. Ее встречала Индира Ганди, тоже премьер. Англичанка была похожа на куклу, а Индира Ганди выглядела зрелой женщиной. Сарсан помнил ее худенькой и молоденькой девушкой в пятидесятом году, когда они с отцом, Джавахарлалом Неру, были в Ташкенте. Сарсан хотел из Индии перелететь сразу в Ташкент, но по правилам, установленным в Советском Союзе для загранпоездок, все должны были возвращаться в Москву и только оттуда – на свои родины.

Двенадцатого июля восемьдесят второго года Сарсана пригласили в Москву на Всесоюзное совещание партийных и советских органов. Сарсан вручил секретарю ЦК КПСС свой труд по развитию металлургии, опубликованный издательством «Узбекистан». Секретарь ЦК КПСС поручил Главку министерства переиздать в свет эту литературу, но начальник техотдела Главка Союза из старой ненависти написал в издательство «Узбекистан» письмо, в котором очернил труд Сарсана. После этого Сарсан перестал общаться с союзным Главком.

Свою диссертацию на экономические темы Сарсан закончил, точнее, переработал к концу восемьдесят первого и в начале следующего года после Всесоюзного совещания поехал в Ленинградский политехнический институт и поступил соискателем на факультет экономики и управления производства. Вернулся в марте и сдал в издательство «Узбекистан» свой «Справочник электрика».

XXХXIV. Защита диссертации

В начале апреля он поехал в Бекабад для завершения объекта. К этой дате приехали из Москвы министр Казанец и его заместитель Воронов, бывший первый секретарь Оренбургского обкома партии. Все приехали на торжественный пуск электросталеплавильных печей. В президиум Сарсана не пригласили, поскольку он подал в ЦК и в министерство Союза заявление об освобождение от должности. Сарсан покинул торжественное собрание и уехал в Ташкент. На следующий день, проводив Казанца и Воронова в Москву, он зашел к шефу и сказал, что с сегодняшнего дня покидает Ташкент, но не сказал, куда. В мае месяце Сарсан уже жил в Ленинграде. В институте ему дали одну комнату, в которой он жил до защиты.

Однажды Сарсан, сидя в своей комнате, вспомнил вдруг о местоположении здания Главка в Ташкенте напротив театра оперы и балета имени Навои. Расстояние от заднего фасада театра до заднего забора Главка было примерно сто двадцать метров. Театр был построен на месте бывшей хлебопекарни. Здесь был центр Ташкента. Здание Главка было возведено в восьмидесятых годах девятнадцатого века солдатами российского военного гарнизона. Фасад здания Главка смотрел на восточную часть города, а фасад театра – на запад. Фасад и вообще здание Главки были антикварными. Проход во двор был под вторым этажом. По левую сторону от прохода жила одна худенькая женщина лет примерно сорока восьми. Круглый год она ходила в платье без рукавов, короткое до того, что при ходьбе обнажались ее бедра, белые, как хлопок. Казалось, талию ее можно было обхватить пальцами, соединив указательные и большие пальцы. Волосы, ресницы и брови были рыжие, глаза зеленые, голова круглая. В ее квартире жили десятки кошек разного цвета, за которыми она ухаживала, как мать за шестимесячным ребенком. Она и сама была как ребенок: ходила походкой шестнадцатилетней девочки, мимикой на лице напоминала мимику актрисы балета. Утром, стоя возле своей двери, она наблюдала за сотрудниками Главка, когда они приходили на работу, а вечером – когда уходили с работы. Старожилы рассказывали, что ее вселили в эту квартиру по время второй мировой войны, но никто не спрашивал, откуда она приехала и чем занималась в прежней жизни. До Сарсана в начальниках Главка побывало пятнадцать человек. Она писала жалобы на всех их в вышестоящие инстанции. Все начальники до Сарсана продержались на должности от одного до трех лет.

С 1970 года, когда назначили Сарсана, она перестала писать. Когда Сарсан подъезжал на «Волге», она выходила из двери своей квартиры и говорила: «Здравствуйте, товарищ начальник». Он говорил в ответ: «Здравствуйте». И продолжал: «Как вы красивы, и кошки ваши тоже красивы, как вы». После чего минут десять-пятнадцать он выслушивал от нее, какой он красивый и интеллигентный человек. Потом извинялась, что задерживает его, и удалялась в свою конуру. Сарсан удивлялся, не мог понять, чем она занимается и за счет чего живет. Начальники отделов говорили, что с ней надо обращаться очень осторожно – она всю жизнь пишет на всех руководителей Главка, поэтому ни один долго не задерживался на должности. Особенно ее боялись женщины, утверждали, что эта ведьма следит за всеми. Сарсан, как обычно заработавшись, выходил позже всех, и она провожала его с улыбкой, до которой далеко было и актрисам балета. Из-за двери возникали и выстраивались под ее ногами, как послушные детки, и все ее кошки. За тринадцать с половиной лет, пока Сарсан руководил Главком, она не написала ни одной жалобы, чему сотрудники несказанно удивлялись. Видимо, чем-то Сарсан угодил ее характеру. Главное, она, встречая и провожая Сарсана, рассказывала всю информацию о Главке и о мире, но Сарсан старался не слушать ее и ни о чем не расспрашивать. К сожалению, старинное здание было снесено сразу после отъезда Сарсана в Ленинград.

В сентябре тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года Сарсан защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата экономических наук. В Ленинграде он восстановил связи с Людмилой Николаевной Красновой, которая тоже все эти годы не теряла его из виду. Она уже была пенсионеркой, но продолжала работать на полставки профессором. Она ему отпечатала на машинке диссертацию, автореферат, разослала по Союзу. Из института документы Сарсана отправились в Высшую аттестационную комиссию, и пока ждали ответа, она забрала Сарсана пожить у нее. В начале года пришло письмо из ВАКа о присвоении ему степени кандидата экономических наук. А в конце восемьдесят третьего года Краснова сообщила Сарсану, что в Узбекистане умер Первый секретарь ЦК Рашидов, его похоронили и там присутствовал его шеф из ЦК КПСС. Он сказал: «Видишь, из-за диссертации даже не слушаю радио и не смотрю телевизор, отстал от жизни». Она ответила: «Зато теперь у тебя времени будет много».

Людмила не хотела, чтобы он уезжал, но и удержать его не могла. Она знала, что он не будет жить в Ленинграде. Ему шел пятьдесят второй год. Получив диплом, он предложил: «Хочешь, поедем вместе в Ташкент». Она отказалась: «Я уже пенсионерка, к тому же толстая, а ты симпатичный, красивый, моложавый, выглядишь хоть куда. Тебе со мной будет неудобно показывать на люди. Лучше приезжай сам, когда захочешь». Она провожала его в аэропорту, всплакнула на прощанье. С тяжелым сердцем Сарсан поднялся на борт самолета, но выхода не было. Самолет взлетел, взял курс на Ташкент.

XXХXV. Работа в Минтруде

В Ташкенте, в ЦК и Совмине, работали совсем другие люди, молодые. Сарсану было пятьдесят два. Его утвердили начальником управления Минтруда республики. Он снова начал заниматься всеми отраслями народного хозяйства. В министерствах и ведомствах, а также на предприятиях его знали. Кроме того, знали, что у него длинная рука, способная решать проблемы на уровне Москвы. Через полгода постановлением Совмина Союза его утвердили членом Экспертного совета Минтруда Союза. Он снова начал часто ездить в Москву. К нему приходили руководители республики решать вопросы управления производствами. По группам: тяжелые и очень тяжелые производства, вредные и очень вредные. По этим группам устанавливали заработную плату рабочим и служащим и начисляли пенсии. С Минздравом, Минсобесом он решил проблему реабилитации инвалидов. В республике было около трехсот тысяч инвалидов. По реабилитации эта цифра снизилась до двухсот тысяч. Это означало, что страна получила более ста тысяч рабочих и служащих.

Сарсан начал готовить докторскую диссертацию по экономике. Его зачислили в институт доцентом на полставки. Кафедра по экономике труда уже находилась в его распоряжении в здании управления. Сарсана приглашали в Госплан, чтобы посоветоваться с ним. Он был советником и Верховного Совета. Он снова был нагружен, как в прежние годы, спал по шесть часов в сутки.

В восемьдесят третьем году вышел в свет «Справочник электрика» – спустя двадцать восемь лет с начала работы над книгой. Под его редакцией вышла книга «Плотины Средней Азии» и ряд других книг и брошюр. Количество его научных трудов и публикаций перевалило за сто.

В управлении женщины старались ухаживать за ним. Даже соревновались, кому из них удастся его прибрать в конце концов в свои руки. А количество наград и почетных грамот, которыми в этот период его удостаивали, Сарсан и не считал. Несколько раз его труды представляли в Комитет по Государственной премии Союза. Но завистники где-то притормаживали их прохождение, прикрывали ему дорогу. Из Комитета поступали письма, что рассмотрение его трудов переносится на следующий год.

За два года Сарсан подготовил докторскую диссертацию и сдал в Московский научно-исследовательский институт. Она там пролежала больше года. Причину выдвинули – из-за обновления членов ученого совета. После этого постоянное представительство республики в Москве обратилось с письмом в Ленинградский политехнический институт принять диссертацию Сарсана к защите, учитывая, что в Узбекистане по экономике и энергетике нет ни одного доктора наук. Но когда Сарсан сдал диссертацию, то и здесь закрыли ученый совет. Он ждал до девяносто первого года.

В Ленинграде Сарсан вспоминал, как внедряли его изобретение по докторской диссертации – глубокий ввод ста десяти тысяч вольт для электроснабжения Ташкентского метрополитена в центре города. Трудно сосчитать, сколько он подавал рацпредложений по развитию экономики Узбекистана. В семьдесят седьмом году на заседании Совмина республики дал обязательство сверхплана поставить для строительства метро более четырех тысяч тонн металла. За эту инициативу его на заседании благодарил Первый секретарь ЦК компартии республики Рашидов.

Приехав из Ленинграда, Сарсан решил посетить осенью восемьдесят пятого года известного Академика, который в шестьдесят восьмом не пропустил диссертацию Сарсана. Поехал к нему домой, нажал на кнопку звонка. Вышла худощавая женщина: «Кто вам нужен?» Сарсан сказал: «Здесь живет Академик?» Она сказала, что он в правительственной больнице на излечении. «А вы кто ему?» – спросил Сарсан. Ответила, что жена. Он удивился: ей было, наверно, лет пятьдесят, а ему – более восьмидесяти пяти. Увидев, что он интересный мужчина, женщина пригласила его войти, предложила чаю. Он не хотел входить, но не мог ей отказать. Жена Академика усадила его за стол во дворе, сама пошла заваривать чай. Сарсан сидел и дивился, как мог Академик построить такой дворец. Думал про себя: «Я столько лет работал в руководстве республики, и все, что имел, имел на руках. И если даже все это собрать, не истратив ни копейки, все равно бы не хватило на такие хоромы и сад». Женщина принесла чайник, подала ему пиалушку. Извинившись, Сарсан встал из-за стола и оставил ее, донельзя удивленную.

К вечеру он вошел в здание правительственной клиники. Вдоль широкого коридора сидели на диванах и стульях больные и их посетители. На одном из них восседал Академик. Сарсан подошел к нему, поздоровался. Чуть поодаль от него сидела Мехриниса, бывшая звеньевая колхоза. Он сразу узнал ее. Она посмотрела, тоже вроде узнала. Но надо было закончить разговор с Академиком. Сказал ему, что спустя восемнадцать лет после того, как Академик прикрыл его диссертацию, он защитил ее в Ленинграде, вытащил из внутреннего кармана пиджака диплом кандидата экономических наук и показал. Академик заерзал на месте, будто диван под ним потерял свое удобство. Сарсан вежливо попрощался с Академиком и подошел к бывшей звеньевой, поздоровался радостно, присел рядом. Спросил: «Вы узнали меня?» Она не очень уверенно: «Вроде узнала, но прошло сорок два года. Тогда Вам было, кажется, десять лет, а мне – восемнадцать. Вы пришли за сахарной свеклой. Если бы я вам не дала, наверно, сейчас вы не были бы таким видным и красивым». Сарсан напомнил: «Я хорошо помню, когда я пришел на поле, вы куда-то уводили девицу на лошади. Я три дня ждал, чтобы взять у вас одну штуку свеклы. Зато ее было три килограмма. Я испек ее в казане и кушал десять дней». Она сказала: «И я бы не дожила до этих дней, если бы не свекла».

Сарсан еще в сорок третьем году заметил, что Мехриниса хотя и женщина или девушка, но более похожа по повадкам на здорового парня. Были и усы. Сейчас они стали даже длиннее. И голос басом. Мужеподобная женщина. Она рассказала, что работает сейчас председателем колхоза «Кызыл Узбекистан». Он вспомнил здесь, что помогал электрифицировать этот колхоз в шестьдесят шестом, даже опубликовал об этом брошюру. Они тепло попрощались. Мехриниса пригласила его посетить колхоз через неделю, через три-четыре дня она уже выписывается. Дома, лежа на диване, Сарсан вспоминал, как он пришел опять за свеклой и встретил ту девицу, которую уводила Мехриниса. Сарсан спросил: «Куда вы с ней ходите?» Та посмотрела на него: «Ой, какой мальчик, ты следишь за нами?» И засмеялась: «Она иногда парень, а иногда девушка, поэтому и уводит. Хочешь, и тебя унесет».

Через неделю Сарсан поехал к ней в гости. Мехриниса сидела в кабинете на втором этаже. Увидев Сарсана, поднялась навстречу и чуть ли не сгребла его на радостях в охапку. Позвала секретаршу, велела приготовить стол в гостиной. Затем они сели друг против друга – она как здоровенный мужик, а он как парень – и начали делиться прошлыми временами. Она рассказала, что в военные года работала круглые сутки. Свекла требовала много воды, а ее отпускали по нормам полива. Всю жизнь проработала в колхозе. Ее только недавно перевели в этот колхоз председателем, потому что старый председатель умер. Сарсан рассказал, как он выживал и как затем много лет работал руководителем. «Недавно, как я уже говорил, вернулся из Ленинграда, теперь начальник управления Минтруда. Работы по-прежнему много». Вскоре она пригласила в гостиную, и продолжили разговор за обеденным столом. «Вы приезжайте, – сказала она, – в любое время я здесь. Старых знакомых уж нет. Вы самый старый друг со времен войны. И вы меня хорошо знаете, и я вас. Приезжайте, как захочется отдохнуть». Она проводила его до автомобиля, крепко, по-мужски обняла, затем он уехал.

В ноябре восемьдесят пятого года позвонил председатель Совмина. Он хорошо знал Сарсана, попросил заехать к нему в конце рабочего дня. Сарсан приехал в Совмин, зашел к председателю. Тот встал с места, подошел к нему, поздоровался и пригласил сесть. Разговор был длинным. Председатель сказал, что получил задание из союзного Совмина разработать комплексную программу социального развития республики и повышения благосостояния на девяносто первый и до двухтысяча пятого годов. «Республику, кроме вас, никто не знает. Вы много лет занимались народным хозяйством. Поэтому я решил поручить разработку этой программы вам. Совмин выделит до двухсот тысяч рублей. Потом вы скажете, что для этого вам еще надо. Вы ученый, кроме того все министерства вас слушают. Желаю вам успехов». Попрощались, и Сарсан уехал.

К концу года в Министерстве состоялось партийное собрание. Сарсана выбрали заместителем председателя парткома. Теперь он, кроме своих прямых государственных обязанностей, занимался Программой, ездил в Москву на заседания Экспертного совета, исполнял должность председателя профкома, участвовал в комиссии Верховного Совета, был членом президиума научно-технического общества республики. Кроме того, надо было участвовать на республиканских, областных и городских совещаниях. Готовил научные труды по надомному труду женщин, чтобы женщин с детьми привлекать к труду в домашних условиях. Писал брошюры по социальной защите населения в условиях перехода к рыночной экономике. И по вечерам умудрялся посещать культурные учреждения. Если оставался досуг, вспоминал прошлую жизнь.

Весной к нему зашел начальник отдела кадров и сказал, что из ЦК получили поручение рассмотреть жалобу рабочих Шаргунского угольного разреза. Поручение предписывало выехать для разбирательства на место и ответ представить в ЦК. Сарсан вынужден был поехать в Термез. Через два дня был на месте, зашел в обком партии, попросил заведующего отдела сопровождать его в Шаргун. В Шаргуне он увидел горных людей. У них волосы были черные, как смоль, все смуглые и худощавые. Этим они резко отличались от жителей других регионов республики. Сарсан сразу вспомнил свою поездку в Индию в восемьдесят первом году и видел похожих людей. Природа в Шаргуне напоминала ему природу в горной Индии. Может быть, когда-то предки тех людей переселились в эти горы. Рабочие жаловались на плохие условия труда. У них снизились заработки из-за неграмотной организации производства. Было очевидно, что здесь нельзя добывать кусковой уголь – он рассыпается. Необходимо его брикетировать. Сарсан предложил установить оборудование по брикетированию и ускорить работу по его монтажу и пуску. Через год оборудование заработало, производство наладилось. Рабочие были довольны. Затем он оказал помощь по улучшению условий труда на добыче соли в Сурхане.

Вместе с тем Сарсан форсировал разработку Программы, о чем докладывал в Госплане. Первый вариант Программы Сарсан завершил в восемьдесят восьмом году. В Совмине и в Госплане, ознакомившись с Программой, все восхищались талантом Сарсана.

Весной восемьдесят восьмого года Совмин Союза организовал комиссию по решению проблемы крымских татар. В состав ее включили и Сарсана. Вернее, он возглавлял эту комиссию, ездил в Наманганскую, Ферганскую и Андижанскую области, где компактно проживали крымские татары. Они требовали оказать помощь в продаже их недвижимого имущества, так как при отъезде в Крым не желали оставлять все бесплатно. На собраниях, которые проводил Сарсан в городах и поселках, они твердили, что не верят обещаниям. Сарсан рассказывал им, как ташкентцы в сорок четвертом году встречали их, кормили, устраивали. Но в Ташкенте им жить не разрешали, такая была политика. Для того, чтобы убедить их в добрых намерениях, Сарсан подготовил проекта постановления Союза, обязывающее местные органы покупать собственность крымских татар и выделять им за счет фонда Узбекистана средства на покупку строительных материалов в Крыму. Таким образом Сарсан решил проблему, и крымские татары были благодарны ему, приглашали Сарсана в Крым.

А он уже занимался подготовкой мероприятий по проведению семинара Организации Объединенных Наций по социально-экономическим проблемам двадцати двух стран мира. В декабре восемьдесят девятого года на этом семинаре участвовали страны Африки, Америки, Азии и Европы. Семинар проходил в течение пятнадцати дней, но представители ЦК компартии и Совмина республики в его работе не участвовали. За отличную организацию семинара ООН направила Сарсану благодарность.

После международного семинара Сарсану поручили заниматься проблемами компактно проживающих в республике немцев. В восемьдесят девятом году их в республике насчитывалось более тридцати тысяч. В основном они жили в Ташкентской области. На Чирчикском заводе сельскохозяйственного машиностроения работал главным инженером лидер немцев. Сарсан позвонил ему и спросил, намерены ли они продолжать жительство в Узбекистане или намерены уезжать. Тот ответил, что с узбеками жить хорошо, поэтому они не собираются уезжать. Сарсан поблагодарил его, пожелал успехов и долгих лет жизни и положил трубку. Сарсан гордился тем, что всегда разрешал проблемы народов положительно. Ни никто не знал об этих его успехах.

Затем ЦК компартии Узбекистана поручило Сарсану поехать в Москву и консультировать депутатов Верховного Совета Союза по социально-экономическим проблемам. Он рассказывал депутатам об экономике республики и давал советы, на какую тему делать выступление. Сарсан почти каждую неделю летал в Москву, а потом обратно, в неделю раз летал в Ташкент. По вечерам, сидя в постпредстве, продолжал доводить начатую еще в шестьдесят девятом году работу по рыночной экономике.

В девяностом году закончил большой труд по социальной защите населения в условиях перехода к рыночной экономике и статью по разгосударствлению и приватизации в условиях рыночных отношений. Обе работы были опубликованы в печати в виде брошюр и в журнале «Экономика и жизнь». Это была сенсация. Его труды в девяносто первом году изучали руководители республик Средней Азии и Казахстана, а также и в других республиках. Он видел в Ленинградской библиотеке, что их брали и изучали студенты.

Сарсан вернулся из Москвы в начале января и начал обучать депутатов Верховного Совета республики. К этому времени уже начала работать Программа социального развития и благосостояния, а также по демографии. Сарсан ездил со своими идеями в другие республики и оказывал им содействие в реализации моделей рыночной экономики. Когда в республике создали Государственный концерн «Радиоэлектронтехприбор», Сарсан перешел в него экономическим советником, так как прежде курировал промышленность. В Союзе ликвидировали Союзные министерства. Сарсан поехал в Москву и начал принимать предприятия обратно в состав республики. Тогда он напомнил пожилым уже руководителям Союзных министерств, как говорил им когда-то, что придет время, и он, Сарсан, будет принимать обратно эти предприятия. Теперь все удивлялись его дальновидности.

Распался Союз. Начиная с конца девяносто первого года Сарсан начал готовить Программу приватизации и разгосударствления бывших союзных и местных предприятий. Он сидел в Совмине и готовил проекты постановлений об условиях приватизации. В экономическом обществе республики он создал группы по подготовке документов к переходу предприятий в различные формы собственности: в аренду, в акционерные общества, в коллективную собственность, создание малых и средних предприятий.

В начале девяносто первого года он опубликовал брошюру по социальной защите населения в условиях перехода к рыночной экономике. Однако институт политологии и управления не оплатил труд Сарсана. Он много раз обращался к ректору, однако так ничего и не получил за труд. И не только за это. Многие его труды остались не оплаченными. Сарсан думал, что бывшего бродягу, видимо, нигде не признавали потому, что он был очень вежливым. Когда Сарсан защищал докторскую диссертацию, Людмилы уже не было... Он чувствовал себя одиноким.

Сарсан много лет проработал доцентом на полставки, затем профессором до конца девяносто третьего года. Затем решил оставить трудовую деятельность, вышел на пенсию.

Он вспоминал, как в апреле семьдесят пятого года на похоронах матери участвовало более тысячи человек. Были руководители партии и правительства, министры, руководители областей, городов, районов, генеральные директора предприятий, ученые институтов, близкие и дальние друзья. Целая колонна тянулась на километр, а на кладбище передавали гроб с рук в руки. На могиле матери он становил мраморный памятник и оградили квадрат металлической оградой.

Эта повесть – лишь малая доля того, что он сделал и увидел в жизни. Он понял, что жизнь уносит все. Сарсан сказал себе: «Что Бог на лбу написал, то и будет. Наверно, Бог сам решит мою проблему. Каким ты был, таким ты и остался, такой лихой».

15 октября 2008 г.

г. Ташкент.

Дата публикации:

12 мая 2009 года